Владимир Колычев - Охота на авторитета
– Пусть сначала посуду помоют, – решил громила.
Он был здесь самый главный. Во всяком случае, Щавель перечить ему не смел.
– А когда в доме уберут, пусть сортир вычистят…
Разговоры закончились. Началась каторжная работа.
Посудой была загружена целая ванна. Кастрюли, сковородки, тарелки, ложки. Горячей воды – ноль. Да и холодная текла тонкой струйкой. Из моющих средств – хозяйственное мыло и песок. И при этом нельзя было напортачить. Зубы нынче в большой цене.
На посуду ушло часа три, не меньше. Все это время братки-эксплуататоры пили их водку. И еще смеялись над ними вместе со своими телками. Да уж, эротическая поездка удалась на славу. Птаха уже сейчас чувствовал себя затраханным чуть ли не до смерти. А впереди была еще уйма работы.
Щавель появлялся изредка. И без автомата. Тыкал лицом в грязь, устанавливал сроки, а потом исчезал. Опрокинет с корешами стопарь-второй, и снова нарисуется, и давай подгонять. Тюльпан пытался с ним заговорить, но чуть не схлопотал за это между глаз.
Можно было, конечно, загасить его. В принципе это не проблема. Только какой в этом смысл? Вот если бы при нем был автомат, тогда можно было бы разоружить его, а потом завалить всех его кентов. Вместе с телками… Птаха был так зол, что сделал бы это, не задумыаясь.
Но автомат был у братвы. И если бы они с Тюльпаном попытались сделать ноги, завалили бы их самих. А хоть и никчемная у них жизнь, но все равно жить охота…
В доме было грязно, как в авгиевых конюшнях. Так что работы было невпроворот. Птаха и Тюльпан горбатились до самого утра, но не управились и наполовину. К этому времени братки выжрали всю водку, трахнули своих девок. И сейчас преспокойно дрыхли. Вместо Щавеля за спинами подневольных домработников маячила чья-то небритая рожа.
Братва начала просыпаться ближе к обеду. Птаха и Тюльпан уже покончили с домом и вычищали засранный до безобразия сортир. От усталости они еле держались на ногах и все норовили ткнуться лицом в парашу…
Дерьмо. Всюду дерьмо! Ну что у них за жизнь?
Освободились они только к вечеру. И тут же предстали пред ясны очи громилы-пахана.
– Ну чо, натрахались? – прикалываясь, спросил он.
– Да уж дальше некуда, – кивнул Птаха.
– Это вам еще повезло. Попали бы на зону, до конца срока бы ишачили. Там если шнырь, то шнырь на всю жизнь…
– Но мы же не на зоне, – буркнул Тюльпан.
– Это всегда успеется… Говорят, вы вроде как бандиты.
– Кто говорит?
– Анжела и Оксана. Говорят, вы, типа, крутые…
– Ага, как яйца крашеные, – ухмыльнулся Щавель.
– На Арбате, типа, живете, – продолжал изгаляться громила. – Своя блатхата у вас, проституток целый вагон. Или врут?
– Врут, – угрюмо опустил голову Птаха.
– А я думал, вы сами арапа заправляете… Видок у вас зачуханный. И бахчит от вас, как от чертей. Вы что, по всей Москве парашу чистите?
– Нет, только по эксклюзивным заказам, – мрачно усмехнулся Птаха.
– Откуда вы, такие эксклюзивные, будете?
– Из Битова.
– Битово, Битово… Что-то знакомое… Там еще мент есть. Волчара его кликуха…
– Есть такой. Лично знакомы.
– Да ну!
– Мы ему пистон вставили, чтобы не возникал, – не удержался, соврал Птаха. – Теперь вот в бегах.
– Так вы что, в розыске?
– Да вроде нет. Но в Битово не пойдем. Волчара там.
– Боитесь?
– Опасаемся.
– Это правильно, – задумчиво кивнул громила. – Только полные дебилы ничего не боятся… Ты мне вот что скажи. Вас Щавель всю ночь пас. Был у него «ствол» или нет?
– Нет. Вы же не идиоты.
– А если бы были идиотами?
– Тогда бы твой Щавель без «ствола» остался.
– А дальше?
Птаха промолчал. Не говорить же, что он бы с радостью завалил и Щавеля, и всех остальных.
– Знаю, о чем ты думаешь. Замочить нас хочешь…
– С чего ты взял?
– А по глазам вижу… Ладно, не отмазывайся. На твоем месте я бы думал точно так… Значит, из Битова ты, говоришь. И Волчара тебе насолил…
– Козел он…
– А кто говорит, что не козел он. Козел – он и в Африке козел… Ладно, обождите чуть-чуть. Я сейчас…
Громила исчез. Обратно вернулся не раньше чем через полчаса.
– Вы где сейчас кантуетесь? – спросил он. – В бомжатнике?
– Почему бомжатник? Нормальная хата…
– А с бабками как?
– Вчера были. Вчера же и сплыли.
– А бабки нужны?
– Кому они не нужны?
– А телками хотите заниматься? В смысле, мочалок на выпас гонять… Вы же этого хотели?
– Да мы не против.
– Будет вам работа. И телки будут. Только не сейчас, чуть позже. А пока с нами поживете…
– Что, опять парашу чистить?
– А это как вы себя поставите… Не скажу, что вы на равных с моими пацанами жить будете. Но это вовсе не значит, что вы не имеете права спрашивать с них не за тот базар… Ну так что, вливаетесь в мою команду?
Птаха и Тюльпан переглянулись.
А что, это вариант. Жить им, по сути, негде. Бабок нет. А тут и прикрытие, и работа, и бабки в перспективе.
– Ну так что? – повторил громила.
– Да я не против, – кивнул Птаха.
– Я тоже, – согласился Тюльпан.
С этого момента для них началась новая жизнь.
Глава четвертая
Следователь явно скучал. Казалось, еще немного – и он заснет от скуки. Вот уже позевывать начинает.
– Значит, вы утверждаете, что не знаете людей, которые вас избили? – сухим монотонным голосом спросил он.
– Не знаю, – еще раз подтвердил Юлий.
– Но вы их преследовали?
– Преследовал. Потому что они похитили девушку, которую я искал.
– А свою девушку вы знаете?
– Как же я могу ее не знать, если она моя девушка?
Следователь задавал вопросы чисто для проформы. Поэтому иногда начинал молоть откровенную чушь. Казалось, его даже радует, что Юлий ничего не знает. Видно, не больно-то хотелось ему искать преступников.
Женю он тоже допрашивал. Она тоже все отрицала. Сказала, что случайно забыла закрыть дверь в квартиру, а этим воспользовались некие темные личности. Они ворвались к ней, схватили и забрали с собой. Даже не объяснили зачем. А еще она выдвигала гипотезу. Мол, если бы не Юлий, переправили бы ее куда-нибудь на Ближний Восток да продали бы в гарем какому-нибудь аравийскому султану. Как ни странно, следователь остался доволен.
А ему-то что? Ему даже лучше, если это дело будет спущено на тормозах. Ни Женя, ни Юлий заявления не подавали. И подавать не собирались. По закону в данном случае уголовное дело должно возбуждаться без этого, достаточно самого факта избиения и похищения. Но это если по закону. А жизнь есть жизнь. Милиция и без того завалена «глухарями». И наращивать эту «птичью» численность никто не хотел.
А дело это с самого начала обещало стать «глухарем». Хотя бы потому, что преступников изловить не удалось – ни по горячим следам, ни по холодным.
Юлия избили до потери сознания. Но никто даже не пытался заступиться за него. Хорошо еще, кто-то догадался вызвать милицию. Но к тому моменту, когда она прибыла, преступники успели установить колесо на своем джипе и благополучно скрыться.
Зато они не смогли найти Женю, которая сумела выскочить из машины и спрятаться от них. Она могла бы исчезнуть навсегда. Но она вернулась к Юлию, осталась с ним. Она и сейчас при нем. И уже не грозится оставить его. Правда, с каждым днем становится все печальней и печальней.
Она рассказывала ему о себе. Родилась и выросла в Воронеже. Жила с бабушкой, потому как мать вечно где-то пропадала, а отца своего она не знала вообще. Потом бабушка умерла, зато появилась мать. Она продала воронежскую квартиру и вместе с дочерью подалась в Москву. О том, как она жила здесь, молчок. Этот этап ее жизни и был покрыт мраком, который она и собиралась рассеять в самое ближайшее время…
Следователь ушел. И сразу же в палату вошла Женя. Будто солнце из-за туч вышло. Юлий смотрел на нее так, словно видел впервые. Сколько времени она при нем, а он все не может ею налюбоваться.
– Я разговаривала с врачом, – глядя куда-то в сторону, сказала она. – Завтра тебя выписывают…
На глазах у нее заблестели слезы.
– Так это ж здорово. Поедем домой.
– Ты поедешь, – покачала она головой. – А я останусь. Вернее, ты в одну сторону, а я в другую…
– Я никуда тебя не отпущу. Я что, зря жизнью рисковал, чтобы тебя найти?..
– Если бы ты знал обо мне все, ты бы меня не искал.
Она не пыталась его интриговать. Всем своим видом она давала понять, что тайное станет явным именно сейчас.
– Что я должен о тебе знать?
– Все… Я тебе рассказывала о своей матери. Но не рассказывала, что она родила меня, когда ей было шестнадцать лет.
– Ну и что?
– А то, что она увезла меня в Москву, когда мне тоже было всего шестнадцать.
– Что ж тут такого?
– Ты не понимаешь. Ты ничего не понимаешь… Или боишься понять…
– Что я должен понять, что?
– Моя мать была очень красивой женщиной. И очень рано начала гулять. Думаешь, она гуляла только с моим отцом? Нет, она гуляла со всеми. И когда меня родила, продолжала гулять. Я жила в Воронеже, а она, как бы это сказать, вела распутный образ жизни… Она была шлюхой!
