Андрей Дышев - Аромат скунса
– Ты врешь, – прошептал Гера. – Ты опять врешь…
– Не врешь, а шутишь, – поправил Пилот. – Ну что, привез приданое моей дочери? Нет-нет, не надо снимать рюкзак! Это вам на строительство семейного фундамента.
Гера раздраженно сорвал с себя шлем и отшвырнул его в сторону.
– А где Клим? – спросил он глухим голосом, облизывая пересохшие губы.
– Клим? – переспросила Лисица и удивленно вскинула брови. – А с чего ты решил, что он здесь? Он дома, и мы с папой вчера вечером навестили его.
«Какой же я идиот! – подумал Гера, вынимая из кармана мобильник Жорика. – Нет, это не Борис козел. Это я козел…»
– Не обижайся, – нежно произнесла Лисица, с любовью глядя на Геру. – Мы наказали негодяя и вора, который когда-то обманул папу… Ну перестань дуться!
– Ребята! – сказал Пилот и постучал пальцем по циферблату часов. – Нам пора уходить. Через час вылетает самолет!
– Я так тебе верил… – прошептал Гера.
– И правильно делал, что верил! – ответила Лисица. Она уже не улыбалась. Ее глаза были полны слез. – Я люблю тебя, и все это было сделано ради нашей любви…
– …из-за тебя я потерял друга…
– …мы все ему объясним! Он нас поймет и простит!
– Что он поймет? Что? Я думал о нем плохо! Я его в дерьмо втоптал!
– Ребята, пора! – снова поторопил Пилот. – У вас впереди целая ночь! Успеете все обсудить!
– Да, действительно пора, – прошептал Гера и, с силой швырнув мобильник в стену сарая, дал полный газ.
Зашуршав шипованным колесом, мотоцикл помчался к пролому в стене и пролетел через него, как нитка сквозь игольное ушко.
– По-моему, в итоге юный друг обул всех, – произнес Пилот, когда где-то далеко затих звук мотора.
Глава 39
Half-Year After
Полгода спустя, когда городок осиротел, освободившись от курортников, и опустела и притихла набережная, и с тоской уставились на пустынный пляж заколоченные окна кафе и ресторанов, и от моря потянуло стылым холодом, и заболели, зачахли теплолюбивые пальмы, и закашляли в очереди за молоком старушки, и серое небо размазалось по верхушкам гор, в обыкновенный, скучный и ветреный день к автосервису подъехал роскошный серебристый «Мерседес».
Машины такого класса никогда прежде не появлялись у дверей автосервиса и не пользовались его услугами, и не только потому, что никто из слесарей не знал, как открывается капот или лючок бензобака. Подобный «Мерседес» присутствовал в городке в единственном экземпляре и принадлежал он мэру – у многих жителей городка осталось в памяти прибытие высокого чиновника на торжественное открытие дворца бракосочетаний.
И потому все слесари автосервиса разогнули спины, выползли из-под колес, чтобы полюбоваться на столь чудесный шедевр автомобильной промышленности. Клим, который с утра ковырялся под капотом старой и насквозь прогнившей «четверки», тоже разогнул спину, черными от нагара пальцами вынул изо рта короткий окурок и уставился на «Мерседес».
Дверь машины распахнулась, и из нее вышел молодой человек весьма приятной наружности в длиннополом пальто с белым шарфом и широкой шляпе.
Клим не сразу узнал в нем Геру и не проявил особых эмоций, что вполне соответствовало его непредсказуемо сдержанному характеру. Правда, когда Гера, приподняв полы пальто, перешагнул высокий порог и зашагал по цеху, Клим с тревожным ожиданием подумал: «Лишь бы не вляпался в мазут, а то ни одна химчистка не примет!»
Приблизившись к «четверке», Гера как-то странно посмотрел на нее, словно это была ванна на колесах, вместо бензина наполненная кошачьей мочой, потом взглянул на Клима, и губы его дрогнули.
– Клим! – произнес Гера.
– Гера! – сказал Клим и улыбнулся, блеснув железными коронками.
Гера шагнул к другу с протянутой рукой, а Клим, тщетно пытаясь вытереть ладонь о комбинезон, виновато улыбнулся, а потом убрал руки за спину.
– Я грязный, – сказал он.
Но Гера руку опускать не стал и неловко тронул Клима за локоть, изобразив что-то вроде рукопожатия.
Они стояли друг против друга и широко улыбались.
– Ну, ты даешь! – с восхищением сказал Клим. – Я бы тебя ни за что не узнал… Ты где сейчас?
– На Тринидаде, – чуть скривив губы, словно ему было стыдно говорить о каком-то недостойном занятии, ответил Гера.
– А где это – Тринидад?
– В Вест-Индии.
– Ого! На запад Индии забрался!
– Нет, это недалеко от Кубы, – пояснил Гера. – Занимаюсь туристским бизнесом. Строю отели и бассейны. Кстати, и Макс где-то там же крутится, бунгало на побережье лепит… Но это все ерунда! А ты как?
– А я… – ответил Клим, набирая в грудь побольше воздуха, и в поисках чего-то очень важного посмотрел на ржавый двигатель, но нужных слов там не нашел и замолчал.
Они опять стали смотреть друг на друга и широко улыбаться.
– Ну, ты даешь! – снова сказал Клим.
– С вышки прыгаешь? – спросил Гера.
– Прыгаю. А ты?
– Да мне как-то… Да там и вышек нормальных нет! – махнул рукой Гера. – А как наш Скунс?
Клим вздохнул и, начиная немного расслабляться, сел на краешек капота.
– Понимаешь, я его как-то оставил на ночь в Лазурном, – сказал он печальным голосом, – так какая-то шпана столкнула его с обрыва в море. Я нырял, но там очень глубоко.
– Жаль, – сказал Гера и кивнул на «Мерседес». – Вот это у меня уже четвертая машина, но ни одной я так не радовался, как Скунсу…
– Ого, четвертая! – оценил Клим и с восхищением покачал головой. – А я новый Скунс собираю. Но пока с деталями напряженка. Маслосъемные кольца подобрать не могу, ходовая не состыкуется…
– А как там наша «Стопка»? – спросил Гера, и глаза его заблестели. – Так же шумно и весело? Табличку с нашего столика не убрали?
– Э-э-э! – протянул Клим, прикуривая новую сигарету. – После того, как ты… в общем, мне одному стало скучно в «Стопку» ходить, и через месяц она разорилась. Сейчас там булочная… Кстати, а про тебя Вика спрашивала. Грозилась руки тебе повыдергивать. Вот же отчаянная девчонка! До сих пор не признается, что ж ты с ней в ту ночь сотворил.
– Вика? – эхом отозвался Гера и, покусывая губы, осторожно спросил: – А Лисицу ты не встречал?
– Нет, ее не встречал, – быстро ответил Клим, старательно раскуривая сырую сигарету.
Они опять помолчали, подыскивая тему для разговора.
– Молодец ты, – сказал Клим, с неприкрытым интересом глядя на часы «Breguet», которые отливали холодной сталью на руке Геры. – Такую жизнь себе устроил!
Гера почувствовал себя неловко и сунул руку с часами в карман пальто, но тем самым невольно приподнял обшлаг рукава, под которым обнажилась безумно дорогая запонка «Patek Philippe».
– Да брось ты! – поморщился Гера. – О какой жизни ты говоришь! Богатство быстро приедается и уже не волнует так, как на первых порах.
– Ну да, конечно, – ответил Клим голосом человека, которому не просто приелось богатство, а который обожрался им.
– Все познается в сравнении, – добавил Гера, ужасаясь тому, как фальшиво звучат его слова, хотя он произносил их совершенно искренне. – Нужно время, чтобы понять: счастье – это нечто иное, чем деньги.
– Это ты здорово сказал! – признал Клим и, кинув окурок под ноги, тщательно размазал его по жирному полу.
– Тебе, конечно, странно это слышать, – произнес Гера, чувствуя, что с каждым мгновением ему становится все труднее говорить. – Но у меня в жизни не было счастливее того времени, когда мы сигали с тобой с вышки, и не чувствовал лучше запаха, чем выхлоп Скунса.
Клим с пониманием кивнул, мол, наверное, в твоих словах есть резон.
– И потому ты здесь? – спросил он, склоняясь над мотором.
– И потому тоже…
Тут Гера хлопнул Клима по плечу и решительно сказал:
– Ну, ладно! Хватит! Мой руки и поехали!
– Куда? – удивился Клим.
– В аэропорт. Там нас ждут вертолет и съемочная группа. Выполним наш коронный номер.
Клим медленно выпрямился и с удивлением посмотрел на Геру.
– Тебе это очень надо, Гера?
– Очень.
Клим не был готов к этому предложению. Он растерянно взглянул на свои руки, потом на ненавистный ему двигатель.
– Но я еще не сделал бензонасос…
– Сейчас! – кивнул Гера, быстро подошел к окошку менеджера, что-то сказал, что-то протянул и вернулся к Климу. – Бензонасос сделает другой слесарь. А тебе за ударный труд предоставили три дня выходных… Впрочем, сюда ты уже вряд ли вернешься.
Через полчаса отмытый и причесанный Клим скованно сидел на переднем сиденье «Мерседеса», рассматривая диковинные навороты на приборной панели, дверных подлокотниках и даже на потолке. Салон был уютный, мягкий, теплый, в нем пахло чем-то головокружительным. Гера крутил руль одним пальцем, одновременно с этим демонстрировал возможности системы глобального комфорта: он убавлял звук музыки и делал громче, добавлял бас и приглушал; потом включил телевизор, и на маленьком экране прямо перед Климом начали ломать друг другу челюсти накачанные негры; потом Гера показал работу климат-контроля, и теплый ветер стал дуть то с одной, то с другой стороны, а в довершение всего включил автоматику подгонки кресла.
