Николай Чергинец - Выстрел в прошлое
— Что же они не уехали оттуда? — после некоторой паузы спросил Смирнов.
— А куда деваться? — спросил и тут же сам ответил: — Родственников на востоке у него нет. Детей четверо. Привыкли.
— А власти что-нибудь предпринимают? — после небольшой паузы спросил Смирнов.
Водитель только махнул рукой:
— Какие власти. Если даже армянская мина дом разрушила — заставляют подписать бумагу, что получил пятьдесят тысяч манат, а отдают в лучшем случае только половину.
Чем дальше от Кюрдамира пролегал путь, тем дороги становились хуже, машину то и дело подбрасывало на подъемах и оврагах, а Муслим не переставал материться. В пыльной кабине тяжело дышалось, она грелась от двигателя, не спасал даже небольшой вентилятор, который водитель подвесил на лобовое стекло. Смирнов не замечал жары, не раздражала его и навязчивость азербайджанца. В этом был даже большой плюс — Муслим прекрасно знал все дороги, поэтому Смирнов успел узнать все, что связано с географией его задания.
— А кстати, вот еще анекдот. Ты его не знаешь, Николай, — всхлипывая от смеха, прервал некоторую паузу Муслим, и, не дождавшись реакции Смирнова, начал рассказывать: — Встретились два азербайджанца, один плачет. «Ти что плачещь?» — нарочисто с акцентом затараторил Муслим. «Да вот, жену в армию забирают». — «Слюшай, у тебя что, жена — мужик?» — «Да какой мужик! Пацан еще, 18 лет всего, да!»
Сказав последние слово анекдота, Муслим неожиданно изменился в лице и нажал на тормоза, при этом сочно выругавшись на азербайджанском.
— Что случилось? — спросил Смирнов, увидев, что их обгоняет полицейский «бобик».
— Думал, проскочим, — озабоченно заметил Муслим. — Платить им придется. Может, договоримся.
— Сколько они просят? Давай, я подсоблю, — вызвался Смирнов, имевший приказ не вступать в контакты ни с какими официальными службами.
— Ты не высовывайся, Николай, — может, все обойдется.
Когда машина остановилась, Муслим, достав барсетку, вышел из кабины. Навстречу из полицейского уазика вышли трое — в форме и с автоматами. Смирнов в этом момент подумал о сумке, в которой лежала форма, оружие и взрыватель. «Обыск очень нежелателен», — автоматически подумал Смирнов и потому достал из нагрудного кармана три маленьких «стэка» — метательных ножа, излюбленного средства спецназовцев для скоротечного рукопашного боя.
Муслим беседовал с полицейскими минут пять, то и дело размахивая руками и громко бранясь на родном языке. И чуть позже, когда, видимо, все аргументы были исчерпаны, попутчик Смирнова кивнул в сторону своей машины. Это было очень странно, но азербайджанские полицейские как будто потеряли интерес к машине и вернули Муслиму документы. Поэтому Смирнов уже нетерпеливо ожидал своего собеседника, чтобы спросить у него, что же на самом деле произошло и что убедило полицейских ехать своей дорогой.
Муслим открывал дверь, улыбаясь, с горделивым достоинством. И, немного отдышавшись, вставив ключи зажигания, заметил:
— «Четвертая власть» очень много здесь значит!
— Ты что, сказал им, что я журналист? — спросил у азербайджанца Смирнов.
— Да, иначе пришлось бы платить. Один из них недолюбливает меня с тех пор, как я перевозил картошку.
— Какую картошку? — спросил Смирнов.
— А это целая история, — поднял многозначительно палец вверх азербайджанец и завел машину. — Два года назад я занимался контрабандой. Все это выглядело так. В Карабахе есть своя таможня, стоят там наши полицейские, но жить хочется всем. Короче, с кузова пять процентов — и проезжай куда хочешь, даже охрану выделить могут. Я тогда приехал на пост: по документам в кузове, допустим, картошка. Причем вскрывай, смотри — увидишь действительно картошку. Пошлина составляет, предположим, пару тысяч манат за тонну. Однако под мешками с картошкой обнаруживаются ящики с экзотическим манго, за ввоз которого тоже нужно платить. А хозяин фуры внес таможенные платежи из расчета, будто фура и вправду содержит исключительно картошку. Так вот, — многозначительно продолжил Муслим, — один из полицейских — Рашид — потребовал пять процентов, когда раскусил в чем дело. Я тогда отказался наотрез, ну он и тормознул меня у поста. Выручило меня только, что на мое счастье там появилось Бакинское телевидение, — я тогда пожаловался на то, что продукты тяжело доставлять людям, много постов развелось. Зря я это сказал, надо было договориться. В следующий раз нечего будет ему сказать. Но всем на лапу не дашь. Денег не хватит. Приходится рисковать, — закончил свой рассказ Муслим. — Они тебя, Коля, не разглядели, побоялись связываться.
Через несколько часов машина подъезжала к селению. Смирнов увидел стены разрушенных домов, за которыми — чистое поле. Деревья и те растут не так, как будто кто-то гигантской рукой проредил их и оставил только самые искалеченные. Смирнов спросил у Муслима:
— Что тут случилось?
Азербайджанец после некоторой паузы ответил:
— Проехали Ходжалы, здесь остались только мертвые. Видит аллах, азербайджанцы не хотели воевать, а хотели мирно вернуть себе Карабах, и притом с особыми статусом и хорошими условиями для проживания армян, — язвительно добавил Муслим. — Заметь, Коля, — это ничего не дает Азербайджану. — После этого водитель хорошенько прошелся по всем президентам, начиная от «Горби» до нынешних властей.
Теперь машина шла не по шоссе, а окольными путями. Это Смирнов почувствовал сразу, заметив, как волнуется Муслим. Здесь начинались настоящие горы, и в них защищенным себя не чувствовал никто. Муслим рассказал, что здесь работает его знакомый милиционер, который браво надевает фуражку, когда проезжает мимо родного села и прячет фуражку с козырьком, когда его машина проходит через чужое.
Едва машина вырулила на серпантин, поднимающийся в гору, они наткнулись на толпу, стоявшую вдоль дороги.
Муслим притормозил, и Смирнов понял, что просто так проехать было невозможно — у них были автоматы, — а это уже требование остановиться. Однако Муслим думал о своем, сказав только, что люди ему не знакомы. Поэтому КамАЗ медленно вклинивался в толпу, которая уже обступила машину со всех сторон.
Но прорваться с ходу не удалось. Кто-то из толпы предупредительно выстрелил в воздух. Но Муслим как будто бы проигнорировал этот сигнал. Становилось совсем опасно. Следующие пули могли быть направлены в сторону водителя и его попутчика. Через две минуты стало понятно, что впереди ловушка: с одной стороны дорога и озверевшая толпа с автоматами, с другой — БТР, с установленным на нем прямой наводкой крупнокалиберным пулеметом, способным в считанные секунды разнести в щепки машину.
Сзади толпа бушевала. В наступившей темноте были видны озверевшие лица людей, вооруженных автоматами. Люди с перекошенными физиономиями начали лезть в кабину, тыча в лоб автоматами, крича что-то на азербайджанском — нетрудно было догадаться, что это требование поворачивать назад.
Муслим, выругавшись, повиновался. Как только КамАЗ остановился, Муслима со Смирновым буквально вышвырнули из машины. Муслим пытался вступить в перепалку, но получил несколько ударов прикладом.
Кто-то из толпы по-русски выкрикнул:
— Предатель! Не азербайджанец ты, армянин!
После этих слов снова началась перепалка, и на Муслима посыпались удары. Досталось и Смирнову. Однако через пять минут какой-то важный — на шее у него висела лимонка как признак того, что он здесь начальник, — вышел из толпы и что-то спросил Муслима. Тот ему ответил, и — вот везение — проезд был разрешен, но только завтра. Предстояла совсем не входящая в планы ночевка.
— В чем дело, Муслим? — спросил у азербайджанца Смирнов.
— Здесь такое часто встречается, — отвечал азербайджанец. — Из ближайшего совхоза кто-то угнал большую отару овец. Эти местные жители предполагают, что это армяне. Поэтому, пока не разберутся, нас не пропустят.
— А что если овец не вернут? — спросил Смирнов.
— Отомстят — угонят чужое стадо. Таков закон гор, — многозначительно заметил Муслим. — Или в заложники кого-нибудь возьмут.
Наступила ночь. Когда Муслим заснул, Смирнов осторожно выбрался из кабины, вытащил сумку, положил пятьдесят долларов на сиденье и аккуратно закрыл двери машины.
Изящно передвигаясь, как кошка, короткими перебежками забежал за ближайшую скалу. Вокруг было тихо, люди, так воинственно остановившие КамАЗ вчера, лежали у костра, только несколько вооруженных людей с автоматами находились на дежурстве.
Отдышавшись и вслушиваясь, Смирнов посмотрел на часы. Следовало поторопиться. Правда, дорога была опасна и срезать путь было практически невозможно.
Смирнов извлек из рюкзака спецназовский комбинезон. В сумке, кроме униформы, находились кроссовки и самое главное оружие для бесшумного ближнего боя с ночной оптикой — секретный пистолет-пулемет, сделанный наподобие известного чешского — последняя разработка отечественного ВПК.
![Николай Лейкин - Наши за границей [Юмористическое описание поездки супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых в Париж и обратно]](/uploads/posts/books/225932/225932.jpg)
