Андрей Дышев - Петля для скалолаза
Глава 47
Шоссе темной лентой скользило под колеса автомобиля. Я, сидя на заднем сиденье «рафика», пил из горла коньяк и не пьянел. Шел первый час ночи, Эльбрус остался далеко позади. Пожилой водитель, темным силуэтом выделяющийся на фоне лобового окна, без умолку рассказывал мне какие-то легенды, но я его почти не слушал, погруженный в свои тягостные мысли.
За все надо платить, думал я. Все в нашем мире уравновешено, и сколько я заработаю на обмане, столько мне придется выложить из своего кармана. А если не деньгами, то платить придется очень страшным, живым налом.
– А ты знаешь, что здесь жили амазонки? – спрашивал водитель и сам же отвечал: – Да, жили. Еще Плутарх и Страбон писали, что в горном районе между Черкесией, Сванетией и нашим Эльбрусом обитали женщины-воительницы…
Какие, к черту, воительницы! – с раздражением думал я. Достаточно одной Маши. Она затмит все легенды о жестокости и коварстве женщин Приэльбрусья. Правда, за то, что она упустила меня, ее слегка рихтанули, то есть дали по шарабану, короче, начистили табло. Все верно. Она тоже расплачивается за свое желание жить красиво за чужой счет. Я же пока расплатился жизнью близкого мне человека.
Как хорошо, что Лариса не оказалась замешанной в убийстве Глушкова. Этот самозванец, оказывается, обвел нас всех вокруг пальца! Притворился мертвым, а мы даже не потрудились проверить у него пульс и зрачки.
Я вспомнил про сожженный пуховик, и мне стало ясно, что псевдо-Глушков с какой-то целью побывал на Ледовой базе и, возможно, заходил в мой вагончик. Что он там делал? Для чего сжег пуховик? Может быть, одежда была слишком залита кровью, и он, чтобы не привлекать к себе внимания, сжег ее? Почему Мэд вела себя странно на Ледовой базе? Почему ее руки были выпачканы в саже? Может быть, это она, а не псевдо-Глушков, сжигала пуховик?
Одни вопросы, одни вопросы!
Гельмута с его проклятыми долларами надо достать хоть из-под земли. Неважно, что он не появлялся в аэропорту и не обращался в кассы. Немец оказался хитрее и осторожнее, чем мы предполагали, и поехал во Владик через Москву поездом. Он сейчас на пути к Москве, больше ему негде быть. Во всяком случае, Мэд должна точно знать, где его можно найти. Это два сработавшихся компаньона, им трудно что-либо скрыть друг от друга, они повязаны одним преступным бизнесом, они, как кулак, как одна река из двух ручьев.
* * *Я вылетел в Москву первым утренним рейсом, и, хотя прохождение через спецконтроль и посадка в самолет потребовали от меня колоссальных нервных затрат, все обошлось, и через два с половиной часа «Ил-восемьдесят шестой» благополучно приземлился в Домодедове.
Я хотел позвонить Мэд из аэропорта, чтобы она взяла машину и приехала за мной, но справочная гостиницы не выдавала номера телефонов по фамилии проживающих. Пришлось потратить немалую часть своих средств на такси.
Смуглый от загара, бородатый, облаченный в пронзительно-яркий оранжевый пуховик, я, естественно, маячил светофором в громадном фойе гостиницы «Космос» и сразу привлек внимание сотрудников секьюрити. Плечистые парни в костюмах подошли ко мне с двух сторон и вежливо поинтересовались, какого черта я здесь забыл. Удостоверение начальника спасотряда помогло, и один из парней отвел меня в справочную, где через компьютерный банк информации мне сказали, в каком номере проживает гражданка ФРГ Илона Гартен.
По моему представлению, когда входишь в гостиничный номер к девушке, она непременно должна находиться в душевой. Однако Мэд не была в душевой, а спала на кровати поверх одеяла, одетая в спортивный костюм.
Я осмотрел маленький, средней паршивости номер с двумя кроватями, столиком, креслом и большим, от пола до потолка, окном, за которым в серой утренней мгле, насыщенной мелким мартовским дождем, пыталась взмыть в небо ракета из стальной жести. Посидел в кресле минут десять, глядя на округлые формы немки, после чего набрал в рот воды из графина и привел Мэд к соответствию со своим стереотипом, то есть устроил ей небольшой душ.
Мэд пискнула, подскочила, как мячик, и, глядя на меня дурными глазами, села в кровати.
– Боже мой! – наконец произнесла она, растирая влажное лицо ладонями. – Это ты?! Как ты меня напугал!
И, снова возвращаясь в сладкое дремотное состояние, прикрыла глаза и протянула ко мне руки. Я едва успел ее подхватить – Мэд повисла у меня на шее, потянула на кровать, и я повалился вместе с ней на одеяло, продолжая сжимать в одной руке графин, из которого чудом не полилась вода.
– Все в порядке? – бормотала она. – Тебя не ограбили? Мне приснился страшный сон… От твоего пуховика пахнет дымом.
От моего пуховика пахнет сожженным другом, хотел сказать я, но промолчал. Мэд принялась меня целовать. Моя борода, видимо, щекотала ее, и, целуя, Мэд все время чесалась. Это выглядело смешно и нелепо, и я отстранил девушку от себя.
– Я умираю, хочу есть, – признался я. – Закажи в номер завтрак.
– Конечно! Сейчас!
Она суетилась вокруг меня, как излишне назойливая прислуга, но о главном все-таки забыла, и завтрак по телефону заказал я: яичницу с ветчиной, свежие овощи, сыр, кофе и шампанское. Последнее попросила заказать Мэд, так как у меня не было ни малейшего желания пить с утра, как и предаваться иным радостям жизни. На душе по-прежнему было тяжело.
Пока я очищался под горячими струями душа, официант сервировал стол и разлил в бокалы шампанское.
– Выпьем! – радостным голосом предложила Мэд, протягивая мне бокал. – За наше с тобой счастливое будущее.
– За наше случайное знакомство, – буркнул я, выпил ужасно холодного и колючего, как еж, шампанского и накинулся на яичницу. Мэд не ела, смотрела на меня, и было заметно, как она мучительно пытается найти корректный переход к вопросу о деньгах.
– Тебе надо купить хороший костюм, – сказала она, поглаживая меня по рукаву довольно поизношенного свитера.
– М-м-м, – согласно промычал я, давясь третьим куском сыра.
– Кстати, а у тебя есть заграничный паспорт? Тебе надо срочно заниматься паспортом. Ну а с визой никаких проблем не будет.
– Это хорошо, – невнятно ответил я, нанизывая на вилку кусочек ветчины.
Мэд понесло:
– Сейчас позавтракаем и сразу отправимся по магазинам. Потом зайдем в парикмахерскую, сделаем тебе шикарную прическу. Но бородку прошу оставить! Она тебе очень идет, только ее надо чуть-чуть укоротить, сейчас так модно. А пообедать я предлагаю в «Метрополе»!
Я запил глотком шампанского, вытер губы накрахмаленной салфеткой и кинул ее на стол.
– Ничего не выйдет, Илона.
Мэд, скрывая испуг, натянуто улыбнулась и осторожно спросила:
– Почему не выйдет, Стас?
– Неожиданно появилась проблема. Приходится бросать все дела и заниматься ею.
– Что за проблема, если не секрет?
– Гельмут пропал.
Я поднял глаза на Мэд. Она спокойно выдержала мой взгляд, лицо ее ничуть не изменилось.
– Что значит – пропал?
– Я отправил его в аэропорт Минвод, откуда он должен был вылететь в Москву. Спустя некоторое время позвонил в справочную, чтобы узнать, благополучно ли вылетел господин Хагемайстер. Мне ответили, что такой вообще не приобретал билета и ни в каких летных списках не значится. Если бы кто-то другой, но когда пропадает иностранец – это уже чепэ.
– И что ты намерен делать? – спросила Мэд, двумя пальцами касаясь крученой с завитками ручки чашечки и отпивая глоток уже остывшего кофе.
– Надо поднимать на ноги милицию, объявлять розыск. Я лично должен организовать поиск в горных районах, куда мог забрести старик.
Мэд встала, подошла к окну, глядя на низкие грязные тучи, на мокрый темный асфальт, в котором отражались красные огоньки автомобилей.
– Он не пропал, – тихо ответила она.
В этот момент я почувствовал почти облегчение. Если Мэд так говорит, значит, знает, где Гельмут. В крайнем случае, предполагает, где он может быть.
– Ты говоришь – не пропал, – произнес я. – Но откуда тебе известно, где он?
– Его не могло быть в летных списках потому, что у него не оказалось паспорта, и он не смог купить билет.
– Не оказалось паспорта? – повторил я, еще не понимая, откуда это могло быть известно Мэд. – А куда же он делася?
Девушка повернулась ко мне. Она была спокойна, лишь в глазах бесновались огоньки.
– Я его украла.
Этого предположить я никак не мог.
– Но зачем?
– Когда ты мне сказал, что деньги террористов у тебя, я подумала, что Гельмут, эта хитрая крыса, обязательно постарается завладеть миллионом и улететь в США через свое «окно» во Владивостоке. Когда мы были на Приюте, я незаметно вытащила из его рюкзака органайзер с документами. Так мне было спокойнее.
– По-твоему, он сидит в торгпредстве «Мерседес-Бенц»?
– Я в этом уверена!
Я расслабился и обнял Мэд.
– Илона, милая, что ж ты мне сразу об этом не сказала?
– А ты не спрашивал. Но ведь я здорово придумала, правда? Этот жадный хорек минимум на две недели изолирован и не будет крутиться у нас под ногами. У него ведь отлично развито чутье на деньги! Думаешь, он не догадывался, что рюкзак с миллионом у тебя?
