Сергей Самаров - Тридцать первый выстрел
– Понял, командир, – капитан выключил прибор и убрал бинокль в футляр. – Тогда дайте порулить, что ли…
Капитан помнил маршрут, наверное, не хуже, чем я, да и карту под рукой имел, и потому я без сомнения согласился. Полет проходил на достаточно большой высоте. Чтобы избежать крутых виражей, я предпочитал лететь над ущельем на высоте около километра. Было холодновато, но одеты мы были тепло, и потому такой полет неприятностей не доставлял. В начале пути мы еще видели дорогу. Она вела к горному селу, которое отставной бомж, опасаясь из одного рабства попасть в другое, обошел стороной. Но он запомнил наличие в селе пяти с половиной средневековых башен, характерных для Кавказа «отметин», и потому Желобков с Казионовым, знающие это село, сразу правильно сориентировались в направлении. Башни есть и в других горных селах, но здесь средняя наполовину развалена, а крайняя левая, если идти со стороны гор, наклоном похожа на Пизанскую башню и тоже грозится вскоре рухнуть. В других селах таких примет не было.
Нам не нужно было петлять, как когда-то пришлось Николаю, и потому до села мы добрались быстро. Да и ходить наш бомж при всем желании со скоростью семьдесят пять километров в час не мог. Мы же при включенном двигателе летели именно с такой скоростью и сбросили ее только при выключенном двигателе.
Когда показалось село, облетать которое далеко стороной мы не стали, я взял у капитана бинокль, чтобы опробовать режим тепловизора для скрытых объектов. Подстроил бинокль под свои глаза и очень скоро «выцепил» характерное свечение биологически активных объектов за изгородью из кустов. Там были человек и собака, а чуть дальше шли около десятка овец. Более того, я даже сумел определить, что человек при движении опирается на палку, хотя саму палку тепловизор, естественно, показать не мог. Но положение руки говорило, что это старик, которому без палки передвигаться трудно.
Этот опыт нам был необходим, чтобы точно знать, что мы сможем увидеть бандитов в горах, когда они будут прятаться. А прячущихся за камнями, как я уже раньше убедился, тепловизор беззастенчиво определяет по идущему вверх теплу. Выгнать же человека из-за укрытия и поставить его под прицельный выстрел вооруженному специалисту достаточно легко. Для этого нужно самое большее три предварительных выстрела, которые выгонят любого непрофессионала из места, в котором его достать невозможно. К тому же у нас будет преимущество в высоте; следовательно, для нас укрытия вообще не могут быть преградой. А уж про преимущество в маневре я и не говорю. Хотелось только надеяться, что бронированная система дельталета не подведет. Осколки взрывного устройства система выдержала, должна и пули выдержать. А прочность крепления я сам проверял. На совесть сделано, с пониманием. И снизу достать нас можно только случайно.
Миновав село и оставив на склоне горы, круто поднимавшемся от берега реки, целую группу мужчин, наблюдающих, приложив ко лбу руку козырьком, за странной птицей в небе, которой они никогда в своих краях не видели, мы спокойно полетели дальше. В нас никто не стрелял, и мне тоже почему-то стрелять ни в кого не хотелось, хотя автомат я держал на коленях. К слову, мне никогда не верили всякие правозащитники и журналисты, посещающие Северный Кавказ, – а из журналистов сюда почему-то рвутся в основном те, кто желает писать о российской армии негатив, – так вот, мне никогда не верили, когда я говорил, что вообще не люблю стрелять в людей. У одного швейцарского или французского, не помню точно – может, даже какого-то африканского писаки, разговаривающего по-французски, – чуть глаза не вылезли из орбит, когда он такое услышал…
Но дальше начались сложности с освоением маршрута. Показания отставного бомжа Николая опирались на то, что шел он к селу по скотопрогонной тропе. Но таковых было две, и каждая из них могла быть той самой. По большому счету, эти тропы, по которым веками гоняли на пастбища скот, представляли собой нормальные грунтовые дороги. Может быть, по ним даже иногда ездили машины – по крайней мере, сверху мне показалось, что там существует накатанная колея, которая может образоваться только от колес. Впрочем, это могли быть колеса трактора. Сено в село возили с горных лугов, и трактор был обязан время от времени здесь курсировать. Этот вопрос уже обсуждался у генерала, когда исследовались показания Николая о строительстве базы. Стройматериалы доставляли сначала на тракторе, а потом переносили пешком на плечах рабов. Но сам он ни разу за стройматериалами не ходил и потому пути этого не знал. И вообще не видел, чтобы трактор приезжал на само строительство. Даже котлован в каменистой и скалистой почве выкапывали исключительно силами рабов. Для того их туда и пригнали. Сам Николай работал в небольшом карьере, тоже разрабатываемом рабами. Каждый день их попарно отводили в карьер, расположенный в сорока минутах ходьбы, неподалеку от строительства. Там они собирали в корзины мелкие камни, исполняющие роль щебня, или дробили кувалдой крупные валуны. Вечером, зацепив крюками, тащили корзины к стройке. Теперь путь занимал уже полтора часа. Паре рабов всегда придавался охранник, который чаще всего спал неподалеку. Именно этим и воспользовался Николай, чтобы убежать. Он и напарника уговаривал, но тот категорически отказался, ссылаясь на слабость в ногах и неумение долго ходить. Для него было легче оставаться рабом, чем прилагать усилия для бегства. Вообще на Кавказе, причем не только на Северном, применение рабского труда широко распространено и считается чуть ли не нормальным явлением. Зачем заводить какие-то механизмы, если можно заставить рабов копать котлован или добывать щебень? Тем более что котлованы эти, в соответствии с местными традициями, не копали глубокими.
Майор Желобков, прокладывая маршрут на карте, опирался на дополнительные сведения о местности. Например, сколько ручьев пришлось перейти Николаю на конкретном участке. Но память иногда все же подводила отставного бомжа, и он что-то путал. И потому маршрут раздваивался. Правда, один считался все же более предпочтительным и был проведен сплошной линией, а второй – только пунктиром. Естественно, мы полетели по наиболее вероятному, с точки зрения Желобкова. Но сам майор сказал, что его вероятность опирается на то, что базу строили в горном лесу. А по другому маршруту лес можно встретить только на ближних подступах. Если бы Николай шел оттуда, он добрался бы до города в два раза быстрее. Этот аргумент был, можно сказать, решающим и самым весомым из всех предыдущих логических построений. По крайней мере, на мой взгляд, как и на взгляд моего заместителя.
Ущелье мы преодолевали по верхам. Я убедился, что капитан Волоколамов, несмотря на травмированную ногу, с руками управляется превосходно, а это, в свою очередь, сказывалось на качестве управления мотодельтапланом. По крайней мере, нам дважды встречались так называемые воздушные ямы, образовывающиеся при смещении потоков воздуха. В горах они встречаются чаще, нежели на равнине. Но оба раза Волоколамов удачно выравнивал крыло и корректировал полет. Надо сказать, что такие действия требовали большой силы рук, но Никифорович был человеком тренированным, как и все офицеры моей группы, и травма ноги не мешала ему. Мне же он таким образом позволял отдыхать.
А я пользовался своим отдыхом с пользой для дела и не отрывал от глаз бинокль. Правда, к тепловизору не прибегал. Но пока мне хватало возможностей собственно бинокля. Одно место, когда проложенный в карте маршрут уже давно закончился, меня заинтересовало особенно и заставило всматриваться пристально. Да и любого следопыта должно насторожить явное присутствие тропы там, где места официально не обжитые. А тропа была хорошо протоптанной. Может быть, если ее оставили бандиты, то это не столько продукт их неаккуратности, сколько ошибка погоды. Обычно в это время года горы уже покрываются снегом, и старую тропу было бы уже, наверное, не видно под его слоем. В летний сезон тропа тоже может остаться неприметной среди травы, если не разглядывать ее сверху, причем искать целенаправленно, и не из самолета или вертолета, а с такого летательного аппарата, как мотодельтаплан.
Я обернулся и сделал знак рукой, показывая Волоколамову на тропу. Тот кивнул и положил дельталет в вираж, чтобы облететь место по кругу. Результат сказался почти сразу. Мы увидели под скальным обрывом небольшой карьер – явно дело человеческих рук. И я сразу оценил, сколько труда пришлось затратить рабам, вытаскивая оттуда камни. Много камней. Без всяких механизмов, вручную сделать такой кратер было делом непростым. Бандиты рабов, видимо, не жалели. Значит, было ради чего стараться…
Я вытащил трубку и нашел в адресной книге номер майора Желобкова.
– Тридцатый, я нашел карьер, где рабы добывали щебень. Наш бомж правильно вспомнил маршрут – тот, что ты отметил на карте. Если не гнать и с умом выбирать путь, можно потихоньку сюда проехать. Кое-где, конечно, придется валить елки, но лесники на нас, надеюсь, в обиде не будут. Техника пришла?
