Караваешникова Елена - Офицеры-2
Навигатор увидел, что темное от загара костистое лицо Командора окаменело. Губы сжались. Глаза стали, как щит, на котором в качестве девиза обозначен холодный, удерживаемый в крепкой узде гнев.
— Мы с тобой не одно крутое дело сделали, Иван Георгиевич, — внушительно сказал Навигатор. — Надо мне напоминать, что я ни разу не сдал тебя и не подставил? Неужели ты думаешь, что теперь я опущусь до того, чтобы уговаривать тебя поработать на чьи-то шкурнособственнические интересы?
— Ты сказал «доход». Как я должен это по-другому понимать?
— Вопрос в том, в чей карман идет доход и на какие цели. Мы должны выполнять свой долг, защищать интересы страны. Но когда ворье и политические аферисты сидят под крышей правительства, легально мы ничего не сделаем. Чтобы работать против них, нам нужен секретный денежный фонд, не контролируемый правительством. А самый серьезный источник пополнения этого фонда — нелегальная торговля оружием. Понимаешь, о чем идет речь?
— Да.
— В таком случае перейдем к делу. Ширяев специалист в нелегальной торговле и отлично обходится без поддержки государственных структур. Что же касается маркетинга, то, судя по тому, что он достал американцев, маркетинг у него агрессивен дальше некуда. В общем, он нужен живой.
— Ширяев бросил на произвол судьбы своих сотрудников и способствовал разгрому советнической миссии.
— Иван Георгиевич, давай поговорим без эмоций. Курочек, несущих золотые яйца, не режут. Взяв под контроль Ширяева, мы сразу получим отлично налаженный бизнес.
— То есть начнем крышевать ворюгу и бандита. Отлично! Разведка в роли рэкетира. Такого в моей биографии еще не было.
— По-моему, я достаточно подробно объяснил, зачем нам нужен Ширяев. Думаю, те твои головорезы, которые работали с Ширяевым в Африке, отлично с этим справятся. Давай-ка, Иван Георгиевич, выдергивай их. Нечего им тут гнезда греть и цыплят высиживать.
— Похищение крупного бизнесмена с хорошим прикрытием — дело рискованное, а приказывать им я не могу. Нет у меня теперь такого права, они частные лица.
— Ну и что делать?
— Могу предложить им это дело, попробовать договориться.
— Ну, Иван, дожили до демократии, мать твою! С собственными спецами будем рядиться, как с шабашниками.
— Рядиться не надо. Известно, сколько такие контракты стоят по международным расценкам.
— Ну и сколько?
— Нижняя планка по пятьдесят тысяч долларов каждому и орграсходы за счет заказчика.
— Что?! Сто тысяч долларов?! Ты в своем уме? Может, им напомнить, сколько государству стоила их подготовка? А этот твой Осоргин пусть ценит, что ему паспорт российский восстановили. Вернулся, понимаешь, с липовым американским.
— Ты обещал временно поселить его на служебной квартире.
— А где он сейчас живет?
— У меня. Еще у меня живет собака отца Егора генерала Осоргина. А я привык к покою и одиночеству. С меня достаточно собаки.
— С квартирой решим.
— А с деньгами?
— Пираты, просто пираты! Ландскнехты!
— Добро, но это касается только ребят. Меня деньги не интересуют.
Хозяин насторожился: зачастую то, за что приходится платить не деньгами, а чем-то иным, обходится дороже.
— Мои парни притащат Ширяева. Приведут и поставят, куда скажете, — обозначил свою позицию Командор. — И никаких проблем ни с дипломатами, ни с Интерполом не будет. Это под мою гарантию.
— Да-да, — нетерпеливо перебил хозяин. — Мы друг друга поняли. Ты сам чего хочешь?
— Я хочу получить ту сволочь, которая сдала меня чеченцам. Хочу знать, кто это сделал, и чтоб никто не лез разбираться, как и что с ним произойдет.
— Сейчас я этот вопрос решить не могу, — подумав, ответил хозяин. — Я не знаю, кто этот человек и в чьей он команде. Я постараюсь это выяснить, а там посмотрим. Но Ширяев нужен, как говорится, вчера.
— Куда его доставить?
— Лично мне симпатична Мальта.
21
После поездки к Моторину ребята вернулись уже поздно вечером. Открыв ворота, Шуракен увидел, что в доме горит свет.
— Женька дома, — сказал он.
Ставр нерешительно посмотрел на окна, потом на машину, которую еще не успел загнать во двор.
— …Сань, давай я поеду. Шуракен усмехнулся:
— По-моему, ты трусишь. Я уже сказал ей, что ты вернулся, так что это уже не самая горячая новость. Давай иди и поговори с ней. Все равно тебе этого не избежать.
Ставр сделал несколько шагов к дому, остановился и обернулся к Шуракену:
— Ты идешь?
— Иди. Я загоню машину во двор и приду. Ставр бросил на Шуракена осуждающий взгляд,
он явно считал, что друг вероломно бросает его в трудную минуту. Поднимаясь на крыльцо и открывая дверь, он думал, что предпочел бы сейчас снова оказаться в Африке и пусть ему угрожает орава негров с АК-47, право, ему проще было бы с этим справиться. Женя возилась на кухне. Она не обернулась, когда Ставр вошел, хотя не могла не видеть, что они с Шуракеном приехали.
— Здравствуй, — сказал Ставр.
— Здравствуй, Егор.
Она продолжала заниматься своими хозяйственными делами так, словно возвращение Ставра ее ничуть не волновало. Ставр тяжело вздохнул: как и большинство мужчин, он терпеть не мог выяснять отношения.
— Понимаю, я сволочь, во всем виноват и все такое. Но ты все-таки посмотри на меня.
Ставр подошел к ней, машинально поднял руки, чтобы взять ее за плечи, но, так и не прикоснувшись к ней, опустил.
— Ты стала еще красивее. Была девчонка, а теперь настоящая женщина. Прости, что так получилось.
Шуракен не пошел в дом, как обещал. Он сел на крыльцо и закурил. Дуст подошел и сел рядом.
Женя наконец решилась. Она повернулась и посмотрела на Ставра. Если он и изменился за прошедшее время, то однозначно к лучшему Когда он уезжал, то был еще просто не в меру самоуверенный мальчик, а вернулся вполне матерый, привыкший к беспощадным дракам мужчина. Женя почувствовала, как бешено забилось сердце. «Что ж, — подумала она, — чем сильнее враг, тем достойней победа». Она вскинула свою золотистую голову и посмотрела ему прямо в глаза, хотя это было трудней всего. Голова шла кругом, когда она смотрела ему в глаза.
— Ты прав. Я стала взрослой женщиной и буду защищать мою семью. Счастье мне тоже нелегко досталось.
Ставр не понял ее. Он не знал, чего стоила ей борьба с его призраком. Она ненавидела ею уже не за то прошлое предательство и не за то, что он никогда не любил ее так же сильно, как любила она, а за то, что он был с Шуракеном там, где ее, Женьки, не было и быть не могло. И теперь, явившись неизвестно откуда, он снова принес с собой обаяние враждебного, жестокого и увлекательного мира, предназначенного только для мужчин.
— Женя, я люблю тебя и Сашку. Вы для меня самые близкие люди, ближе вас у меня никого не осталось, — Ставр был не из тех, кому легко даются такие признания. Женя должна была это понять и простить.
— Мне жаль тебя, Егор.
Она ничего не хотела прощать, а главное, не хотела делиться с ним. И эти слова означали, что на самом деле у него уже никого не осталось.
Ставр это отлично понял.
— Я думал, нам делить нечего: ты Сашке жена, а я — друг.
— Да для меня такой друг, как ты, хуже вора или любовницы! Ты разбередишь Сашке душу, свернешь ему мозги, и вы опять попретесь неизвестно куда. А я хочу, чтобы у меня, как у нормальной бабы, был муж, а у ребенка отец.
— Семья, дети — это святое. Но и ты должна понять нас. Есть определенные обязательства…
— Нету у Сашки больше никаких обязательств. Нету! Его выгнали, выбросили за ненадобностью. Думаю, что и тебя тоже.
— Женя! Не говори о том, в чем ты ни черта не смыслишь.
— Егор, я тебя серьезно предупреждаю, я не позволю превратить мою жизнь в кошмар.
— У меня и в мыслях ничего подобного не было. А что касается Сашки, то я пока еще не заметил у него признаков слабоумия. Он сам вполне способен решить, что ему делать.
— Пусть только попробует влезть вместе с тобой в очередное дерьмо — я аборт сделаю, а Дуста его живодерам на шапку отдам!
— Да ты просто стерва.
Женя запустила в Ставра тарелкой.
Тарелка разбилась о стену, обдав Ставра градом осколков. Он посмотрел на Женю, уже по-настоящему приходя в бешенство.
Услышав звон бьющейся посуды, Шуракен бросил сигарету и кинулся в дом. В дверях на него, как тигр из клетки, выскочил Ставр.
— Что?.. Что случилось?
— Все нормально, Саня. От любви до ненависти один шаг. Я поехал.
— Куда ты поедешь?
Ставр вытащил из кармана ключи, подбросил, поймал и пошел к машине.
— Командор дал ключи от служебной квартиры, — открывая дверцу, бросил он.
— Приедешь завтра?
— Нет. Съезжу к Подшибякину. Посидим с дедом, выпьем, поговорим. Я перед дедом в большом долгу. Если б не его наука, меня бы давно зарыли, как падаль. Пока.
