Кирилл Максимов - Парень с крутым нравом
Нос машины стал заваливаться, за стеклом показалась трава. «Кадиллак» рухнул на мягкий дерн, вспорол его. Автомобиль подбросило, два раза перевернуло. Он стал на крышу, проскользил с десяток метров, как пресс-папье. Машину припечатало к одиноко стоящему дереву. С него посыплись листья. Из кроны вспорхнули потревоженные птицы.
Перевернутый двигатель умудрился еще проработать с полминуты, затем чихнул и заглох. Наступила почти полная тишина. Слышалось лишь шипение воды, вытекающей из пробитого радиатора. Мешки безопасности, нахваливаемые Довлатовым, так и не раскрылись.
– Жива? – отойдя от шока, поинтересовался Князев.
– Жива, – лаконично ответила Настя, вися вниз головой.
– Цела? – продолжил логическую цепочку Богдан.
– Это еще понять надо. – Женщина пошевелила ногами, руками, повертела головой и только после этого произнесла: – Вроде цела. А ты как?
– Все цело. В рубашке родился. Только зажало меня, сам не смогу выбраться. До замка ремня не дотянусь. Поможешь?
– Мне самой выбраться надо.
Дверца со стороны Насти отвалилась. Она отщелкнула ремень, упала на траву, заглянула в салон, взяла сумочку, вытащила из нее планшет и стала водить пальцем по экрану.
– Ты чего делаешь? Помоги выбраться! – поторопил ее Князев.
– Погоди! – отмахнулась Бубликова, отошла в сторону и стала с разных ракурсов снимать перевернутую, покалеченную машину, за высыпавшимся окном которой Богдан крутил головой.
– Выбраться помоги! – пытался призвать ее к порядку Князев. – Еще загорится сейчас.
– Ничего она не загорится. Бензином и не пахнет. Сам говорил, что «Кадиллак» навечно сделан.
– Вызволи меня и потом снимай себе, сколько влезет.
– Подождешь. – Настя уже полностью отошла от шока, уверилась в том, что ей ничего не угрожает, и вернулась к своему обычному стилю общения. – Не забывай, что я блогер. Для меня главное – фиксировать все интересное, что происходит вокруг. Какой смысл в приключениях, если я не могу вывесить их на своей страничке? Жаль, видеорегистратора в машине не было, а то я такое кино выложила бы!.. Неделю бы лидировала по просмотрам.
– По-моему, у тебя с психикой не все в порядке.
– От такого и слышу. – Настя сделала еще несколько снимков, спрятала планшет и присела возле машины на корточки.
– Ремень мне расстегни, – попросил Князев.
– Попробую.
Женщина запустила руку в машину, принялась шарить. Князев морщился.
– Это ничего, что я тебя так бесцеремонно касаюсь? – спросила Настя. – Честное слово, не нарочно.
– Делай, что хочешь, только расстегни этот чертов ремень.
– Не говори так. Он тебе жизнь спас. Вот, кажется, нащупала.
Щелкнул замок. Вызволенный Князев выбрался из машины, сел на траву, прислонился к перевернутому «Кадиллаку», запрокинул голову, посмотрел в небо.
– Облака плывут, – мечтательно проговорил он. – Красиво.
– Красиво, – согласилась Настя, усаживаясь рядом.
– Почему мы раньше с тобой не смотрели на небо? – Богдан вздохнул.
– Каждый день крутишься, что-то делаешь. Некогда вверх посмотреть. Только и глядим себе под ноги, словно свиньи. А надо не забывать хоть раз в день глянуть, что наверху делается. На тебя, смотрю, снизошло лирическое настроение?
– Конечно, снизойдет, после того как на волосок от гибели окажешься и спасешься.
– Ты за кого больше боялся? За себя или за меня? – спросила женщина.
– За тебя.
– Врешь.
– Не вру, честно, за тебя.
– Такие нежные чувства ко мне испытываешь?
– Не в этом дело. Просто подумал, что твоему Алексею скажу, если ты разобьешься, а я спасусь.
– Ничего себе, мысли у тебя. Чисто мужские. Я бы даже сказала, военные мозги. Боец погиб, а что я его маме и жене скажу? Я о другом подумала.
– О чем?
– Не скажу, смеяться станешь.
– Обещаю не смеяться.
– Мне самой смешно. Я на полном серьезе подумала, что мы сейчас разобьемся, а я с тобой так и не переспала. Обидно! Представляешь, о чем я пожалела?
– А у тебя чисто женские мозги. Я бы даже сказал, бабьи.
– Я и есть баба. Странно было бы, если бы мне в голову вставили другие мозги.
– У тебя сигареты при себе? Мои где-то в машине валяются. Нет сил подняться.
Настя расстегнула сумочку, протянула пачку.
– Угощайся.
– Тонкая, непривычно в руках держать.
– Так и я им под стать, стройная!.. – Женщина нервно засмеялась. – Ты не обращай внимания на мои признания, на то, что я постоянно смеюсь, хихикаю, шучу глупо. Так из меня стресс выходит. Скоро в норму приду, снова стервой заделаюсь.
Князев выпускал дым вверх, словно хотел, чтобы на небосводе возникло еще одно облачко. Настя сидела рядом с ним, вытянув скрещенные ноги.
– Как ты думаешь, что произошло с машиной, которую отдал нам Довлатов? – спросил Князев, продолжая смотреть в небо.
– Я в технике особо не разбираюсь. – Настя выпустила дым и махнула ладонью, чтобы отогнать его от лица. – Но все очень подозрительно. Словно диверсия какая-то. Может, я преувеличиваю?
– У меня тоже есть подозрения, – признался Богдан. – К тому, что мы с тобой сидим сейчас здесь и едва избежали смерти, привела цепочка совпадений, случайностей.
– Согласна, – кивнула Настя.
– Сама авария мне понятна. Я знаю ее причину.
– Ну и что же это такое?
– Бортовой компьютер взбесился. Он может управлять в автомобиле абсолютно всем, начиная от педали газа, кончая работой кондиционера. На него завязаны все системы. В определенные моменты он может подменять водителя. Ты сама видела, как я выпустил руль, снял ноги с педалей, а машина продолжала ехать сама по себе. Ее в этот момент вел бортовой компьютер.
– Выходит, он заблокировал руль, не сбрасывал газ, не реагировал на педаль тормоза. Это же самоубийца какой-то. Компьютеры так не программируют.
– В заводских установках такие функции в компьютер не вкладывают. А вот некий умелец способен запрограммировать его и на такое. Можно же внушить человеку желание покончить с собой. Опытный гипнотизер с этим справится. Так кто-то и настроил бортовой компьютер на самоуничтожение машины вместе с пассажирами. Если бы мы с тобой погибли, никто не стал бы разбираться в причинах. В протоколе стояло бы: «Водитель превысил скорость, не справился с управлением. Машина выехала на встречную полосу».
– Но кому надо было такое делать? Кто хотел убить Довлатова или его шофера?
– Почему Довлатова? – Князев вскинул брови.
– Машина же его. Он на ней ездил, хоть и редко.
– Настя, убить хотели нас.
– Ерунда. Кто мог знать, что мы сядем в эту машину? Все решилось в считаные минуты.
– А теперь внимательно послушай меня, – попросил Богдан.
– Я и до этого внимательно слушала.
– Нет, ты перебивала.
– Ты спрашивал, я отвечала. Это не называется «перебивать».
– Помолчать можешь?
– Я вся внимание.
– Итак, выстраиваем логическую цепочку. Мы собрались ехать в Москву.
– Да, – вставила Настя и тут же прикрыла рот ладонью.
– Кто об этом знал?
– Никто.
– Неправильно. Об этом узнала Ольга Латушко. Я распечатывал билеты на принтере в ее кабинете.
– Прямо детектив какой-то, – не выдержала Настя.
– Это только версия. Директорша детского дома в неплохих отношениях с Довлатовым. Она могла позвонить ему и доложить, что мы собираемся в Москву. А Довлатов, в свою очередь, решил этого не допустить и потому придумал версию с какими-то журналюгами, с которыми нас якобы перепутала охрана.
– Какое дело Довлатову до того, что мы собрались в Москву?
– К этому я еще вернусь, – пообещал Князев. – Нас задерживают. Потом извиняются. Цель достигнута. Мы не уехали.
– После чего Довлатов предлагает нам свой старый «Кадиллак» для продолжения поездки, – язвительно добавила Настя. – Концы с концами не сходятся.
– Сходятся. «Кадиллак» уже запрограммирован на самоубийство. Возможно, не специально для нас, а для дежурного случая, когда придется кого-то убрать, не вызывая особых подозрений. Мы садимся в машину и едем. По дороге гибнем. Цель достигнута. Мы уже никогда не попадем в Москву.
– Во-первых, мы не погибли. – Настя загнула палец.
– Это случайность. Сбой в системе.
– Во-вторых, далась тебе та Москва.
– Вспомни, что мы там собирались сделать. Меня ждет специалист, который обещал восстановить мне память.
– Во-первых, уже не дождется. Он сегодня вечером вылетает в Америку. Во-вторых, откуда об этом мог знать Довлатов? Какой смысл ему нас убивать?
– Не нас, а меня. Ты – за компанию. Узнал он просто. Ты же с психиатрами и психологами переписывалась в открытом доступе. Вопросы задавала впрямую. Любой мог прочитать. А убить меня ему потребовалось, чтобы память моя не восстановилась. Я знаю что-то такое, что ему сильно угрожает.
