Альберт Байкалов - Отпуск на войну
– Держишь?
– М‑мм, – часто закивал тот.
– Держи! – С этими словами Никита снова выдернул чеку.
Тарасюк затрясся.
– М‑мм! – заерзал, пытаясь оглянуться, Симоненко.
– Сиди тихо, – предостерег его Никита. – У твоего друга в руке граната. Разожмет, оба взлетите на воздух. И молитесь, чтобы кто-то зашел раньше, чем он устанет…
Глава 51
Встреча заклятых друзей
К тому времени, когда Никита подобрался к задней стенке палатки доноров, из-за облаков появился месяц. Он прислушался. Было тихо. Лишь где-то далеко гремели разрывы, да гудели над ухом комары. Никита поправил ремни рюкзака и стал ощупывать низ палатки. «Может, Кате не удалось убедить людей бежать? Или, того хуже, их поймали, и они рассказали про наш замысел? Раз так, то девчонки уже в руках карателей, а у машин засада. – Едва он успел подумать об этом, как его пальцы попали в прорез. – Есть! Умница, Катюха!»
Он просунул в него руку и приподнял брезент. Через гигантскую дыру можно было не только проползти, но и пройти строем. Облегченно переведя дыхание, Никита стал отходить к своей палатке…
В лагере было тихо, как на кладбище. Часовой сидел на прежнем месте. Его самого видно не было, но Никита разглядел плавающий в черноте огонек сигареты.
– Кто? – настороженно спросила темнота.
– Я в соседней палатке лежу, в сортир отходил.
– И что? – удивился караульный. – Тебя с облегчением поздравить надо?
– У вас в этой палатке кто был? – Никита подошел так близко, что различил запах табака недавно курившего человека и его силуэт.
– А тебе чего? – поднялся с ящика караульный.
– А то, что те, кто там был, только что выбрались через заднюю стенку и ушли в лес…
– Что?! – взвыл караульный и устремился в палатку. – Суки!..
Глядя вслед мечущимся по лесу лучам фонариков, Никита забросил на плечо рюкзак и двинул к «реанимобилю». Как он и предполагал, все, включая водителя джипа, устремились на поиски беглецов.
Забравшись в кабину, он провел справа от себя рукой. На пассажирском сиденье лежал автомат.
– Хорош подарок, – бросая на пол рюкзак, обрадовался Никита и отпрянул от окна, разглядев в темноте возникшего рядом с машиной человека.
– Никита! – раздался шепот.
– Катя? Я же сказал, по сигналу!
– Нельзя?
– Теперь можно. Где люди?
– Все здесь!
Никита, наконец, различил выходившие из леса силуэты.
– Давайте в машину! – приказал он и сунул руки под рулевую колонку, намереваясь снять нижний кожух. Времени на то, чтобы открутить винты, не было, и Никита собирался его просто выломать, чтобы добраться до проводов замка зажигания, и для этих целей прихватил со стола в штабной палатке еще один нож. Однако он не пригодился, в замке зажигания оказался ключ.
– Никита! – До боли знакомый голос заставил замереть, но он тут же взял себя в руки:
– Рита, в салон!
Микроавтобус стал раскачиваться. Наконец едва слышно закрылась боковая дверца.
– Есть! – прошептала Катя в окошко перегородки.
Никита тронул машину с места. К дороге ехал без света. Изучив путь до выезда из лагеря днем, теперь он ориентировался по ямам и канавам, на которых раскачивался микроавтобус. Двигатель работал практически бесшумно, и носившиеся по лесу с воплями каратели не скоро поймут, что у них угнали машину. Разглядев стволы берез, он щелкнул выключателем. В свете фар тут же возникло сооружение из стволов сухих деревьев, раздался грохот, и машину подбросило. По корпусу застучали разлетевшиеся в стороны щепки и палки. Света стало меньше. По-видимому, Тарасюк собирался не допустить этой конструкцией несанкционированный проезд. Так или иначе, но результатом наезда на импровизированный шлагбаум стала лишь разбитая фара.
Промчавшись по опушке леса, Никита свернул в направлении деревни. Пока не было слышно, чтобы сзади стреляли. Не заметил он и трассеров. Машину опять подбросило, и сзади кто-то вскрикнул. Что-то загремело и покатилось по салону. Дорога пошла через лес. Через пару километров должно быть село. Никита запомнил карту этого района на инструктаже у Кемежа. Начальник разведки бригады ополченцев даже не подозревал, что сидевший напротив него Никита, лишь раз взглянув на нее, мог с точностью и до мельчайших подробностей восстановить потом план местности на отдельном листе. На карте в этом месте был извилистый пунктир. Это грунтовка, по которой они и ехали. Почти у самого села ее пересекала еще одна полевая дорога. Он точно помнил, та выходила на трассу. Повторяя крутой изгиб, Никита плавно повернул влево и увидел свет фар ехавшего навстречу автомобиля.
– Это новых доноров везут! – прокричала сзади Катя.
– А кто за ними ездил? – сбавив ход, спросил Никита.
– Что? – не поняла она и просунула голову в окошко перегородки.
– Все солдаты и Симоненко оставались в лагере, – пояснил Никита. – Кто за людьми ездил?
– В батальоне, который в деревне стоит, есть специальные люди…
Машину тряхнуло, и Катина голова исчезла.
– Как раз Хитрук у них старший, – закончила она, вновь появившись в окошке.
Все окончательно становилось на свои места. Даже стала ясна картина с загадочным Крымом. Никита отчетливо помнил, как Хитрук переживал по поводу того, что сказал Семенюку, будто какая-то девушка больна. Значит, он планировал сделать ее своей наложницей в обмен на жизнь. Впрочем, возможно, она об этом и не знала.
«Попадетесь, покалечу», – подумал он и стал давать последние наставления:
– Как остановлю машину, приоткройте правую дверцу и сидите. Если начнут стрелять в ответ, выпрыгивайте на обочину…
Ехавшие навстречу переключили свет с дальнего на ближний и поехали медленнее. Нужно было как-то обозначить себя. Мало ли? Если Катя права и это едет «санитарка» с донорами, то находящиеся в ней каратели могут открыть огонь просто так, за ними не заржавеет. С другой стороны, они знают, что в лазарете «реанимобиль». Конечно, в районе так называемой «антитеррористической операции» пользоваться синим проблесковым маяком, или, как его еще называют, «мигалкой», глупо, но дать понять, кто едет, можно, и Никита стал щелкать тумблерами над зеркалом заднего вида. Первый… Второй… Третий. Есть! Росшие вдоль дороги деревья стали пульсировать синим светом. Дав «люстре» немного поработать, он выключил ее. Теперь каратели знают, кто на пути.
Он прижался к обочине и надавил на тормоз.
– Что ты задумал? – проблеяла в самое ухо Катя.
– Пока не знаю, – честно признался Никита и взял лежащий на сиденье автомат. Не сводя глаз со встречной машины, он отсоединил магазин, разрядил в руку два патрона и сунул их в рот. Один отправил за правую щеку, второй положил под язык: – Раз, два, три…
– Что? – не поняла Катя.
– Ничего. – Он пристегнул магазин обратно и отложил автомат. Пока в нем нет необходимости. Чтобы расправиться в темноте на лесной дороге с несколькими карателями, достаточно внезапности и пистолета.
Слегка желтоватый свет фар уставшей «санитарки» поравнялся с дверцей и замер. Никита выбрался наружу. В это время в салоне «уазика» зажегся свет, и он увидел Хитрука. Подавшись вперед, тот вглядывался в темноту. За рулем сидел веселивший его весь день водитель. Никита решил не трогать парня.
Заранее зная, что Хитрук его не видит, он подошел к дверце со стороны пассажира. Угадав присутствие рядом с машиной человека, Хитрук высунулся в окно:
– Вы здесь «мясо» заберете?
– Еще немного, и вы бы сами в Киев поехали! – измененным голосом возмутился Никита. – Сколько у вас человек?
– Тарасюк сказал, четверых помоложе привезти, – вглядываясь в стоящий у машины силуэт, отрапортовал каратель. – Так и сделали.
Никита понимал, что долго водить Хитрука за нос не получится. Он либо поймет, что говоривший с ним человек пытается исказить голос, либо постепенно разглядит его и узнает.
– Выводи! – Никита отступил от машины.
Хитрук развернулся на сиденье и посмотрел в окошко пассажирского салона:
– Шева!
– Слышу, не глухой! – раздался недовольный голос, и дверца открылась: – Выходи по одному!
Хитрук выбрался из кабины и подошел к Никите:
– Пришлось пять деревень объехать…
– Снова эпидемией пугали? – попытался угадать Никита.
– Зачем? – отмахнулся Хитрук. – За ноздри, и во двор. Все по обвинению в поддержке сепаратистов.
– А на самом деле? – наблюдая, как пленники выбираются из чрева «санитарки» и строятся на обочине, спросил Никита.
– Какие же они сепаратисты? – засмеялся Хитрук и неожиданно замолчал.
Никита почувствовал, как он приблизил к нему свое лицо, и не удержался:
– Узнал?
– Ты?!
Но Никита уже крепко держал его автомат за цевье, а носок армейского ботинка печатался в пах.
