Александр Тамоников - Исполненный долг
— Слово волшебное знаю!
— Поделись! А то ко мне их кореша частенько цепляются. Особенно когда подшофе и возле рыгаловки!
— Не могу, Славик! Не мой это секрет. А я смотрю, ты сегодня трезвый и одет чисто!
Павлов действительно преобразился за то время, как его не видел Андрей. Одутловатость сошла, чисто выбритое лицо имело нормальный цвет, да и одежда — выглаженные брюки, чистая фирменная рубашка — смотрелась на капитане даже немного непривычно. Вячеслав, присев рядом, сказал:
— Завязал я, Андрей!
— Серьезно?
— Говорю же! Как ты ушел, со следующего дня решил: больше ни-ни!
— И что подтолкнуло тебя к этому?
— А, надоело! Короче, свою цистерну я выпил и больше, как говорилось в армии, ни капли в рот, ни сантиметра в ж…! Ну ее, эту водяру, к чертовой матери! Через нее и света белого не видишь. Сам знаешь, до чего я дошел! Мебель распродал, пропил, в квартиру войти — грязь и вонь. А я все ж какой-никакой пусть в запасе, но офицер!
Москвитин похвалил товарища:
— Молодец, Слава! Теперь держись.
На что капитан твердо ответил:
— Я своих решений не менял и не меняю. — Затем взглянул на Москвитина: — Да что мы обо мне-то. Сам как?
— Как видишь, нормально.
— Нормально ли? Ты слинял, а хату твою еще дня три пасли.
Андрей поинтересовался:
— Все те же долбени на «Форде»?
— Нет! Те лохи! Их убрали сразу. Позже появились парни посерьезней.
Москвитин не стал уточнять, как выглядели эти парни и чем они были серьезней отморозков из подержанной иномарки. Майор знал, что собой представляют офицеры отдела физической защиты его секретной Службы.
— За квартирой и сейчас наблюдают?
— Нет! Второй день как убрались, но хату твою еще раз шмонали. Правда, по-тихому, ночью! Как раз после шмона и убрались! Ты что, отцепился от них? Решил проблемы?
— Не совсем, Слав, не совсем! Но… раз убрали наблюдение, то дело к поправке пошло.
— Слушай, а кто они вообще такие?
— Тебе это надо?
— Да уж на бандитов те, что сменили пацанов из «Форда», никак не походили. Больше на ментов или еще кого покруче. Но не хочешь говорить, не надо.
— Не обижайся! Все нормально, Слав! Не могу я тебе правду рассказать. Не моя это тайна. Вернее, не только моя. Как-нибудь позже, если представится случай, ты все узнаешь.
— Да? Ну, ладно. Чего делать дальше собираешься? Мне ведь не просто так звонил?
Андрей подтвердил:
— Не просто так. Дело одно провернуть надо.
— Какое, если это не секрет?
— Нет, это уже не секрет! Мне надо побывать в своей квартире!
Павлов удивился:
— И в чем проблема? Ключей, что ли, нет?
— Есть ключи, но дверь надо взломать.
— Не понимаю ни хрена!
— Потом поймешь! Мне надо кое-что забрать из квартиры. Но сделать это так, будто хату пытались обчистить. Пока еще мне светиться здесь рано, а посетить квартиру надо. Вот и получается, что надо обставить вход в квартиру как взлом.
Вячеслав возразил:
— Но тогда твоя группа захвата должна зацепить взломщиков! Домушники, под которых ты хочешь косить, знать о сигнализации не могут, иначе в охранную хату не пойдут!
— Молодец, Слава. Вижу, навыков разведчика ты не утерял! Не учел одного, а именно того, что если при взломе охранной квартиры включить сотовый телефон и набрать контрольный номер, то радиосигнал сигнализации тут же выдаст себя помехами на мобильнике. А что сделают домушники, прочухав, что попали под сигналку? Правильно, тут же быстренько слиняют, оставив дверь взломанной! Мы не домушники, и не побежим, а зайдем в хату, вернее зайду я один, ты на стреме у подъездного окна постоишь, и у меня будет десять полноценных минут, чтобы взять то, что нужно, убрать следы и выйти. А потом мы спустимся к тебе и посмотрим, что произойдет дальше!
Бывший капитан-десантник внимательно посмотрел на Москвитина:
— Нет, Андрей, ты не коммерс и не торговый представитель. Тем такой мутняк замутить не под силу. Тем более просчитать все до мелочей! Я уже говорил тебе как-то, что мыслишь ты не по-штатски! В какой-нибудь спецслужбе обретаешься?
Андрей усмехнулся:
— Ну и дотошный ты, Слав! Считай меня кем хочешь, хоть агентом 007. И не обижайся. Я же сказал, все в свое время узнаешь. А пока ответь, поможешь мне?
— Куда ж я денусь? Как акцию организуем?
Москвитин пояснил:
— Заходим по одному в подъезд. Сначала я, потом ты. Надеюсь, топор у тебя имеется?
— А что, ты топором откроешь свою бронированную дверь?
— Открою. Это она с виду такая неприступная, а на самом деле ерунда.
— Топор найду.
— Вот с ним и поднимаешься ко мне. И еще, захвати кусок какой-нибудь материи с бечевкой и перчатки.
— Материю найдем, а перчатки? Есть, весной же огород корешу копал, так и привез оттуда.
Андрей посмотрел на время. 17.20.
— Через час сериал должен по ящику пойти. Бабульки наши с женщинами к телевизору прилипнут. Им ни до чего будет. А мужики начнут с работ возвращаться к восьми. Значит, начинаем ровно в 18.30. Чтобы в 18.40 уже находиться у тебя в квартире.
— А если все же кто увидит нас?
— Мочить будем.
— Чего?
Москвитин рассмеялся:
— Шучу! Если кто появится, то только снизу. Ты увидишь. Дуй на крышу и через подъезд домой. А я спущусь и без прикрытия. Возможно, тем же путем. Ну что, решено?
— Решено! Час-то что делать будем?
— А пойдем в кафе! Шашлычок закажем, кофейку хлебнем. Вот время и пролетит.
— У тебя денег много?
— На шашлык и кофе хватит. Пошли.
Они покинули парк, направились в кафе «Восточная кухня», что прилепилось к бывшему продмагу, а ныне автомастерской.
Изрядно подкрепившись и выждав, друзья приступили к выполнению плана. В какой-то степени им повезло. В нужный момент подъезд оказался совершенно пуст, никто из жильцов не видел, как Москвитин с Павловым вошли в него. Получив топор, Андрей приступил к взлому замков собственной квартиры, применив при этом дополнительные меры предосторожности. Кроме того, что он обмотал обувь кусками плотной материи и надел на руки старые, но не порванные нигде перчатки, Москвитин перестраховался и на случай установки в квартире миниатюрных видеокамер, что также было возможным, закрыл голову спортивной шапочкой с прорезями для глаз и рта. При всем желании, если внутри квартиры велось видеонаблюдение, точно идентифицировать его личность люди Оболенского не смогут. В таком виде, взломав нехитрые замки и заметив время открытия двери, а значит, и подачи сигнала на пульт оперативного дежурного Службы, майор вошел в собственное жилище. Не теряя ни секунды, он прошел на кухню, взглянул на плинтус правой от входа стены, обложенной кафельной плиткой. Андрею сразу стало ясно, что при тщательном обыске, который имел место ранее и следы которого, несмотря на наведенный порядок, все же остались, плинтус на кухне тронут не был. Да, спецы генерала наверняка обстучали плитку, нащупывая пустоты, но все это бесполезно, если не снять узкую деревянную полоску. Только в этом случае можно было найти тайник, заложенный самим майором. Андрей поднял плинтус, поддел сначала третью слева в нижнем ряду плитку, которая вышла из лаза вместе с половинкой приклеенного к ней кирпича, потом то же самое сделал и с четвертой плиткой. Открылась достаточно широкая щель, из которой Москвитин вытащил портфель. Засунул его в сумку, которую взял с собой. Восстановил стену в прежнем виде. Убрал пыль. Посмотрел на часы. Работа заняла семь минут. Пора уходить! Если учесть вариант отхода через крышу и соседний подъезд, то у него не оставалось времени. К счастью, и при выходе из квартиры подъезд оказался пуст. Только бывший капитан-разведчик находился на своем посту передового дозора. Друзья спустились на первый этаж и благополучно скрылись в квартире Павлова. Бахилы, сделанные из материи, и перчатки, порезанные острым боевым ножом офицера спецназа, были спущены в унитаз. Шапка заняла место вместе с портфелем в десантной сумке майора.
Группа захвата антитеррористической службы появилась на двенадцатой минуте от начала проникновения Москвитина в квартиру. Раньше, чем это было определено инструкцией! Видимо, сам Оболенский, получив доклад о вскрытии жилища Москвитина, лично поторопил «физиков». Те работали и с фасада, и с тыла. В подъезде застучали быстрые шаги как минимум трех человек. Не исключено, что были заблокированы и подвал с крышей.
Прошло десять минут. Шум в подъезде усилился. Затем все стихло. А через полчаса, когда группа еще блокировала здание на виду у изумленных жильцов, появился и сам господин Оболенский. В строгом, дорогом костюме, лощеный, выхоленный с головы до пят, он лично поднялся на четвертый этаж. Но надолго в квартире Москвитина не задержался. После его отъезда убыла и основная часть сработавшей вхолостую группы захвата. Осталось двое у подъезда, ну, может, еще кто-то в самой квартире. После чего прибыла «Газель», и четверо здоровенных мужиков вытащили из кузова настоящую бронированную дверь с каркасом. С трудом они подняли ее на четвертый этаж. И подъезд огласился шумом дрелей, перфораторов, ударами кувалд. И только к 21.30 все наконец окончательно стихло. Интересно, определили спецы генерала цель взлома и личность взломщика через какие-нибудь свои, возможно, дополнительно установленные «штучки»? Скорее всего, нет! Майор внимательно из-за штор следил за выражением лица Оболенского. И вначале оно выглядело более озабоченно, чем позже, когда генерал покидал объект. Если бы Оболенский догадался, КТО именно посетил квартиру его смертельного врага, то физиономия его выглядела бы иначе! Но генерал уехал спокойным, и дальнейшие действия его подчиненных подтверждали, что и на этот раз Петр Константинович непозволительно легко для своего уровня «проглотил» элементарную лажу! Хотя объяснить это можно легко. Генерал попросту не допускал мысли о том, что Москит не прячется где-то в горах, а находится в Москве! Что ж, подобное заблуждение только на пользу майору.
