Валерий Рощин - Черная бездна
Развернув нос к югу, судно прибавляет в движении. Вскоре мы вырываемся на простор открытого моря, поворачиваем на северо-запад и резво идем к следующему порту – французскому Аяччо.
– Ну, слава богу, – шепчу я, топая в ближайший ресторан к шведскому столу. – Теперь можно и расслабиться…
Однако расслабляться долго не пришлось.
Поужинав и вернувшись в каюту, я собираюсь улечься в постель, но неожиданно в дверь осторожно постучали.
– Да, – кричу я без малейшего энтузиазма.
Дверь открывается, и порог один за другим переступают три офицера судовой команды.
«Ну а вам-то какого хрена?!» – чуть не срывается с моих губ. Сдержавшись, вопросительно гляжу на старшего – подтянутого пятидесятилетнего мужчину с седыми висками.
– Простите, – говорит он на хорошем английском, – мне сказали, что у вас в багаже имеется акваланг. Это правда?
– Ну, допустим.
– Нельзя ли на него взглянуть?
Мне очень хочется послать непрошеную делегацию к черту, но я перебарываю желание и воздерживаюсь. Ведь поссориться с людьми никогда не поздно.
Открыв багажный рундук, вытаскиваю свой волшебный акваланг, выполненный в виде небольшого рюкзачка.
– Вот он, – кладу аппарат на стол.
Моряки с интересом осматривают пару облегченных баллонов из алюминиевого сплава, надежный легочный автомат, маску, универсальный нож.
– Он заправлен? – интересуется один из офицеров.
– Да, и готов к работе.
– На какое время рассчитан аппарат?
– Время нахождения под водой зависит от нескольких показателей: от глубины погружения, от интенсивности работы, от температуры воды.
– Назовите усредненную цифру продолжительности погружения на десять метров, – просит старший офицер.
– При средней нагрузке его хватит на двадцать пять минут.
Члены команды о чем-то переговариваются на итальянском, которого я, увы, не понимаю. Затем седовласый мужчина снова переходит на английский и обращается ко мне, подозрительно прищурив глаза:
– Зачем вы взяли его в круиз?
– Он сертифицирован, куплен легально, документы на аппарат имеются. Разве это запрещено? – удивленно развожу руками.
– Нет-нет, пассажиры имеют право перевозить любое сертифицированное снаряжение, – успокаивает он. – Просто мы хотели бы узнать, насколько давно и серьезно вы увлекаетесь дайвингом?
– Это моя профессия, и с ней связана вся моя жизнь.
– Вы водолаз?! – расплывается в радостной улыбке собеседник.
– И водолаз, и спасатель, и в некоторой степени исследователь морских глубин, – уклоняюсь от прямого ответа.
Члены судовой команды оживленно переглядываются, после чего старший негромко заявляет:
– Нам необходима ваша помощь. Вы не могли бы оказать услугу?
– Пожалуйста. Если это в моих силах, – говорю я с благообразным выражением лица. Про себя же проклинаю тот день, когда в мою башку влетела шальная идея отправиться в круиз.
– В таком случае возьмите снаряжение и пройдите с нами.
Мы стоим на верхней крышке огромного танкера.
Признаться, никогда не видел резервуаров для хранения пресной воды подобного размера. Если бы он был смонтирован где-нибудь на берегу, то я вряд ли обратил бы на него внимание. Но он собран внутри корпуса «Costa Fortuna» и для остойчивости судна находится ниже ватерлинии.
Рядом со мной трое: комиссар полиции, все тот же пятидесятилетний мужик с седыми висками (помощник капитана) и судовой инженер-механик.
– Каков его объем? – легонько топаю по крышке.
– Около шести тысяч кубических метров, но он наполнена на три четверти.
– Вы смогли бы проверить его внутренности? – спрашивает комиссар.
– Это сделать несложно. Вы думаете, что пропавший старик здесь?
– Рад бы думать по-другому, но… – кивает он на моряков, – команда докладывает о внезапном выходе из строя фильтра грубой очистки.
– Да, фильтр имеет конусообразную форму – наподобие огромной воронки. Так вот, складывается впечатление, будто в него засосало некий предмет, – подтверждает помощник.
Наклоняюсь над открытой горловиной, включаю фонарь…
– Мы уже пробовали, – подсказывает комиссар, – не видно.
– Ладно, тащите штормтрап. Посмотрим…
– А как же аппарат?! – изумленно глядят на меня помощник с комиссаром.
Ворчу, нащупывая ногой первую ступеньку веревочной лестницы:
– Вы что, издеваетесь? Там глубина всего метров семь! Стану я тратить дорогую смесь на такую лужу…
Фридайвингом или, говоря по-русски, свободным нырянием без аппарата на задержке дыхания я занимаюсь давно и чувствую себя превосходно до глубины метров тридцать. Запросто могу нырять и глубже – пока здоровье подобные штучки снисходительно прощает. Но мне хотелось бы заниматься любимой работой еще лет десять-пятнадцать, поэтому на более рискованные эксперименты я сознательно не иду.
Осторожно опускаюсь все ниже и ниже. На мне простенькие шорты, маска и ремень от подвесной системы. На ремне болтаются фонарь и нож, без которого я не спускаюсь под воду даже в самой безопасной речной заводи. Привычка, знаете ли, выработанная годами.
В резервуаре темно, хоть глаз выколи, – отверстие, через которое я проник внутрь, маловато и едва пропускает свет нескольких электрических ламп, приходится включать фонарь.
Вот и водичка. Она пресная, но чертовски холодная. Еще бы! Отчего ей тут прогреться? Жаркое солнце снаружи, а тут темно и зябко, словно в погребе.
Собрав волю в кулак, набираю в легкие порцию воздуха и погружаюсь с головой. Шарю лучом фонаря по сторонам – осматриваюсь…
В левом нижнем углу замечаю темное пятно. Ага, именно туда указывал помощник капитана, объясняя, где искать воронку фильтра.
Несколько взмахов конечностями, и я у цели.
Черт! Из конусообразного устройства торчит тело мужчины, одетого в короткие джинсы. Картинка малоприятна: тело засосало ровно наполовину, головой вперед, снаружи покачиваются лишь босые загорелые ноги.
Мощный водяной насос выключен – об этом предупредил помощник, так что опасаться похожей участи не стоит. Тяну труп на себя.
Не выходит.
Меняю положение собственного тела – упираюсь ногами в стенку резервуара. Тяну…
Результат тот же.
«Эко ж, сердешный, тебя заклинило!» – бурчу про себя. И плыву к поверхности, дабы глотнуть воздуха перед решающим штурмом.
– Ну что там? – кричит кто-то сверху.
– Труп. Зовите медиков с носилками.
– Поднять его сможете?
– Постараюсь…
Слышны голоса и топот ботинок по стальной крыше резервуара. А я, отдышавшись, снова ныряю в дальний левый угол…
Повторное погружение затягивается настолько, что народ сверху паникует и начинает лупить чем-то металлическим по крышке, а перед моими глазами в такт ударам вибрируют радужные круги.
Ну а что делать, если мои усилия не дают желаемого результата? С помощью фонаря я быстро понимаю причину проблемы: голова покойника распухла в трубе, венчающей конус фильтра. Мысленно попросив прощения у несчастного, упираюсь ногами в стенку и тяну из всех сил. Тяну, пока не оглушает стук и не появляются разноцветные круги…
Тело выскакивает из ловушки, подобно пробке из бутылки шампанского. И вовремя – к тому моменту я провел под водой несколько минут, и запас кислорода в крови иссяк.
Подхватив утопленника, рву к поверхности. Всплываю и жадными глотками хватаю воздух.
– Примите мою искреннюю благодарность. Вы действительно профессионал, – нависает надо мной комиссар. – Мы уже хотели обрядить в ваш акваланг матроса и отправить вниз. Но, слава господу, вы живы и все сделали сами…
Я сижу на краю крышки резервуара: мокрый, изрядно промерзший, уставший, с тяжелым неравномерным дыханием. Говорить пока неохота, а взгляд словно приклеился к трупу молодого мужчины. Голова его и впрямь распухла, одно ухо отсутствует, а кожа с висков и щек содрана вследствие моих титанических усилий по извлечению тела из западни. Я хорошо знаю, как выглядят утопленники «со стажем», и навскидку определяю, что парень провел в воде не дольше двенадцати-шестнадцати часов. Он лежит на спине с умиротворенным выражением лица, словно даже доволен тем, что все передряги и неприятности навсегда остались в прошлом.
– Знаете, сколько вы пробыли под водой? – искренне восхищается полицейский.
Качаю головой: откуда мне знать?
– Четыре минуты!
Прилично. Но далеко не рекорд для боевых пловцов «Фрегата».
Поднявшись, беру принесенное с собой полотенце и, вытирая голову, признаюсь:
– Я думал, что вытаскиваю пропавшего старика-инвалида, а этому человеку от силы лет тридцать. Кто он?
– Хейден Кёниг, – спокойно отвечает комиссар.
