Сергей Самаров - Последний довод
– Юрий Петрович, – назвал я командующего по имени-отчеству, чтобы не показывать Головину, кому я звоню, и не подчеркивать свою связь с ГРУ. – Нет возможности из космоса провести корректировку выстрелов?
– Если бы у твоего компьютерщика стояла специальная программа, это было бы парой пустяков, ты бы сам корректировал. А так… Придется просить о корректировке Звездатого. Я позвоню тебе в течение пяти минут. Можешь подождать?
– Мы с полковником Звездатым обсуждали этот вопрос. Он не может выставить корректировщиков. Вся надежда на вас. И на космос…
– Я узнаю. Жди звонка. Время как, терпит? – Полковник был, как обычно, настроен по-деловому и говорил конкретно.
– Терпит. Пока машины будут разворачиваться на позиции…
Я кивнул Головину, тот обошел вокруг машины с картой в руках, открыл дверцу, развернул ноутбук к себе монитором и перенес на свою карту не только позицию артиллерии, но и все другое. Я не возражал. Начальнику штаба полагалось представлять ситуацию как можно шире.
– Разворачивайте «Смерчи» на позицию. Мне сейчас сообщат о возможности корректировки.
Майор милиции вздохнул и поспешил к тягачам, чтобы передать расчетам данные со спутниковой карты. Я провожал его взглядом, одновременно соображая, где лучше начать разворачивать во фронт танки. Если им спускаться с дороги на этом съезде, они не смогут ехать по степи так же быстро, как по дороге. В степи множество оврагов, которые придется объезжать. Глубину оврагов, к сожалению, спутниковая карта не показывает, а любой объезд – это потеря времени и, возможно, демаскировка всей колонны. Спуститься с дороги, как и взобраться на нее, танк сможет в любом месте, где насыпь не слишком высокая, стоит лишь ствол в обратную сторону развернуть, чтобы не пропахать им землю. Но вопрос необходимости танковой атаки все еще оставался открытым. Эта атака была действенна только в том случае, если свою атаку начнут «Азов» и «Шахтерск». Удар сзади был бы эффективным. Но собственная атака на позиции националистических батальонов могла бы привести к плачевному результату. Мой батальон и в живой силе, и в количестве танков уступал двум украинским. А атака обычно считается эффективной тогда, когда имеется троекратное преимущество в силе. К тому же мои бойцы были еще не обстреляны, и неизвестно, как они поведут себя в сложной ситуации под градом пуль и снарядов. Лучше было бы не рисковать.
В это время подал какой-то короткий сигнал ноутбук на коленях у Амирхана. Старший лейтенант милиции вопросов не задавал, но сразу передал компьютер владельцу. Тот, поймав мой вопросительный взгляд, объяснил:
– Почта какая-то пришла… Ого… Объем большой. С того же адреса, что и карта… Открывать, товарищ Последний довод?
– Конечно, если с того же адреса. Это адрес надежный.
– Программу какую-то прислали, – сообщил через несколько минут компьютерщик, – заархивирована. Я распаковываю. Устанавливать?
В этот момент моя трубка подала сигнал.
– Сейчас скажут, что за программу прислали, – пообещал я, увидев на определителе номер командующего.
– Владимир Викторович, почту получили?
– Так точно. Какая-то программа.
– Пусть компьютерщик установит. Программа, говорят в управлении, интуитивно понятная. Даст вам возможность в реальном времени общаться с камерой спутника. И даже в инфракрасном режиме, ночью то есть, работать сможете. У меня все. Это лучшая корректировка.
– Да, похоже, лучшая. Спасибо, товарищ полковник.
Мочилов отключился от разговора…
По моей просьбе майор Головин договорился со старшим в команде расчетов РСЗО, чтобы тот держал трубку под рукой и принимал данные корректировки прямо от меня. И дал приказ открывать стрельбу только после первого залпа украинской артиллерии. Это было вызвано тем, что я уже слышал, как «укропы» хвастаются своими ловушками. Они ставят деревянные макеты пушек и самоходок, чтобы противник их обстреливал, и так выясняют, где находятся батареи донбасского ополчения. Кроме того, боезапас у нас был не слишком большой. Но если учесть, что каждый «Смерч» накрывает одним залпом по площади поражения шестьдесят семь гектаров пространства и все это выполняет за тридцать восемь секунд, то, как я посчитал, двух залпов из каждой установки будет достаточно, чтобы полностью сорвать возможность атаки на Александровку.
После этого майор вернулся в свой «уазик». Сам Головин мог мне понадобиться во время подготовки атаки силами всего батальона. Через него поддерживалась связь с командирами рот, которых сам начальник штаба знал несравненно лучше, чем я. Автоколонна двинулась, оставив в прикрытие своим артиллеристам взвод на грузовике. Я уступил свое место в колонне другому грузовику, в кузове которого спарили два крупнокалиберных пулемета из тех, что стояли на вооружении взвода охраны Нечипорука. Еще два спаренных пулемета стояли на другом грузовике, замыкающем нашу колонну. Это было сделано для защиты от возможной атаки вертолетов. Данных о том, что «Азов» и «Шахтерск» имеют на вооружении вертолеты, у нас не было. Но вертолетам прилететь было недолго, так что стоило поберечься.
Скорость движения колонны снизилась. Мы ждали начала артиллерийского обстрела со стороны украинских силовиков, чтобы знать, как себя вести. Наконец артиллерийский залп раздался. Наверное, «укропы» успели перезарядить свои орудия, когда за нашими спинами послышался грохот и небо прочертили огненные полосы. А потом вздрогнула дорога под колесами моего тяжелого «Ленд Крузера».
Наверняка под колесами грузовиков она тоже вздрогнула. Впереди, справа от дороги, вдруг поднялось в воздух нечто массивное и не поддающееся описанию. Это были и дым, и пламя, и пыль, и сама земля. И все это, как мне показалось, надолго зависло в воздухе. Я посмотрел в монитор ноутбука. Березовая роща, где стояли самоходные гаубицы «Мста-С» и тяжелые артиллерийские орудия, просто перестала существовать. Она поднялась в воздух вместе со всем, что находилось в рощице в это время: с людьми, с орудиями, со стволами деревьев и землей, на которой они росли. Мне, как человеку военному и понимающему, что такое война, не было жалко ни техники, ни людей, эту технику обслуживающих. Техника предназначена для убийства других людей. А обслуживающие технику люди жаждали этих других убивать. Мне было жалко только березки…
Я взял в руки трубку и вызвал командира батареи «Смерчей». Обычно батареей считаются шесть РСЗО. И, согласно тактико-техническим характеристикам, одновременный залп такой батареи способен если не уничтожить, то остановить наступление мотострелковой дивизии. Что же тогда останется от полка после залпа пусть и уменьшенной в численном составе батареи?..
– Точное попадание. Теперь за мотострелков возьмитесь.
– Понял. Начинаем перезарядку.
– Какое время занимает зарядка?
– По нормативам – двадцать минут. Но у нас ребята не тренированные, поэтому полчаса уйдет.
– Понял. Работайте…
Я тут же передал головному танку заранее обговоренный сигнал фарами об остановке колонны. Стоило подождать, поскольку мы вышли уже на ту дистанцию, когда, возможно, необходимо разворачивать танки в линию. Но будет ли атака на Александровку? Без артиллерийской подготовки она чревата последствиями. Значит, необходимо было подождать…
Начальника штаба, конечно, интересовал результат стрельбы «Смерчей.
«Уазик» остановился рядом. Головин выбрался из-за руля и быстро перебежал вокруг капота своей машины к моей дверце.
– Вот это долбануло! Я думал, машина у меня с дороги вылетит. Как с точностью?
– Полностью накрыли всю их артиллерию.
– А сейчас чего ждем?
– Когда мотострелковый полк накроет…
Словно в ответ на мои слова, за нашими спинами опять громыхнуло. Я повернулся в сторону монитора, который Амирхан специально поставил так, чтобы и майору было видно. Из-за моего плеча в монитор всматривались молчаливый невозмутимый Харис и растерянный компьютерщик. Спутник, сигнал с камеры которого принимал ноутбук, находился, видимо, уже под значительным углом к местности, где развивались события, и потому все происходящее наблюдалось слегка сбоку. Но это впечатляло еще больше. Позиция мотострелкового полка на нашей карте была вытянутой и не такой компактной, как позиция артиллеристов. Но это знали и расчеты «Смерчей» и потому провели правильную корректировку. При той площади поражения, что мог себе позволить залп «Смерча», промахнуться, кажется, было невозможно. Дым, пламя и земля поднялись в пределах нашей видимости стеной. Это было заметно даже без спутника. Но, когда все это стало оседать, автоматически включилась камера другого спутника, и мы увидели позиции полка уже с другой, с нашей стороны. Вернее, то, что от них осталось. Если раньше там стояли палатки, а между палатками боевые машины пехоты, то сейчас не было ни того ни другого.
