Корея. 1950 (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич
Но тогда он не оторвется, пока действительно не получит по зубам! Нужно дать еще один бой — но только не в лесу, где полно естественных укрытий, и где враг сможет уверенно сблизиться с нами, а там и окружить, используя численное превосходство. Нужна другая, более выгодная позиция!
И еще минут десять спустя заполошного бега я заметил нечто подходящее…
Тропа резко сузилась и пошла петлять вверх, на сопку — а вот справа над ней, словно крепостная стена нависает открытый скальный участок высотой около пятнадцати метров! И поверху его есть где залечь и что использовать в качестве укрытий… Более того, вблизи скального выступа деревья уже не растут — образуя очередную, довольно широкую прогалину.
Вот на скалы-то остатки нашей группы и рванули, стараясь как можно скорее осилить подъем и залечь — прежде, чем преследующие нас янки перещелкают нас на подъеме, словно в тире… От быстрого бега в гору легкие уже огнем горят! Бежим мы на пределе сил — но кое-где приходиться карабкаться наверх уже с помощью рук, едва ли не на четвереньках…
И когда я, наконец, осилил подъем, то у меня не осталось уже ни физических, ни моральных сил заставить себя восстановить дыхание. Вместо этого я неуклюже плюхнулся на камни, едва прикрытые землей и мхом — и только теперь почуял, как трясутся руки от напряжения! Прицелиться в таком состоянии — когда грудь ходуном ходит, а рот жадно ловит студеный октябрьский воздух — просто невозможно… Впрочем, мне, к сожалению, и целиться не из чего: дальнобойность легкого «Стена» составляет всего сотню метров, и сам я смогу вступить в бой, если только враг подберется к скалам вплотную… Увы, «Гаранд» так и остался в окопе.
Быстро все обмозговав, я все-таки заставил себя подняться на четвереньки и переползти к Гольтяеву, тяжело рухнувшему на землю в пятнадцати метрах справа.
— Паша… Паша!
Майор устало посмотрел в мою сторону — и ответил лишь после короткой паузы, переведя дух:
— Слушаю, Миша.
— Какой план на бой? Подпустим поближе и попробуем ударить из всех стволов? А заодно и гранат на головы скинем?
Осназовец лишь устало махнул головой:
— Вряд ли это возможно. Наверняка вперед головной дозор пошлют — а там уже янки нас так и так обнаружат.
Паша рационален и объективен — я вынужденно соглашаюсь с товарищем, шумно выдохнув и тотчас жадно вдохнув. Дыхание пока так и не восстановилось…
— Все одно попробовать стоит. Давай мы с Бёмом сместимся на правый край, поближе к тропе. Схоронимся до последнего — а там уже встретим боевое охранение гранатами да автоматным огнем. Все одно больше шансов, что рота янки начнет подъем — или хотя бы покинет лес… Что скажешь?
Гольтяев обдумывал мое предложение всего пару секунд, после чего утвердительно кивнул головой и обратился к Бёму. Выслушав майора, кореец перевел взгляд на меня, согласно кивнул — и даже попробовал улыбнуться. А Паша лишь коротко добавил:
— Действуйте.
Я уже успел повернуться к товарищу спиной, когда осназовец тихонько добавил, практически прошептав:
— С Богом, братцы…
Хорошо, что янки остались без минометов — в противном случае на месте врага я бы обязательно обстрелял вершину скального выступа, столь удобного для возможной засады. Но американцы итак понимают, что скала есть одна из лучших позиций для «комми» — занять на ней оборону и встретить преследующего противника… А потому идущие впереди солдаты головного дозора ступают медленно, разглядывая подъем исключительно через прицелы «Гарандов» и «маслянок». В свою очередь, основные силы противника заняли позицию на опушке леса, пока что не спеша выбраться на открытое пространство.
Все таки толковый у противника командир — да больно уж настырный… Увы, осмотрительность вражеского офицера помножила на ноль весь мой план — и с дозором из семи солдат придется воевать только мне и Бёму. Они уже начали подъем по тропе, слишком близко подступающей к скальному выступу; чтобы достать врага, прочим нашим бойцам придется неудобно свешиваться — при этом подставляясь под огонь янки из леса!
Ну, ничего, семь солдат не полтора десятка, должны справиться…
Я слежу за противником из-за естественного нагромождения камней у вершины подъема. Мне было достаточно подложить туда всего пару валунов, чтобы укрытие сохранило естественный вид — и в тоже время у меня появилась крошечная щель для безопасного присмотра за врагом. Заметить меня с тропы невозможно; Бём залег рядом, готовый вступить в бой по моему сигналу — и мы уже приготовили гранаты к бою, разжав усики предохранительной чеки на каждой из «лимонок». Осталось только рвануть за кольцо, и…
Однако мысль о гранатах — как и о том, чтобы заранее проверить скальный выступ — пришла не только одному мне в голову. Так, у следующего в голове дозора янки, успевшего осилить половину подъема по тропе, в руках вдруг показался ребристый корпус Mk II…
И я понял, что с броском собственной «лимонки» уже не успеваю.
— К бою!
Страх за товарищей и чересчур поспешное начало перестрелки спровоцировали недюжинный выплеск адреналина — все моё тело забило крупной дрожью… И все же я успеваю схватить буквально ледяной автомат непослушными пальцами — и приподняться над «бруствером» из камней до броска противника! Никакой возможности целиться через диоптрий сейчас нет — и я нажимаю спуск, просто направив ствол «Стена» в сторону янки… Автомат безжалостно трясет в руках — и первой очередью беспощадно мажу: веер пуль разлетается над головами американцев!
Но все же я заставил гранатометчика испуганно присесть и повременить с броском…
А секундой спустя прямо над левым ухом загремели выстрелы «Томпосна». В отличие от меня, Бём успел взять верный прицел — и первой же очередь достал янки, следующего в голове боевого охранения. Тяжелые пули калибра 11,43 миллиметра отбросили тело солдата назад, и тот выронил гранату в падении… Жаль только, что враг не успел выдернуть предохранительную чеку; но я исправил «ошибку» дозорного, метнув из-за укрытия первую «лимонку»!
И вновь спешка — я бросил гранату, как только отпустил спусковой рычаг. А ведь время горения запала у трофейных «лимонок» до пяти секунд… Сильный ответный огонь заставил Бёма нырнуть за бруствер — а мою гранату, как кажется, успели отбросить в сторону. По крайней мере, рванула она сильно правее тропы — возможно, какой отчаянный малый отправил ее в полет хорошим ударом ноги.
И все же гулкий взрыв и осколки «лимонки» дарят мне нужную фору, заставив врага прижаться к земле. Выдернув чеку второй гранаты, я отпускаю рычаг, скороговоркой проговорив:
— Двадцать два, двадцать два!
И только после вслепую бросаю американский трофей из-за укрытия, прижавшись к брустверу спиной — точность теперь уже не столь важна. Главное, бросил с секундной задержкой в стороны подъёма — а «подвешенная» граната рванет либо коснувшись земли, либо еще в воздухе… Бём со своим броском отстает всего на пару мгновений — и следом на тропе нестройной канонадой гремят сразу два взрыва!
И тотчас еще один гулко ухнул у самого нашего укрытия, чувствительно хлестнув осколками по камням. Вражеский бросок был довольно точен! А значит, вторую Mk II янки вполне могут закинуть прямо в наше «гнездо»… Кивнув товарищу на последнюю «лимонку», сам я схватился за «Стен».
— Давай!
Не желая рисковать, я просто поднял автомат над «бруствером» на вытянутых руках — и нажал на спуск. Лёгкий «Стен» забился в руках словно живой; вряд ли так возможно в кого попасть — но летящие над головой пули должны поумерить пыл вражеских гранатометчиков! Кореец же, успев вырвать чеку и выждать требуемую секунду, под прикрытием моих очередей рискнул приподняться над бруствером — и метнуть «лимонку» куда точнее, тотчас нырнув обратно за камни.
Очередной взрыв раздается прямо на тропе; ему вторят вскрики раненых — и отчаянный возглас:
— Retreat!!!
Но так просто отпускать врага мы не намерены…
В очередной раз приподнявшись над укрытием, я вжал «приклад» автомата в плечо и припал к прицелу; на тропе неподвижно лежат тела трех солдат янки, еще двое дозорных помогают спускаться раненому. И лишь один американец с «маслянкой» в руках прикрывает отступление товарищей… Я промедлил мгновение, ловя в столь неудобный для себя аппертурный прицел фигуры американцев — и в тоже время не решаясь нажать на спуск, видя отступающего врага, эвакуирующего раненого… Но заметив меня, автоматчик дал поспешную очередь из короткоствольной «маслянки», по точности своей не особо-то и превосходящей британский «Стен»! А свистнувшие рядом пули заставили меня рефлекторно нажать на спуск…
