Павел Яковенко - Снайпер-2 (Тихая провинция)
— М-да…
— А ночью мне часто снились военные сны. Мне постоянно снилась ядерная атака. Помню четко один цветной сон, как будто утром я выхожу с крыльца дома, и направляюсь по дорожке к летней кухне, но со стороны Москвы вижу приближающиеся гигантские черно-белые «грибы» разрывов. И просыпаюсь… Помню еще один черно-белый сон, где я будто бы уже в армии, и куда-то выбрасывают наш десант, и потом я снова вижу ядерный взрыв, и это все… И снилась просто война: когда некий вражеский вертолет выпускает ракеты, одна попадает в наш дом, отваливается стена, я вижу ходики на стене… Сколько лет прошло, а я помню эти сны сейчас так ясно, как будто это было вчера.
— Сны… Что сны? Так…
— Ну, может быть. Да, моей бабушке часто снились бомбежки. Но это из тех времен, из второй мировой. Все ей снилось, что она с внуками пытается убежать куда-то, спрятаться, но никак не получается… Но был случай, который я никогда уже не забуду. Вот тогда я понял, что такое чудовищный страх… Это было в конце лета, перед самым началом занятий в школе. Я вернулся из библиотеки с новыми учебниками, зашел в квартиру, и тут… И тут в поселке завыла сирена, а по радио зазвучало «Граждане! Воздушная тревога!». Вот тут я понял, что значит «сердце» оборвалось, и «ноги приросли к месту». У меня перхватило дыхание, и я подумал, что все, вот оно, началось! В скором времени будет вспышка, и меня не станет… Потом, правда, у меня хватило ума помчаться к телевизору, и включить его. Как сейчас помню, там шло «В мире животных» еще с Песковым, и тут я смог, наконец, выдохнуть. Раз телевидение работает в обычном режиме, значит, сирена и радио — это что-то другое, это не война…
Кирилл неопределенно хмыкнул.
— Я вот сейчас думаю, что и Горбачева многие приняли на «ура» потому, что этот ужас войны он смог убрать. Честно, дышать стало легче. Разрядка, разоружение… Можно было выдохнуть, ядерная смерть отступила. Что он натворил потом — это другое дело. Но «разрядка» — это было здорово! Чертовски здорово!
— Может и здорово, — мрачно сказал Захар. — Только впереди — менты.
Все трое вздрогнули, и напряженно уставились вперед. Вскоре должен был показаться перекресток. Ответвление направо вело к элеватору, налево — к водозабору. В этом месте стояли знаки снижения скорости, которые, разумеется, почти всеми водителями игнорировались. За исключением тех неприятных моментов, когда около перекрестка стояла машина гаишников.
Сотрудник, внимательно осматривавший все проезжавшие мимо автомобили, покрутил в воздухе своей полосатой палочкой, а потом выразительно указал на машину Денисова, а затем на обочину.
Кирилл помертвел. У него перехватило дыхание, но он изо всех сил старался казаться спокойным и невозмутимым.
Захар неохотно покинул водительское место.
— Что случилось, товарищ старший лейтенант? Что я нарушил?
Старлей хмыкнул:
— Превышение скорости. Вы видите, какой знак стоит? Шестьдесят километров в час. А вы? А вы ехали семьдесят.
— Да я же сбрасывал! — попытался оправдаться Захар. — Я же не могу мгновенно сбросить скорость!
— Поздно сбрасывать начали. Или вы знака не видели? Может быть, товарищ водитель, у вас зрение плохое? Давайте ваши документы и за мной, пожалуйста, идите в машину.
Захар понуро поплелся в служебный автомобиль.
Второй гаишник потерял интерес к его машине, и вышел к трассе, высматривая очередную жертву.
— Надеюсь, обойдется, — шепнул Кирилл Профессору.
Все равно он чувствовал толчки своего сердца где-то прямо у горла.
Захар покинул автомобиль гаишников, на ходу застегивая бумажник. Денисов плюхнулся на свое место, вытер пот со лба, завел машину, и быстро вырулил на дорогу. Он резво стартовал, и вскоре страшная гаишная машины осталась далеко позади.
— Сколько раз здесь езжу, — сказал Захар. — Столько, можно сказать, меня и штрафуют. Как они задрали! Зачем здесь этот знак?! Кормушка для ментов? Ну, ничего. Я решу эту проблему.
— Как? — спросил Кирилл. — Достанешь документ — «непроверяйку»?
— Да ну… — протянул Захар. — У меня не такой вес, чтобы такие документы доставать. Не по чину пока. Но я кое-что другое сделаю…
Гранаты и ящик с запалами благополучно выгрузили к Кириллу в сарай, наскоро распрощались, и Захар с Профессором укатили. Было уже темно.
Окна в доме не светились.
— Инга! — позвал Кирилл, открыв дверь. — Инга? Ты здесь?
Ответом ему послужила тишина. «Опять надо за ней к родителям ехать… Сейчас снова пилить начнут… Может быть, не торопиться? Припрятать оружие, пока время есть? И Инге об этом вообще говорить не обязательно»…
Денисов и Профессор отправились обратно в город далеко не сразу. Захар заехал к родителям. Там они поужинали, поговорили о том, о сем, но на предложение остаться ночевать, сын ответил отказом. Он сослался на то, что его другу нужно обязательно сегодня быть дома — пусть даже очень поздно вечером.
Когда напарники возвращались обратно, трасса уже почти опустела. Шли, периодически, тяжело нагруженные фуры, да междугородние автобусы, направлявшиеся в Москву или Питер. Гаишников, разумеется, у перекрестка уже не было.
— Отлично, — сказал Захар, — свернул направо — к водозабору, и затем сделав еще один поворот, полностью скрыл свою машину со стороны дороги.
Он открыл багажник, достал ножовку по металлу, попросил Профессора посидеть в машине, и ушел.
Вернулся он не скоро, но очень довольный, хотя и сильно уставший. За собой он приволок два дорожных знака.
— Вот пусть теперь побегают, — зло прокомментировал он происходящее весело улыбающемуся Профессору. — Нет знака — нет нарушения! А со знаками сейчас напряженка. Трудно будет новые достать кое-кому.
— Куда ты их? — спросил Профессор.
Денисов открыл багажник, и пошвырял принесенные дорожные знаки туда.
— Утоплю около города, — пояснил он. — Чтобы уже наверняка. Можно, конечно, было бы Кириллу отдать — он парень хозяйственный, куда-нибудь использовал бы. Но таскать их с собой неохота. Да и зачем лишнего человека в это дело посвящать? Меньше знает — крепче спит!
… На следующий день водители и пассажиры автотранспорта, проезжавшие мимо перекрестка у элеватора, наблюдали удивительную картину.
Сначала, почти все утро, гаевые тщательно обследовали окружающую территорию. Видимо, у них еще теплилась надежда, что украденные дорожные знаки были выброшены злоумышленниками где-то поблизости. Но увы! Помятые, в колючках и паутине, милиционеры громко ругались матом, потрясали кулаками, и грозились укатать подонков «очень далеко и очень надолго». Потом они забрались в свой автомобиль и резво укатили.
Затем дела начались еще более чудные. Милицианты приволокли два временных знака. С одной стороны дороги ограничение было установлено в размере сорока километров в час, а с другой — в тридцать.
Водители, которым в это время пришлось проезжать в обоих направлениях, сильно веселились. Гаишники же были гораздо мрачнее, чем обычно, и прессовали попавшихся в сети граждан значительно активнее, словно собирая средства на восстановление знаков.
Если бы Захар видел эту картину, то, наверное, позлорадствовал — во всю мощь своей юридической души. Впрочем, ему было не до этого — его, в данный момент, гораздо больше интересовал очередной бракоразводный процесс.
Игорь Поляков.Игорь Поляков переживал какой-то смутный, очень неприятный, период полной неопределенности в личной жизни.
После того, как он стал начфином, материальная сторона его жизни стабилизировалась. Некоторое время ему пришлось активно поработать, даже без выходных, чтобы войти в курс дела. Но вскоре он понял, что не боги горшки обжигают, ничего сверхсложного в финансовой службе милиции не было, и свободного времени стало гораздо больше.
Конечно, периодически напрягали всякие ночные тревоги, поверки, проверки и прочие прелести службы в МВД, зато Игорю нравились разнообразные льготы и привилегии, которыми он умело пользовался. Ведь на то он и начфин, чтобы разбираться в таких вещах!
Во всяком случае, летний отдых в Сочи он себе уже запланировал.
Напрягала Ольга.
Секс с нею Игоря, прямо скажем, несколько утомил. Ему хотелось разнообразия, хотелось кого-то другого: помоложе, поярче, более беззаботную что-ли… Чтобы самому смотреть на нее сверху вниз… А Ольга… У Игоря было такое нехорошее ощущение, что она старается нет — нет, да и подталкивать его в сторону семейной жизни. И поругаться-то с ней было очень трудно. Настолько она старалась предугадать его желания… А вот так все взять и оборвать разом… У Полякова не хватало духу.
И потом… И потом, в их мелком городишке очень трудно было утаить шило в мешке. Кому было интересно, те знали, что Игорь встречается с Ольгой. Поэтому, если бы Игорь замутил бы сейчас с кем-нибудь, то информация об этом дошла бы до Ольги очень быстро. Та же бывшая благоверная донесла бы. Обязательно донесла, чтобы ему досадить.
