Максим Шахов - Люди-торпеды
Так вот, вы, дорогие мои, ощутимо прищемили хвост кому-то из сильных мира сего. Вычислить это не так трудно: к обычным крупным деятелям в сфере государственной политики и экономики, как водится в Европе, здесь обязательно надо добавить религиозных лидеров и высшее руководство силовых структур. Как я понял, первые вас не интересуют, а вот из вторых...
Знаете, Иран вовсе уж не такое военно-полицейское государство, как, например, соседний Пакистан. Здесь, наоборот, особенно в последнее время, считается модным подчеркивать свою близость к Европе, стремление к идеалам демократии, свободы и другим ценностям цивилизованного общества. Но Восток...
– ...дело тонкое! – откликнулись хором Вадим и Сева.
– ...есть Восток, – договорил Юрий. – Армия, полиция, спецслужбы – это наиболее влиятельные силы общества. Недаром же, например, иранская разведка считается одной из лучших в мире.
Теперь о том, что я видел сам и что додумал. Налицо заметная концентрация полицейских сил по мере продвижения с севера на юг страны. Здесь, в Джаске, она просто зашкаливает. Что это значит? Ну, во-первых, что обидели вы какого-то силовика, способного так быстро мобилизовать на ваши поиски и поимку огромные полицейские и спецсилы. Во-вторых, произошло это, конечно, здесь, на юге, предположительно в самом Джаске. В-третьих, ваше продвижение на север считается маловероятным, там вас почти не ждут. А еще есть нюансы...
– Господи, к этому всему еще и нюансы?!
– Нюанс такой, что людей с европейской внешностью и без знания языка в стране, вообще-то, не так много. Поэтому сказать, что любые ваши перемещения трудно осуществимы, было бы неправдой: они невозможны. Даже думаю, что при том маскараде, который я вам обеспечил, сколь-нибудь длительные передвижения обречены на провал.
– А если, как в том анекдоте: блызэнько и нызэнько, а?
– Ну... – Юрий только развел в стороны руки, а потом обратился к Анатолию и Гале: – Позвольте, я предложу некоторые свои рекомендации?
– Конечно же, Юрий, – мгновенно отреагировала девушка, а Толя сделал приглашающий жест рукой.
– Кажется, я как-то уже говорил вам, что при всей мощи и влиятельности силовые структуры весьма... обособленны. Они не представляют единый организм, каждое ведомство считает себя главным и борется за единоличное господство. Распри, склоки, подкуп, предательство – полный букет восточной изощренности...
– Ну, и... – нетерпеливо перебил Вадим, опасаясь возможности возврата к лекционному многословию.
– Вероятно, на этом можно как-то сыграть, использовать в своих интересах.
– Так-так-так, – заинтересовался Толя, – в этом есть какое-то рациональное зерно, точно. Юра, а каких бы ты выделил особенно непримиримых соперников?
– Понимаю, что вас интересует. Если с одной стороны взять разведку, ну, или контрразведку, то самые заклятые ее соратники – это, бесспорно, таможенная служба. Таможенники держатся в этой стране очень обособлено, как бы одни против всех.
– Неужели удается?
– Ну, нельзя сказать, что они побеждают. Но уж не проигрывают – это точно. У них есть один очень весомый аргумент, этакая охранная грамота, обеспечивающая не только неприкосновенность и расположение со стороны официального руководства страны, но и прямую заинтересованность последних в успешной работе этого ведомства. Догадываетесь, что за аргумент?
– Конечно, деньги! – молниеносно среагировала Галя.
– Очень умная девочка! Взнос таможни в бюджет государства даже по официальным данным превышает доходы от большинства других отраслей хозяйства. Ну, а по неофициальным... Из этой кормушки едят большинство высших чиновников и даже религиозных деятелей. Так что, воевать с ними – себе дороже выйдет. И поэтому, туда, где они правят бал, стараются не соваться ни полиция, ни спецвойска, ни даже разведка.
– А это аэропорты, вокзалы, морские порты, все перевалочные пункты и еще, еще, еще...
На каждое новое определение Гюльчатай следовал согласный кивок круглой массивной головы Юрия, а потом он продолжил:
– Но, как вы понимаете, у такого мощного ведомства имеются своя полиция, разведка и даже спецназ.
– Только с одним очень существенным именно для нас отличием: мы не обижали ихних Верещагиных! И ничего не собираемся вывозить беспошлинно, – Анатолий машинально попытался радостно потереть руки, но тут же скривился от боли в раненом плече. – Ничего, ничего, не обращай внимания. Так, легкий вывих, уже вправили, – успокоил он встревожившегося Юрия. – А как с уточнением расписания авиарейсов?
– Я просмотрел все данные в компьютере, сверил со свежими распечатками в Консульстве, сделал несколько звонков. В общем, отыскал не более десятка изменений. Вот тут все указано, в дополнение к тому, что вы прочитаете в своем ноутбуке. – Юрий протянул бумажку с ровными столбцами цифр. – Пойду распоряжусь о багаже.
– Да-да, возьмите с собой Севу, он поможет. – Анатолий был уже весь поглощен изучением Юриной записки.
– А ну-ка, приятель, не делай вид, что весь из себя так занят, – Вадим требовательно смотрел на друга. – Я же сразу заметил, как ты сделал стойку при одном упоминании о таможне.
– Вадик, не отвлекай меня! Пока появилось только отдаленное предчувствие, что в этом направлении можно покопать. Если только оно оформится в конкретную идею, ты об этом первый узнаешь, клянусь!
– А можно я, как та мартышка из мультфильма, тоже твою мысль подумаю?
– Конечно, родной, я даже подвинусь.
– Ну-ну, как бы только, пока мы здесь в посиделки-размышлялки играемся, командира вместе с Рединым не утопили!
Времени оставалось чуть более двух с половиной суток.
***
Печатные листы с докладами из полицейского управления ложились на стол мистера Смита каждые два часа в течение первых суток после этого совершенно дикого вторжения в Грот. Подобная авантюра не поддавалась никакой логике. И он оказался к ней не готов! Под рукой не нашлось даже достаточных сил, чтобы организовать немедленное преследование. А русские тем временем просто растворились. Конечно, залегли в каком-то укромном месте и боятся высунуть нос. Это подтверждают и полицейские рапорты, и донесения его тайных агентов. Поток задержанных подозреваемых в первые часы быстро превратился в хилый ручеёк, а потом и вовсе практически иссяк: кому охота тратить свои силы, нервы и время на арест, составление протоколов, доставку в и без того переполненный участок, чтобы потом извиняться и отпускать. Тем более, что за все время не попалось ни одной группы людей, хоть отдаленно подходящих под описание. Так, вылавливали каких-то подозрительных одиночек европейской наружности, то ли пьяных, то ли обкурившихся до состояния полного невладения вообще никакими языками.
Потом стали докладывать каждые четыре часа и то по телефону: «Не выявлено, не установлено, не задержано...» А дальше, и вообще, только при смене, дважды в сутки. Это пока не слишком тревожило Смита. У противника было два пути: бежать или затаиться. Они выбрали последнее. Что ж, ждать мистер Смит умел. Правда, такое поведение русских никак не вязалось с его личным представлением о взрывном характере того парня, Анатолия, с которым судьба свела его еще много лет назад на Олимпийских играх. Именно горячность соперника позволила тогда Смиту при перестрелке за золото выиграть всего одно очко. Правда, было это в другой его жизни. И выступал он тогда за сборную Англии... Сколько воды утекло! Но люди не меняются. И взрыв обязательно случится. А хладнокровный мистер Смит победит и в этот раз.
Он не сомневался, куда устремится русская группа, поэтому не стал даже усиливать северное направление. Только на юг, в точку «Х», где произойдет «Возмездие». Правда, самому себе он признавался, что изначально ошибся в предположениях: не уделил повышенного внимания аэропортам, сосредоточив все внимание на морском пути, где возможностей просочиться сквозь заслон было неизмеримо больше, чем воспользовавшись самолетом. Даже добился у министра разрешение на проверку любых судов в зоне Персидского и Оманского заливов. Но теперь время все расставило по своим местам.
Его на водный путь у русских больше не было.
Глава 14
Площадь, с которой отправлялись пригородные и междугородные автобусы, находилась почти в самом центре города и являла собой тот самый восточный базар, живописнейшие описания которого непременно можно было встретить в записках любого путешественника, хоть раз побывавшего на нем.
Собственно, для стоянки автобусов и посадки на них был выделен лишь крохотный пятачок в дальнем углу, а все остальное пространство площади занимали нескончаемые торговые ряды, палатки, какие-то микроскопические вагончики, прилавки и столики, коробки, ящики, стеллажи, низкие и широкие скамьи, просто небольшие возвышения, устланные пестрыми коврами. Кое-где товары были разложены прямо на земле или подвешены на веревках, начало и конец которых безнадежно терялись в кричащем пестром море зонтов и зонтиков, тентов, навесов, козырьков. В царящем над всем этим средневековым великолепием шуме невозможно было выделить какие-то отдельные звуки как в прекрасно сыгранном большом оркестре.
