Иван Стрельцов - Секретный пеленг
– Так он что, только из-за журнала согласился на предательство или была другая причина? – поинтересовался сидящий рядом с Крутовым офицер.
– Нет, конечно же, капитан третьего ранга Моин в начале девяностых годов за пять тысяч американских долларов сдал временные стоянки атомоходов Северного флота. А уволившись со службы, связался с хиппарями из когорты «зеленых» и вообразил себя борцом за экологию. А когда возникла необходимость в его использовании, бывшие хозяева напомнили о разглашении государственной тайны и в качестве пряника пообещали спонсировать издание журнала.
Дождавшись, когда Мальцев закончит свой рассказ, к нему обратился генерал-полковник Журавлев:
– Меня интересует технология допроса.
– Моя бригада действовала в условиях поставленной задачи. Во время обеда Моин спустился в бар, который располагается в издательстве журнала, заказал чашку кофе. Через полчаса ему стало плохо. «Скорая помощь» почти бездыханное тело Валерия Михайловича отвезла в центральную клиническую больницу. В реанимационной палате ему была введена усиленная доза «сыворотки правды» плюс поработал штатный экстрасенс. В результате, рыдая и захлебываясь соплями, Валерий Михайлович поведал нам всю правду. Сейчас он погружен в глубокий сон, а завтра, проснувшись, ничего не вспомнит. Врачи его выпишут, сообщив, что он перенес сердечный приступ. Тайна следствия полностью соблюдена.
– Ясно, – едва заметно улыбнулся Андрей Андреевич. – Это все или есть еще что-то?
– После допроса Моина я решил выяснить все, что известно нашим питерским коллегам о Ларри Кейте. Оказывается, он несколько раз пересекал российско-эстонскую границу, много курсировал по странам Балтии, в основном между Ригой и Лиепаей. А месяц назад в учебном центре подготовки водолазов НАТО был зарезан инструктор Арнис Крыкляс. Бывший боевой пловец воевал на Ближнем Востоке, награжден медалью «Пурпурное сердце» и орденом «Серебряная звезда».
– Интересный экземпляр, – хмыкнул Крутов. – Думаешь, имеет отношение к нашему делу? Чего же так грубо устранили?
– Он ведь все-таки «тюлень», а не бухгалтер, которому можно с легкостью устроить хоть автокатастрофу, хоть инфаркт.
– Железная логика, – согласился с доводами чекиста военный разведчик.
– Теперь у меня все, – доложил председателю «комитета» Мальцев.
– Это у вас все, Олег Петрович, – возразил Журавлев, – а по делу «Краба» за это время набралось достаточно другой полезной информации. Ну, как говорится, начнем по порядку. Например, резидентура из Германии нам передала фото, которые сделала БНД[20], отслеживающая чужую агентуру на территории их страны.
Пачка фотографий легла перед Олегом Мальцевым. На одной из них он узнал бывшего народного избранника.
– Это что еще такое? – не понял Мальцев, перебирая фотографии. В зале небольшого уютного ресторанчика сидели двое мужчин. В одном полковник узнал Правдина, второй чекисту был незнаком.
– Германская контрразведка БНД, несмотря на союзнические отношения с США, тем не менее отслеживает и ведет учет с немецкой педантичностью американских агентов, прибывающих в ФРГ, – подробно пояснил Журавлев. – Молодой человек в компании нашего Правдина – некто Майкл Солби, до недавнего времени личный референт директора ЦРУ и родной брат заместителя директора Артура Солби. Сейчас младший братишка перешел на оперативную работу.
Следующая фотография запечатлела Майкла в компании другого молодого человека на скамейке в парке, можно было подумать, что идет обычный праздный разговор.
– А это, – палец генерала ткнулся в лицо второго молодца, – и есть Ларри Кейт, по крайней мере, под этим именем он путешествовал по Европе.
– Значит, клубочек туго затягивается, – негромко произнес Крутов, покачивая головой. Теперь ему стало ясно, почему матросы из роты охраны и специалисты, находившиеся на острове Махова, в один голос твердили, что напавшие террористы кроме одного говорили на чистом русском языке, без малейшего акцента...
– Боевиков набирали в России, – сделал вывод Родион Андреевич, зло сверкнув глазами. – И, как я понимаю, не обошлось тут без Сергея Анатольевича Правдина. Надо бы этому козлу яйца оторвать.
– С этим придется обождать, есть дела более важные. – Генерал-полковник достал из папки еще один лист. – Резидент СВР из Северной Америки сообщает: информатор из службы береговой охраны западного побережья доложил, что на их катера устанавливают боевые гидролокаторы, предназначенные для обнаружения подводных лодок. Кроме того, в управлении БОХР ходят слухи о крупной операции по захвату большой партии наркотиков.
– Красивое шоу должно получиться, – заметил сидящий рядом с Крутовым старший аналитик полковник Панчук.
– Да, янки мастера по таким мероприятиям, – согласился с ним генерал Журавлев. – Исходя из этой информации, военно-космическая разведка получила задание просканировать прибрежные зоны проблемных стран Южной Америки.
– Недавно запущенный на орбиту спутник «Святогор», оснащенный новейшим оптико-электронным оборудованием, на спектральном уровне обнаружил полимер, который составляет внешнее покрытие «Краба», а площадь той аномалии соответствует размерам подводного минного заградителя. Настораживает только одно – субмарина находится почти в тридцати километрах от берега.
– «Краба» что, волоком туда затащили? – в унисон рассмеялись офицеры. В истории было достаточно примеров, когда боевые корабли перемещали на большие расстояния по суше. Правда, вес у тех кораблей был несравним с весом современной субмарины. Хотя и тягловые средства изменились.
– Да нет, – генерал-полковник досадливо отмахнулся. – Эксперты ВМФ считают, что в глубь страны был прорыт канал.
– Это что, государственный объект? – с недоверием спросил Михаил Панчук.
– В том-то и дело, что нет. Мы выяснили, кому принадлежит эта земля. И оказалось, что там хозяйничает местный наркобарон Диего Мартинес Кортес по прозвищу Батиста. Наши «космонавты» тщательно исследовали округу при помощи «Святогора» и нашли много интересного. Там целое государство в государстве, и нам сейчас нужно решить, как действовать.
– А что тут думать, – первым высказался Мальцев, – лодку украли, чтобы по-крупному подставить Россию. Ну как же, помогаем наркоторговцам транспортировать наркотики. Субмарину нужно топить как можно быстрее, не знаю, как – крылатой ракетой с ударной подводной лодки или тяжелой бомбой со стратегического бомбардировщика. Я в этом деле не спец, военные сами решат, какое средство наиболее эффективно.
– Ясно, – задумчиво ответил Андрей Андреевич, потом посмотрел на офицеров военной разведки. – Вы тоже так считаете?
Гэрэушники промолчали, для них информации было недостаточно. Из всех собравшихся в кабинете никто не мог себе представить, что несколько месяцев назад этот же вопрос решали высокопоставленные чиновники страны, которую в мире принято считать супердержавой.
– Я вот сейчас вспомнил случай из истории, – отвлеченно заговорил Журавлев. – В середине тридцатых годов Сталин встретился с летчиком-испытателем Чкаловым и говорит тому: «Слышал я, товарищ Чкалов, что вы летаете без парашюта?» – «Так точно, – отвечает летчик и следом поясняет: – Я испытываю экспериментальные машины, если в случае нештатной ситуации я выпрыгну с парашютом, самолет, который был изготовлен в единичном экземпляре, разобьется. А пока решат все вопросы по причинам аварии, затем изготовят и облетают новый самолет, эта модель морально устареет». – Андрей Андреевич вздохнул и продолжил: – Надеюсь, всем понятно, о чем я говорю? Фраза, сказанная почти сто лет тому назад, сегодня имеет особое значение. «Краб» – это рывок вперед, и если его уничтожить, неизвестно сколько времени уйдет на изготовление новой модели и нет никакой гарантии, что в этом вопросе нас не обскачут господа из-за океана. Поэтому говорить об уничтожении «Краба» своими силами не будем. Наша цель – вернуть лодку ее создателям. Есть продуктивные мысли?
– Есть одна идея, – негромко произнес Крутов. – Только она сырая, скучноватая.
– Говорите, полковник, вместе попытаемся вашу идею отшлифовать...
45
Вино было темно-рубинового цвета и лилось, казалось, тяжелым, как битум, потоком на дно бокала из тонкого стекла.
– И сколько, ты говоришь, этому напитку лет? – обратился к Владимиру Пройдесвит, глядя сквозь бокал на далекий горизонт, от чего напиток приобретал зловеще кровавый цвет.
– А я знаю? – пожал плечами Панчук. – Лет двести, триста, короче, еще со времен их парижских революций. Десять «штук» евро за бутылку. Как любят говорить менеджеры – эксклюзив.
– И что же, ты его пьешь, как «молдована в шляпе»[21]? – не удержался Григорий Иванович.
– Да какая разница, – равнодушно сказал Шатун. – Все дело в рекламе. Кто-то ляпнул, что «Черный квадрат» Малевича, это шедевр, и тысяча идиотов уперлась в эту блямбу, и чтобы не прослыть идиотами, твердят на все лады «о – да, это шедевр, настоящее произведение искусства». Так и с вином – горькая кислятина, пойло, шмурдяк. А эти уроды причмокивают, делают рожу кирпичом и загадочно вещают: «Какой букет, какие вкусовые ощущения». Уроды, которые не хотят признать, что король голый.
