Роман Кожухаров - Пуля для штрафника
Постепенно атакующие брали верх над оборонявшимися. Наши все настойчивее выдавливали немцев с плацдарма, окончательно закрепляя высоту за собой.
Русская сила пересиливала фашистскую, русская жила оказывалась крепче и выносливее немецкой. Остатки немчуры, стараясь избавиться от смертоубийственной хватки нападавших, оттягивались на левый фланг, к уступу, который был ближе к селу. Вдруг оттуда раздался хорошо знакомый и русским, и немцам грозный рокот.
Один за другим пять танков выкатили со стороны села, там, где лесная опушка терялась из виду в окоеме поля. Сначала один, а затем другой, танки выпустили по снаряду. Оба они разорвались на склоне Пуркарской высоты, возле уступа, как раз там, где скопилось больше всего теснимых русскими немцев. Наши, увлекшиеся было преследованием, тут же, по команде своих командиров, вернулись на высоту. Сейчас главное было — укрепиться на плацдарме и удерживать его любой ценой во что бы то ни стало.
— Смотри, что делают… вот гады… — тяжело дыша, указал Аникину на приближающиеся танки взводный, лейтенант Демьяненко. Со лба его, наспех перевязанного, сочилась струйка крови.
— Ведь по своим бьют… Одно слово: фашисты — значит, зверье.
— Я бы их всех… — Аникин сжал дрожащий кулак. Он еще не отошел от гибели Бондаря. А еще Попов, Федотов…
— Это как ты собираешься, с копьем на танки? — без всякой иронии заметил Демьяненко.
Андрей только сейчас заметил, что все еще сжимает в руках палку с наконечником с густо налипшей на него кровью. Там была и фашистская кровь, и кровь Богдана Николаича.
— Ладно, Андрей… некогда эмоциям волю давать… — понимающе проговорил взводный. — Бери дело в свои руки, определяй бойцам позиции. В общем, не мне тебя учить…
— Сильно ранило, товарищ лейтенант? — спросил Аникин, заметив струящуюся по лицу взводного кровь.
— Ерунда, царапина… — отмахнулся лейтенант. — В общем, не намного серьезней, чем тебя…
Аникин непонимающе осмотрел себя.
— То есть? Вроде как цел…
— Ага, — усмехнулся Демьяненко. — А ты лоб себе пощупай. У тебя там не шишка, а чисто рог вымахал.
Андрей пощупал лоб. Действительно, результатом удара по фашистской переносице стало новообразование в виде огромной шишки прямо посреди лба.
— Ты теперь в ближнем бою вместо штыка его можешь использовать. Как носорог. А здорово ты саданул его, Аникин, я как раз видел все. Чисто в десяточку.
— Не, товарищ взводный, не в десяточку, а в пятачок…
XVII
Танки приближались, и надо было срочно организовать оборону захваченного плацдарма. Среди тех, кому удалось добраться до высоты, было несколько бойцов с противотанковыми ружьями. Ротный приказал распределить их по отделениям, чтобы обеспечить широкий сектор обстрела.
Своим, выжившим после взятия Пуркарской высоты, Андрей приказал занять оборонительные позиции. Теперь в их распоряжении находились два пулемета. Один — Бондаря, дисковый «дегтярь». А второй — трофейный МГ, который Андрей приказал принести из воронки, где погиб Попов.
Тем временем танки усиливали обстрел позиций. Они действительно не стали дожидаться, пока остатки отступивших немцев выйдут из зоны обстрела. Своим же и досталось в первую очередь, так как наши вовремя отступили под прикрытие оборонительных сооружений плацдарма.
Андрей наблюдал, как маленькие облачка дыма, пущенные из маленьких черных квадратиков, которыми пока виделись танки, оборачивались мощными разрывами, осколками которых накрывало спешно бегущих по полю солдат.
Похоже, что позиции на этом рубеже действительно удерживали немецкие штрафники.
Этих даже свои не жалели, крыли почем зря из своих «панцеров».
Вглядываясь в поле, Андрей невольно обратил внимание на черные полосы посреди серого бурьяна. Издали было похоже, будто кто-то затеял вспашку прямо посреди поля. Андрей, удивившись, только пожал про себя плечами.
Ему и невдомек было, что черная, обнаженная грязь чернозема стала могилой для сельских ребят, которые ценой своих жизней дали шанс осуществить переправу.
Именно этот взвод, устроивший жуткую расправу над практически безоружными ополченцами, теперь наступал по фронту на захваченный русскими плацдарм. Каждый новый выстрел, выпущенный танкистами, ложился все ближе к позициям. И вот уже канонада выстрелов, практически непрерывно изрыгаемая пятью танковыми орудиями, накрыла траншеи.
— Вот бы наши дали поддержку, — с досадой, пригибаясь от осыпавшего грязью очередного взрыва, процедил Демьяненко.
— А связь? — спросил Аникин.
— Радиста убило при штурме. И рацию вдребезги распатронило. Как бы им сообщить… И скорректировать…
Демьяненко оглянулся с высоты на левый берег. Отсюда все было видно как на ладони. Оба они хорошо видели, как саперы ниже по реке одну за другой составляют секции на поплавках, налаживая понтонную переправу через Днестр.
Все пологое левобережье, по обе стороны от села, заполнялось подступающими войсками. Подразделения полка постепенно сосредотачивались неподалеку от готовившейся переправы. Они собирались форсировать Днестр практически с ходу.
XVIII
Теперь становилось совершенно ясно, что именно от тех, кто сейчас находился на плацдарме, зависел успех переправы. Они должны любой ценой удержать Пуркарскую, господствующую высоту.
— Эх, сюда бы еще хоть пару сорокапяток… — продолжал фантазировать Демьяненко.
— Товарищ лейтенант, а что, если… — догадка осенила Аникина. — Евменов у нас вроде как с флотом связан.
— Ну и? — не понял Демьяненко.
— Щас, щас, — не договорив, Андрей сорвался с места.
Он быстро направился к левому флангу обороны отделения, где обустраивал позицию для доверенного ему трофейного МГ Евменов.
— Слушай, Евмен…
— Слушаю, товарищ командир.
— Ты азбуку моряка-сигнальщика знаешь?
Евменов от неожиданного вопроса даже перестал окапывать ложе для ствола пулемета.
— Вы насчет семафорной азбуки, что ли? Ну, может, письмо мамке с ошибками напишу, а насчет семафорной азбуки, будьте уверены, шустрее меня флажками в мореходке никто не размахивал.
— Идем, скорее…
Идею Аникина ротный сначала воспринял скептически. Но обстрел усиливался, что действовало достаточно убедительно.
— Попытка — не пытка, товарищ старший лейтенант… — настаивал Андрей.
— Валяйте, — более заинтересованно ответил ротный. — А чем черт не шутит. Ну, Евменов, давай, — благословляющее обратился он к Евменову. — Передай сначала, что мы запрашиваем артиллерийскую поддержку. А потом скорректируй.
Ротный выглянул через бруствер.
— Огневую задачу надо грамотно поставить. Передай, что движутся пять целей — средние танки, в линию, с разбросом метров пятнадцать-двадцать. Пехота не в счет… Пусть берут нашу высоту за основную реперную точку. Так и передай — от Пуркарского плацдарма — на запад, сектор восемьсот-пятьсот метров.
— Разрешите, товарищ старший лейтенант… — вклинился в монолог командира Евменов. — Только мне, чтобы семафорить, флажки нужны. Красные…
— Здрасьте, приехали, — разозлился ротный. — Где я тебе флажки найду. Тут и так кровищи натекло до самых краев траншеи. Сам кумекай, как флажки сварганить…
Флажки мастерили тут же. Евменов достал из вещмешка запасную нательную рубаху, аккуратно, квадратами, разорвал ее пополам, привязав один лоскут к рукоятке своей саперной лопатки. Под вторую рукоятку приспособили древко того самого копья, которым закололи Бондаря.
— Ничего, белый даже лучше пойдет… — рассудил Евменов. Под грохот усиливавшегося обстрела он выбрался на склон со стороны реки. Спустившись чуть ниже, солдат выбрал площадку и без всяких пауз принялся семафорить.
— Ну что, готов, Евменов, передавать пушкарям огневую задачу? — спросил его ротный.
— Погодите, товарищ старший лейтенант… — чувствуя себя хозяином положения, рулил ситуацией Евмен. — Сначала надо связь наладить. Вот я им и передаю. «Высоту взяли. Нужна связь. Ответьте»…
— Вишь, Аникин, какие у тебя в отделении бойцы деловые, — цедил ротный.
— Уж какие остались, товарищ старший лейтенант, — не лез за словом в карман Аникин.
XIX
— Вот черт, тут еще разглядеть надо, когда отвечать начнут, — без всякой доли оптимизма выдохнул ротный. Но тут же припал к своему биноклю, жадно высматривая малейшие признаки ответного сигнала. Там, на левом берегу, продолжалось перемещение больших масс людей, подвод, техники.
— Да где им нашего Евмена увидеть, — причитал кто-то и тут же получал дружеского тычка в бок.
— Заткнись и не каркай! Тут терпение нужно…
Вот уже вся рота, прижавшись к брустверам траншеи, не обращая внимания на нескончаемую стрельбу танков, затаив дыхание, следила за левым берегом. Каждый выискивал глазами сигнальщика.
