Сергей Зверев - Встречная полоса
– Нет, давайте, как договаривались. – Стас забрал флэшку и распечатки. – Статья с фотографией должна выйти послезавтра. Я хочу видеть ее в утреннем выпуске.
– Ладно, – сдался директор коммерческой службы, – дело ваше. Расценки вам известны.
На стол перед рекламщиком легла пачка евро. Коротышка глянул на Стаса и потянулся к деньгам. Пересчитал, ловко смахнул в ящик, задвинул его коленом в стол и улыбнулся желтыми кривыми зубами:
– Приятно иметь дело с обеспеченным человеком. Ваш чудный пасквиль увидит свет в ближайшем номере. Когда ждать продолжения?
– Через неделю-полторы, – уклончиво ответил Стас и добавил: – Еще просьба. Чисто так, на всякий случай. Вдруг кто интересоваться будет – кто автор, откуда. Номер моего телефона желающему передайте, буду вам за это чертовски признателен.
Коротышка соображал недолго, округлил и без того вечно изумленные глазки и спросил:
– В смысле – телефон? Зачем? Обычно авторы избегают встреч с героями своих репортажей, к тому же столь горячих, я бы сказал. Не советую…
– Делай, что сказано, и с советами не лезь! – отрезал Стас. – Это мое личное дело. Или надо еще сверху заплатить?
Коротышка сник, помотал немытой башкой и схватился за телефонную трубку. Стас вышел из конторы, побрел по улице, не глядя по сторонам. Все, его жизнь вышла на финишную прямую, поворот перед ней пройден только что. Ждать осталось недолго, исход ясен. На крыльце Стас отошел в сторонку и позвонил Роману. Тот сообщил, что все в порядке, чудище спит, памперсы помогли, снотворное тоже.
– Без меня справитесь? – спросил Стас и услышал в трубке короткий смешок.
– Справимся, не переживай, – заглушая ехидные выкрики Михаила, заверил Роман.
Вот и хорошо, вряд ли ему бы удалось выбрать другой день. Поздний вечер, мокрый снег, переходящий в дождь, грязь, слякоть – отличные декорации для расставания.
С подарком он угадал, попал в «яблочко». Вера сначала не поверила своим глазам, потом положила часики в оправе из бриллиантов на ладонь, коснулась стекла и поднесла их к уху, слушая работу безупречного механизма. Ни восторженных криков, ни пустого лепета, только улыбка и сияющие глаза. И благодарность, горячая, бесконечная – такого Стас не помнил с медового месяца. Уже под утро после бессонной ночи они сидели в кухне, на стене горела лампа под шоколадного цвета плафоном, на столе дымился в чашках свежий чай, стояла почти пустая бутылка коньяка.
– Расскажи о себе. – Вера допила свою рюмку, смешно поморщилась и потянулась к коробке с конфетами. Взяла одну, зашуршала оберткой, кинула трюфель в рот. И поднесла к глазам шедевр от «Картье», повела рукой, зажмурилась от россыпи искр.
– Ничего интересного, – отозвался Стас, – обычный менеджер. Был. Сейчас не работаю.
– Это я поняла, – Вера поджала ноги, натянула на коленки полы короткого халата, – можешь не говорить. Захочу – сама все узнаю.
Стас покосился на девушку из-под прикрытых ресниц. «Засиделись мы тут». Мысль появилась как нельзя кстати. Он даже оторвался от стены, сел ровно и коснулся запястья Веры. Та перевернула его левую руку ладонью вверх и уставилась на переплетение линий.
– Что ты там видишь? Дорога дальняя, казенный дом? – Стасу самому стало смешно. Дорога – запросто, файл давно в типографии, возможно, что и тираж газеты уже напечатан. Осталось только развести его по городу – и готово, наследный выродок вице-президента нефтяного концерна смотрит на читателя с первого листа.
– Погоди, – Вера рассматривала его ладонь, – сейчас я тебе все расскажу. Ты впечатлительный, страстный, но уравновешенный, умеешь ждать. Теперь что у тебя было. – Вера говорила так серьезно, что Стас не решился прерывать девушку. – Ты был женат один раз, но вы расстались. Почему – не вижу. – Она вела кончиком пальца по горизонтальной линии от наружной части руки к ладони. Потом заставила его разогнуть пальцы, помолчала и продолжила: – У тебя были деньги, дом, положение, но ты все потерял в один миг. И об этом не жалеешь. – Вера глянула на Стаса, но тот молчал, смотрел на золотистые в свете ночника завитки волос на шее девушки. Она помолчала и взялась за правую руку. – Теперь посмотрим, что будет. – Ее палец двигался полукругом от указательного до безымянного пальца. – Это линия сердца. Она узкая и глубокая, значит, у тебя доброе сердце и счастливая любовь. А вот здесь есть точка. – Палец остановился напротив крохотного штриха. – А вот здесь разрыв. – Стасу почудилось, что в голосе Веры появилась тревога, но девушка продолжала: – Разрыв на линии сердца обычно означает разорванную помолвку или большое разочарование в отношении любимого человека. А точка указывает, что печаль будет глубокой.
– Ерунда. – Стас попытался вырвать ладонь, но Вера держала его обеими руками.
– Стой, это еще не все. Самое главное – линия жизни. – Палец поехал вниз по полукруглой линии от указательного пальца к основанию ладони. – Она у тебя длинная, глубокая, неяркая, уходит вот сюда, за «браслет». – Кончик пальца остановился на запястье.
– И что это означает? – Стасу надоела хиромантия, но он почему-то терпел этот дурацкий разговор.
– Это указывает на продолжительную жизнь без болезней. И с ней пересекается линия ума, вот здесь. – Вера указала на складку кожи под основанием указательного пальца.
– Да, пересекаются. И что? – Стас уже сам изучал собственную ладонь.
– Это знак большой силы, успеха и обещание богатства, – на полном серьезе заявила Вера. – У тебя все будет хорошо. Долгая жизнь, здоровье, деньги… Мне даже завидно!
– Глупости! – Стас потянулся к бутылке, чувствуя, что начинает замерзать. Надо прощаться и уходить, но вместо этого в голову лезет всякая чушь.
– Кто тебя научил этим глупостям? – нарочито небрежно спросил он Веру.
– Сама, – призналась она, – я сама научилась, когда в Москву переехала. Чем я только не занималась: стригла маленьких собак, работала в косметическом салоне – наращивание волос, ресниц, потом работала администратором в клубе знакомств. Была ведьмой.
– Чего? – Стас поперхнулся от неожиданности. – Кем? Повтори!
– Ведьмой, – рассмеялась Вера, – я работала ведьмой. Занималась оказанием магических услуг. Приворот, отворот, порча, сглаз, гадание по руке, гадание на картах. Клиенткам нравилось, они платили за мои услуги неплохие деньги. Потом мне это надоело, и я решила отдохнуть.
Вера снова взяла Стаса за руку, на этот раз он не вырывался, сжал пальцы девушки.
– Вот это да – ведьмой! – не мог он успокоиться после неожиданного признания и понял, что уйти не сможет. Даже под дулом «беретты», если Вера найдет ее в куртке. Но так нельзя, он смертник, не жилец, тираж уже развозят по торговым точкам, Огаркову доложат через несколько часов, позвонить могут в любую минуту.
А Вера что-то говорила, смеялась, смотрела на часы, поворачивала их к свету.
– А как мужики на эту чушь велись – это что-то! Я в жизни таких дураков не видела! – Она потянулась к своей рюмке.
– Налей мне, – попросила девушка, но Стас не торопился.
– Мужики? К тебе на прием и мужики ходили? А тот, в белом свитере, которого я в кафе с тобой видел, тоже бывший клиент? Ну и как? Деньги-то у него есть?
Вера отдернула руку, отвернулась и проговорила негромко:
– Не знаю. Я не спрашивала.
– Не ври, все равно не поверю. Я не ревную, мне просто интересно.
Девушка молчала, Стас поднялся из-за стола, подошел к окну, постоял, глядя в снежную муть. На стекло падали мелкие капли, небо над крышами домов начинало сереть.
– Стас, не спрашивай меня о нем, пожалуйста. – Вера подошла, обняла его за плечи. – Не вспоминай, его больше нет.
Стас вывернулся, обошел девушку, направился в комнату. Сел на кровать, взъерошил волосы и потянулся к джинсам. Вера стояла в дверях, крутила в пальцах поясок халата.
– Хорошо, можешь ничего мне не говорить. – Он оделся, застегнул ремень. – Это твое личное дело. Мне неинтересно, честное слово. Спасибо тебе.
Стас вышел в коридор, достал из шкафа куртку, надел ботинки. Вера не показывалась, в квартире было тихо, и Стасу казалось, что он слышит, как тикают оправленные в бриллианты маленькие наручные часы. Вот и все, теперь точно все. Вера стоит лицом к окну, опустила голову и поглаживает большой пестрый лист развесистого фикуса на подоконнике.
– Кто он? – еще раз спросил Стас. – Расскажи мне.
– Я не могу. – В ее голосе впервые слышались слезные нотки.
Он развернулся и вышел из квартиры, аккуратно прикрыл за собой дверь. Ничего, могло быть и хуже. А тот, лысый, ничего вроде мужик – не сморчок, не хлюпик. Разберутся.
Оказывается, час пик начинается в московском метро ранним утром. Еще не было шести, когда Стас кое-как уместился в вагон, пробрался к дальней двери и привалился к поручню. Закрыл глаза, задремал, окруженный толпой, и не сразу сообразил, что в кармане звонит мобильник. Что-то случилось! Он кое-как вытащил телефон, посмотрел на экран. Номер незнакомый, что бы это значило, интересно?
