Кирилл Казанцев - Инстинкт победителя
Прикупив в итоге вязаную черную шапочку и перчатки из кожзама за смехотворную сумму, Родин остался вполне доволен и, сразу их надев, поспешил по вызову Филатова. Что ему понадобилось? Он вроде все подробно в прошлый раз изложил. Ничего не упустил.
Следователь встретил его радушно, как старого приятеля. Даже чаю предложил. Но Михаил лишь попросил разрешения закурить в этом и без того прокуренном кабинете.
– А ты знаешь, Миша, зачем я тебя вызвал? – хитро прищурившись, как в старых советских детективных фильмах, спросил Филатов.
– Затрудняюсь сказать, – качнул головой Родин.
– Тут кое-что еще дополнить надо с твоей подписью, но не это главное. Главное то, что ты оказался прав, подозревая этого Андреева в убийстве сторожа Савоськина!
– Охранника, – поправил Михаил, не особо удивившись известию.
– М‑да, охранника. Мы сделали баллистическую экспертизу по нераскрытым огнестрелам, и что ты думаешь? Совпал-таки один как раз с неопознанным трупом. Он у нас захоронен как невостребованный. Эксгумация не потребовалась. И так все ясно. Этого Савоськина нашли месяц назад в лесополосе. Убит двумя выстрелами. В грудь и контрольный в голову. Именно из этой «беретты». Прямо профессиональный киллер, мать его етить! Насмотрятся, понимаешь, боевиков и сами потом боевиками становятся.
Мы быстренько нашли дочь этого стор… охранника. Она по фотографиям трупа опознала в нем отца. Так что теперь на могилке с номером, может, памятник поставит. Вот так-то, Миша. А тебе от нашего руководства за проявленный героизм причитается небольшой презент.
Филатов выдвинул ящик стола и вынул оттуда наручные часы.
– Вот. Владей, – протянул он их Родину.
Михаил сразу вспомнил, что спросил у Филатова по телефону про время. Тот подметил и, скорее всего, от себя лично решил сделать ему подарок. Дело-то глухарное раскрыто. Может, и в звании повысят. Часы были явно китайского производства. Ну, ничего. Как раз к шапке и перчаткам подойдут. А вообще, приятно, со всех сторон сплошные благодарности и подношения. А иной раз и пинка могут дать. Инициатива ведь чаще всего наказуема.
– Может, не стоит? – из скромности спросил Родин, смущенно почесывая подбородок.
– Бери, бери. Заслужил, воин.
Михаил надел часы на руку. Присмотрелся к ним из вежливости. Время там уже было выставлено. Вспомнил, что когда-то у него были настоящие командирские. Пропил. Жутко вспоминать. Но, может быть, они ему тогда жизнь спасли. Уж больно худо было.
– Что ж, спасибо. Приятно еще раз сказать: «Служу России».
– А что, может, к нам пойдешь? Ты же прапорщиком служил. Нам такие люди нужны. Я тебя вмиг пристрою.
– Благодарю. Я подумаю. А что же, Андреев признался в убийстве?
– А куда ему деваться? Только вот он гнет линию, что, мол, убил этого Савоськина из личной неприязни. Это, конечно, меняет дело по сроку отсидки. Из корыстных побуждений покруче, разумеется, будет. С утра уже его адвокат заявился. Он-то и научил, что говорить. Но я благодаря твоим сведениям свою линию отожму. Прокурору все передам в лучшем виде.
– Да, но вот только титан этот уже продан. Если вы его считаете уликой…
– Да хоть бы и съеден, – отмахнулся майор. – Этим пусть ОБЭП занимается, если захочет. К нашему министерству это не относится. У нас дела поважнее есть, – не без гордости произнес Филатов. – Не переживай. Все нормально. Так что еще раз спасибо.
На этом торжественная часть закончилась, и начались серые полицейские будни. Михаил ответил на несколько дополнительных вопросов Филатова. Как тот сказал, «чистая формальность». Подписал распечатанный документ, отправленный в одну из многочисленных папок, которыми были завалены стол следователя и все полки и шкафы помещения, и, попрощавшись с майором за руку, покинул кабинет.
Выйдя на улицу, вдохнул свежий воздух и вдруг впервые серьезно подумал о том, что надо бы завязать с курением. Портсигар и мундштук уже выбросил. Это первый шаг. Дело осталось за малым. Вынул из кармана пачку «Астры», сжал в кулаке и бросил в урну, что стояла при входе в здание. Он, конечно, сомневался, что вот так сразу можно отделаться от многолетней вредной привычки, но почему бы не сделать и это своей целью. Вообще-то, она будет сложнее, чем обезвредить вооруженного преступника. Так что цель намечена трудная. Что ж, тем интереснее ее достичь.
Дома он плотно поужинал и завалился возле телевизора на железную допотопную кровать Василича. И если до этого времени держался еще более-менее сносно, то сейчас, после еды, организм жестко потребовал дозу никотина. Михаил начал испытывать нечто вроде ломки наркомана. Но только не с физической болью, а с моральной. Ну просто душу всю наизнанку выворачивало. Не отвлекал и сериал про ментов. Родин взглянул на новые наручные часы. Получалось, уже почти три часа без курева. А ведь курить привык каждые полчаса. Максимум час. Но ведь выдержал тогда в засаде среди напильников. Даже больше времени прошло. Встал. Вышел на кухню. В железной отмытой банке лежало несколько коротких окурков. Посмотрел на них так, словно в них сейчас заключалась его жизнь. Даже стыдно стало. Снова глянул на часы. «Ладно, еще час выдержу. Перед сном один выкурю – и спать», – пообещал он своему требовательному организму. Нашел в буфете карамельку, сунул в рот и вернулся в комнату. Конфета немного помогла. Этого хватило, чтобы уснуть с включенным телевизором.
Проснулся только утром. По привычке в семь. И будильник не понадобился. С некоторым удивлением обнаружил, что так и лежит на чужой кровати. Выключил телевизор, который чудом не сгорел за ночь. Аж раскалился бедный. И приступил к водным процедурам, думая, чем заниматься весь день до вечера. Просто отдыхать – было не для него. Но на товарку идти не хотелось. Там, в уличной темноте, снова моросил дождь. Да и до зарплаты всего пара дней остается. Решил продолжить уборку в квартире. Окна так и остались немытыми. Какой безумец станет этим заниматься в дождь? Но если не успел вовремя, значит, можно и сейчас.
Кроме окон, в прямом смысле слова отдраенных, приступил к чистке расколотого унитаза и уцелевшей кафельной плитки. Хоть и решил поменять ее, но когда это еще будет. Вот так и прошел день. Прошла и ночь на складе. Михаил чувствовал себя неудовлетворенным. Закончилась бурная деятельность, которую требовал все тот же организм. Может, еще и потому было дурацкое настроение, что так и не угостился сигаретой, продолжая мучиться и терпеть. И Наденька бесила больше обычного. Зато постоянно хотелось есть. Короче, жуть.
– Представляешь, больше половины склада сегодня вывезли, – говорила она перед уходом домой. – Хаджакисян распорядился. На лом все пойдет. Это все ты такой кипиш устроил. Тут на подмогу нашим грузчикам еще два десятка прислали. Ты бы видел эту суету! Было нечто! И машины, машины туда-сюда.
Действительно, охранять оставалось совсем немного. Склад сильно опустел. Даже не возникло желания посмотреть на то, что осталось. А ведь когда-то люди трудились над выполнением и перевыполнением плана, считая, что их труд будет оценен и востребован. Думая о том, Родин все более чувствовал свою ненужность. Может, и впрямь принять предложение майора Филатова? Или он так просто сболтнул? Но как представишь себе эту военную клоаку с интригами и рвачеством, все желание отпадает. Хватит. Он уже там был. А в одну реку дважды не войти. А вот армянин молодец. Оперативно взялся за дело. «Эх, может, зря я всю его премию раздал? Надо было оставить себе немного на курсы ВОХРа. Там все-таки жизнь поактивнее», – думал он, выпивая пятую чашку кофе. Но курить от этого хотелось еще больше.
Кое-как дотерпев до восьми утра, он буквально выбежал со склада с одной лишь мыслью: поскорее купить сигареты в табачном ларьке, поставленном при въезде на базу довольно предприимчивым деятелем. Ведь Зоринка полнится мужиками-работягами, в основной своей массе курящими. На работу спешишь, купил пачку, домой после работы – еще пачку. Хорошие продажи идут. Но его остановил подошедший к складу Степан:
– Ну ты даешь! Вот так заваруху закрутил, елки-палки. Теперь тебя все тут зовут Миша Титан. Так что у тебя теперь погоняло есть. – И он расхохотался в голос.
«Ну, Наденька. Языкастая баба», – подумал про себя Михаил, а вслух произнес свое любимое:
– Служу России, – и, дружески хлопнув Степана по плечу, поспешил к выходу.
Чуть ли не трясущимися руками распечатал пачку, но тут же остановился. «Да что же это я, как все тот же алкоголик? Буквально раб своих привычек». Сунул пачку в карман и, сцепив зубы, отправился на остановку. Усевшись на заднее сиденье, вынул ее на свет божий и приложил к лицу. Втянул пару раз носом табачный запах. Хоть так. Может, перейти на понюшку? В давние былые времена это занятие было популярным. Но кайф испытывали от многократного чихания, насыщая легкие повышенной дозой кислорода. И это скорее полезно, а вот от курения лишь вред. Надо бы попробовать. Правда, табак совсем другой нужен. Когда вышел из автобуса, так и не сдался. Зашел в гастроном, купил килограмм фасованных леденцов и, не дойдя до кассы, надорвал прозрачный пакет и сунул в рот сразу несколько штук.
