Петр Катериничев - Игра теней
— И сейчас она у тебя дома…
— Да.
— Ты узнал, кто она такая, откуда?
— Только имя.
— Дрон… Знаешь, кто ты такой?..
— Догадываюсь. Кстати, лохи, что квартиру выставили, начертали это слово мелом на стене. Крупно.
— Олежек, твои действия достойны очерка в «Пионерской правде» двадцатилетней давности. Под заголовком: «Он не мог поступить иначе!» Но головой ты не думаешь!
— Дима…
— Нет, погоди… Во что мы сейчас играем, как и все нормальные банки?
— В политику.
— Более жестокой игры нет. Она — без правил. Вернее, правила здесь каждый устанавливает себе сам.
— Круз…
— Ты подумал о том, что эту девчонку тебе могли просто подставить?! Блин!..
«Он не мог поступить иначе!» Ты и не поступил иначе! Кстати, она не беременна?
— Это ты сам у нее спроси…
— Чем она сейчас занята?
— Полагаю, прибирается в квартире.
— Что?! Ты не из дому звонишь?
— Из автомата.
— Блин!..
— Не горячись. Автомат напротив подъезда. Она никуда не выходила.
— А ее труп в твоей квартире тебя не смущает?
— Понял.
Вешаю трубку. Бегу к подъезду. Поднимаюсь на лифте. Ползет, поскрипывая тросом. Идиот. Нужно было по лестнице: если сейчас кто-то вырубит свет, я здесь в ловушке. Наконец створки разошлись. Дверь в квартиру не заперта. Влетаю.
Девочка спокойно говорит по телефону. Я даже знаю с кем. Беру трубку:
— Слушай, банкир, или у нас обоих температура, или мы сдвинулись по фазе.
Оба.
— Береженого Бог бережет. Сиди дома, развлекай девушку.
— Умной беседой?
— Не наговаривай на себя. Выясни хотя бы ее фамилию и откуда она. У тебя действительно температура?
— Не знаю, не мерил. Но башка мутная.
— Это я уже понял. Прими аспирин.
— Наркоты в доме не держу.
— Ладно. Я буду через час. С заказанным.
— Пожевать что-нибудь захвати.
— «Орбит» без сахара подойдет? Двойная свежесть!
— Хоть тройная! Но без хлеба — не буду! — Вешаю трубку. Поворачиваюсь к девочке.
Длинные льняные волосы, влажные после душа. Огромные ясные глаза, чуть пухлые, еще детские губы…
— По-моему, ты на меня заглядываешься, — улыбается девушка. — Значит, я-не ребенок. Я тут в душ залезла, полотенце из шкафа взяла. Ничего?
— А где обещанное сияние в квартире?
— А где обещанный хлеб насущный? С колбасой?
— Заказаны. Ведь время чудес еще не закончилось. Особенно для отдельно взятой квартирки, вроде этой.
— Так ты правда богатый?
Вспоминаю фразу Димы Круза:
— У нас нет богатых и бедных. У нас все — трудящиеся.
Глава 20
— Так когда же наступит изобилие? — спрашивает Аля.
— Как только, так сразу.
— А пока — кофеек без сахара?
— Пока так. Трудности на то и существуют, чтобы их преодолевать.
— Это — если очень хочется.
— Как говаривал академик Павлов…
— Это тот, что собак резал?
— Тот… «Препятствие — есть главное условие достижения цели».
— Странный он, этот Павлов… А если сил нет?
— Была бы цель — силы найдутся. Есть такое слово, милая барышня: хочу!
— Да мало ли чего я хочу…
— Значит — мало хочешь. Ибо, главное здесь — хотеть достигнуть…
— Или — не хотеть… Что, не так? Что, нельзя людям просто жить, заниматься тем; что им нравится?..
— Но — «суровая действительность диктует свои суровые законы», — вещаю низким баритоном диалектического материалиста.
— Вот именно. Я вот знаю ребят — ничего плохого не делают, просто живут так, как им нравится, и у всех — как бельмо в глазу. Не так одеты, не так ходят, не так разговаривают…
— А чем они занимаются, эти ребята?
— Да ничем. Живут.
— Ничего плохого — и ничего хорошего… Кушают-какают, какают-кушают…
— Ну что ты сразу… Один — поэт, он стихи пишет… Другой — философ.
Третий — диггер…
— Кто?
— Диггер.
Насколько мне помнится, диггеры были в Англии времен Кромвеля. Они захватывали землю, руководствуясь тем, что они называли «естественным правом», и перекапывали ее, надеясь таким образом сделать своей… Наивняк… Естественно, их порубали. В капусту. Ибо чтобы иметь собственность, нужно иметь власть. Свою власть.
Кто есть «диггеры» в теперешнем молодежном сленге, я запамятовал. Хотя…
— По подвалам, что ли, лазит?
— Да нет… — глаза девочки заблестели, — по подземельям! Под Москвой ведь — целый город!
— Клады ищет?
— Ему просто интересно. Тор и меня два раза брал.
— Так это он и есть Тор?
— Ага.
— А чего его так прозвали?
— Не знаю… Прозвали, и все. Он такой здоровый, волос — копна, с огромной бородой. Только…
— Что — только?
— Ширяется он. До полных вольтов…
— А ты?
— Нет. Насмотрелась я…
— На ломки?..
— Дрон, это жуть какая-то…
— Верю. А «колеса» — кушаешь…
— Это… Так получилось…
Чувствую — девочке тяжело. Меняю тему:
— Ну и что хорошего в подземельях этих?
— Вообще-то… Вообще-то там грязь и крысы. Здоровые такие. Но кое-что там найти можно…
— Да?
— Кладки старинные, кладбища… Можно даже пробраться в правительственное метро и подземный город.
— Город?
— Ну… Его построили давно, на случай войны с американцами… Для всяких там чинуш крутых и их семей… Там, Тор говорил, запасов столько, что можно сто лет жить. Пока радиация на земле после ядерной войны не исчезнет. Для этого все есть: и продукты, и вода, и автономное энергопитание… Вообще у Тора мечта: добраться туда и остаться жить. Навсегда. Всем, кому здесь плохо…
Мечта о «городе Солнца»… Любая сказка хороша, пока она сказка… А как только ее начинают «в жизнь претворять» — получается «прокрустово ложе»… Тех, кто коротковат, — вытянуть до «идеала», тех, кто длинноват, — укоротить на ноги, чтобы «опасно ходить» перестали… А лучше — на голову. Чтоб много о себе не думали. Только у этого «громовержца» будет город Тьмы… Как у Герберта Уэллса в «Войне миров», люди постепенно превратятся в животных… Ну а если брать конкретно московские катакомбы — в подобие крыс: с кем поведешься, от того и наберешься… Хм… Зато москвичам будет спокойнее: как только диггеры косяками полезут из подземелий и потянутся на природу — пора «рвать когти», корабль тонет! Только вот какой корабль? Российской государственности? Или просто всегородская канализация засорилась и дерьмо плывет прямо в квартиры мирных обывателей?.. Нет, у меня точно температура!
— Тор рассказывал, что он уже забирался туда…
— В подземный город?
— Да. Ты знаешь, он называет его «Изумрудный город»… Как в сказке…
— Как?!
— Изумрудный город… Знаешь почему?
— Ну?
— Там всегда — дежурное освещение. Едва-едва… Зеленого цвета… И все кажется изумрудным. Вот он и обозвал. А может, и под кайфом был, и ему все просто таким привиделось…
— Может, и так… А зачем он туда забрался?
— Не знаю… Скорее всего наркоту искал. Должны же быть там медсклады…
— Там что же, никакой охраны или сигнализации?
— Почему? Наверное, какая-то есть… Но, во-первых, Тор ходы знает, а во-вторых — он инженер-электронщик. Когда-то в какой-то закрытой шараге работал… Ему и лет, наверное, как тебе…
— В «почтовом ящике»?
— Ну… Так что эта электроника ему — как амбарный замок для крысы. Я тоже его как-то спросила, чего он туда лазит, опасно ведь… А он сказал: «Изумрудный город — мнимый, его как бы не существует. И опасности там только для дневных людей. А я — человек ночи…»
Вообще-то я не сильно поняла, чего такое он имел в виду… Но он всегда так выражается. Непонятно. Даже когда он не под кайфом.
— Ты жила с ним?
— Да. Он хороший человек. Когда не ширяется — с ним просто интересно. А когда… Мне его жалко.
— Жалость — сестра любви.
— Да нет… Просто… Нужно где-то жить… И о ком-то заботиться… И чтобы кто-то заботился о тебе…
— Где вы жили?
— У него комната в коммуналке была, здоровенная… К тому же какой-то «Жулье-инвест» расселил всех его соседей по квартирам, он тоже ждал свою, ну вроде как в обмен… Только этот «инвест» не больно-то торопился… Наверное, узнали, что ширяется, а на хрена ему тогда вообще какую-то квартиру взамен этой комнатухи давать?..
— Проще подождать, пока загнется…
— Да нет. Дождаться, пока кумар прижмет, и ампулку положить напротив… К тому же он не говорил никому, а я знала — у него куда-то и все бумаги на эту комнату пропали, и вообще все документы… Ни паспорта, ничего…
— Может, милые поэты-философы подмогли?
— Не… Эти Саша с Витей — ребята тихие, вроде как пришибленные. Да и голубые они… Причем идейные. Витя, это который философ, даже теорию такую развил: женщины — существа гнусные и эгоистичные по определению, они жестоки и самовлюбленны, и мстят всем, кто их не любит… Чего-то там цитировал, доказывал, что где-то сказано «возлюби брата своего», а не «сестру», потом говорил, что женщины от природы неполноценны, потому что лишены фаллоса, и поэтому поклоняются ему и мстят мужчинам за собственное несовершенство — коварно и тайно. И что вообще-то каждая женщина мечтает быть мужчиной, но боги ее наказали за прегрешения в прошлых жизнях…
