Сергей Соболев - Девять минут до взрыва
Аристэ указал рукой на кресло.
– Присаживайся, камарад! И не обижайся на меня… у каждого своя работ-таа!
Бочаров опустился в кресло. Вообще, надо сказать, квартира, которую снимает – или уже купил? – Аристэ, была полностью меблированной. Дизайн гостиной Бочарову не очень нравился. Какие-то модернистские, вычурные, вывихнутые в сочленениях кресла и диван, на которых не очень-то удобно сидеть… Холодный светло-голубой цвет стен… Пол выложен серебристого окраса ламинатом. А одна стена – противоположная окну – оборудована зеркальной вставкой в форме арки, и это обстоятельство не только увеличивает зрительно объем помещения, но и делает гостиную похожей на ледяную пещеру…
– Паша, так что с пленкой-то? – Бочаров поерзал седалищем, пытаясь поудобней устроиться в этом дурацком кресле, которое оказалось низковатым для него. – С той кассетой, что я дал тебе в четверг вечером?
– Все нормально, Евгений, – Аристэ бросил на него странный взгляд. – О «фильме» мы поговорим. Но чут-ть позже. А сейчас хочу спросить… Ты кому-нибудь еще рассказывал об… об эт-тих вот с о б ы т и я х?
– Нет, никому. Ты же сам сказал, чтобы я ничего не говорил Романенко…
Романенко – это фамилия человека, курирующего Вольфа по линии МВД. Аристэ покивал головой. В прошлый четверг, вечером, ему прозвонил Бочаров и предложил встретиться – безотлагательно. Вольф приехал сюда, в этот адрес и привез два кассеты.
Одну с видеоотчетом посещения активистов столичной НСО Дивногорья, включая довольно красочную – но и банальную, типажную – сцену с участием Антизога и других соратников на площадке возле Больших Див.
И другую, один лишь просмотр которой привел Аристэ сначала в неописуемый восторг, а затем – когда схлынули первые эмоции – заставили призадуматься.
– И ты ему ничего не сказал об эт-той «второй» пленке?
Бочаров криво ухмыльнулся – иногда этот «горячий эстонский парень» начинал откровенно «тормозить», так что приходилось одно и то же повторять по нескольку раз.
– Нет, я ни-че-го ему не сказал. Мы же договаривались, что сначала я буду в с е показывать и… и докладывать тебе. А уже потом – тому же Романенко.
– А «дивногорскую» кассету?
– Тоже пока никому не показывал.
– Так тебя, Женя, твои курат-торы еще не р а з ы с к и в а л и?
– Нет. А с какой стати они должны были меня разыскивать? – сказав это, Бочаров шумно сглотнул. – Короче, партайгеноссе! Не тяни кота за яйца! Что стряслось?!
– Не торопись… слишком вы, русские, нет-терпеливы! Еще хочу спросить… Ты со с в о и м и переговорил? Ты сделал то, о чем мы договаривались в чет-тверг?
– В смысле… чтоб держали язык за зубами? Ну да, конечно. Они когда только приехали из Воронежа, сразу – ко мне! Ну я их, значит, выспросил, что и как… Мда… – он покачал головой. – Они и сами не ожидали, что попадут в такую «ситуевину»! Повезло, что никто из наших по ходу не пострадал! Ну и я, естественно, кассеты сразу же изьял! А этим троим…
– Еще раз напомни, кто из твоих «от-тличился»?
– Антизог, Паук и Топор. А видео отснял сам Антизог…
– И ты им приказал держат-ть язык за зубами?
– Именно! Хотя они, млин, чувствовали себя героями! Снаткин даже пытался настаивать, что пленку с кадрами нападения на…
– Давай без названий! – торопливо сказал Аристэ. – Нападения… на объект – вот так следует говор-рить!
Бочаров пожал плечами.
– Ну ладно… пусть будет так. Вот. Я Антону сказал: «Ты, камарад, не знаешь ни кто те люди, на кого с вашим участием наехали местные…
– Вот именно!
– …ни того, какие там задеты интересы и кто там пострадал!»
– Т-та. Верно говоришь!
– Короче, запретил им даже нашим соратникам об этой поездке рассказывать! Вплоть до прояснения ситуации.
– В новостях почти ничего об эт-том ЧП не говорили, – бросив на него задумчивый взгляд, сказал Аристэ. – Там погибли… как минимум… четверо человек! И еще несколько получили пулевые ранения и ожоги. Как думаешь, почему эт-тот случай не был предан широкой огласке?
Бочаров почесал бритый затылок.
– Вот это-то меня и напрягает! Я думал, что хай будет! Что крик поднимут вселенский! А тут, мля… почти полная тишина!
– А ты понимаешь, что эт-то может быть – неспроста?! Ты вот об этом… аспекте задумывался? Сам знаешь, любой инцидент с участ-тием скинов или просто русской молодежи монит-торится всеми СМИ! И у вас, в России, и в свободной западной прессе! А тут – почти полная т-тишина. Лишь корот-ткие сюжеты в воронежских СМИ. И несколько замет-ток в областных и городских газет-тенках…
– Знаешь, если б я с ними поехал, то на участие в такой акции, конечно, не подписался бы, – Бочаров тут слегка покривил душой, но Аристэ внешне на его слова никак не среагировал. – С другой стороны, Паша… тут ведь как поглядеть!
– О чём эт-то ты?
– Ты ведь сам недавно мне заявил – слабовато «кочегарите»! Надо бы добавить! А то про «фашистов» чё-т стали забывать! И что, мол, «спонсоры» ворчат! Им ведь «горяченького» подавай! Так что я, камарад, все равно не могу въехать! Вот дал тебе страшной силы… и, не побоюсь этого слова… красивейший, эффектнейший видеоматериал!
– Та. Красиво! От-тчень! И эффект-тно…
– Это ж чистая «натура»! Помнишь, мы в ангаре пытались снимать… сразу было ясно, что это – фальшивка, подделка?!
– Э-э-э… не помню т-такого! – Аристэ как-то странно заелозил в кресле. – Лат-тно, Евгений! Теперь т-тавай говорит-ть о т-теле!
– Что это у тебя… с выговором? – спросил Бочаров. – Ты ж без акцента практически разговариваешь! И всегда по делу говоришь! А тут… ну чисто фашист эстонский! Ты, случаем, не к себе в Таллинн ездил?!
Аристэ весь подобрался; теперь на его лице не было даже слабого подобия улыбки – он был серьезен до предела.
– Не важно, куда я ездил. Важно – зачем.
– Ну так говори! Не томи душу…
– Твоя кассет-та…
– Что?
– Знаешь, эта ист-тория не такая простая… Это не тот случай, чтобы я мог сам решит-ть!! Надо было посовет-товаться.
– Да я уже понял, – хмуро сказал Бочаров. – Ну что ж. Предлагаю замять эту тему. Я отдам… привезу и отдам копию кассеты! Или могу сам ее уничтожить. Своим скажу, чтоб – ни-ни! Никому ни слова! Такой вариант тебя устраивает?
– Меня может и устроил бы, – после паузы сказал Аристэ. – Но других – не устроит.
– Фига себе… А что ж ты предлагаешь делать?
– Помнишь, что тебе говорили… там?! – Аристэ ткнул пальцем в потолок. – Придет момент, когда тебе и твоим камарадам надо будет… взят-ть кочергу и разворошит-ть огонь! Вот-т! Такой момент наст-тупил…
У Бочарова при этих словах похолодела душа. В принципе, он ожидал такого поворота. Мало того, он думал, что это произойдет раньше. Такие мысли у него были еще в две тысячи четвертом, когда шла президентская кампания. Но те выборы были слишком предсказуемы; видать, некоторые «козыри» кое-кем были припрятаны до поры в рукаве…
– Не понимаю… Как это связано с той кассетой, которую я привез тебе в четверг?
– Теперь эт-то уже не имеет значения, – сказал Аристэ. – Так сложились обстоят-тельства… я и сам всего не знаю.
– Что от меня требуется? И еще… как же мои близкие? Была ведь договоренность…
– Все договоренност-ти ост-таются в силе! – Аристэ скосил взгляд на зеркальную стену. – Твоя жена и твой сын завтра… та-та, уже завтра!.. уезжают… Лет-тят самолетом! Транзит-том через Роттердам.
– Как? Куда?
– Сначала – в Ирландию, в Дублин!
– Но… А…
– Документ-ты для них уже сделаны через одну московскую т-турфирму! Когда закончим разговор, ты позвонишь жене! Скажешь, чтобы собиралась в эт-ту поездку! Ты с ней говорил о том, о чем тебя просили? Чтобы она была гот-това уехать в любой день!
– Да, я ей говорил.
– «Шенген» оформил на своих близких?
– Все сделано. Э-э… все равно как-то… резко! И неожиданно.
– Все важные событ-тия в жизни человека происходят резко! И неожиданно! – назидательно произнес Пауль Аристэ. – Скоро ты ст-танешь извест-тной личностью! Твоя жизнь в корне поменят-тся… к лучшему! Ты будешь жит-ть в другой ст-тране… в свободной стране, Евгений! Но сначала надо будет кое-что сделат-ть. Потому что за все, мой русский друг, в эт-той проклятой жизни надо плат-тить.
В смежной квартире, расположенной на том же пятнадцатом этаже монолитного здания на улице Свободы, за ходом их беседы внимательно следили два господина.
Высокий, худощавый мужчина лет сорока, одетый в неброский костюм, стоял посреди совершенно пустой, если не считать двух стульев, комнаты. Одна стена которой имела вставку из стекла специального состава – оно было прозрачным лишь в одну сторону.
Другой, возрастом чуть постарше и заметно поплотней фактурой, сидел на стуле, неспешно перебирая сильными пальцами четки из красноватых шлифованных янтариков…
