Сергей Соболев - Зашифрованная жизнь
Иван услышал стоны…. Кто-то кричит, призывая на помощь? Или ему показалось?
Нет, не почудилось. На тротуаре, заваленном обломками, у ограды больничного комплекса, шевелится, пытаясь встать на ноги, какое-то существо.
Иван подбежал к нему! Мальчишка… Ранен, весь в крови. Возможно, один из тех пацанов, кто бросал в него камни и корчил рожицы.
Козак достал из бокового клапана медпакет первой помощи, разорвал зубами упаковку, снял колпачок с шприц-ампулы. У парня оторвана кисть левой руки… беда.
Он проколол парнишку дозой обезболивающего, перетянул жгутом руку выше локтя. Затем из того, что было, соорудил повязку…
Закончив перевязку, он взял потерявшего сознание парнишку на руки. Тяжело поднялся и побрел – с пацаном на руках – в сторону ворот. Надо как можно скорей передать парнишку врачам… Ему нужна срочная операция!
Подвывая сиреной, прямо к нему – к ним – подкатила машина «Скорой».
Иван обрадовался: ну вот, пусть медики мальчишкой занимаются! Ну а он, передав им парня, попробует разыскать в этом адском бедламе своих – Ричи, О’Нила, Сэконда…
Открылись кормовые дверки. Иван приготовился передать двум мужчинам в медицинских халатах и респираторах раненого парнишку.
Но случилось неожиданное.
Один из «медиков» выпустил прямо ему в лицо струю из баллончика, зажатого в руке. Иван ощутил, как у него перехватило дыхание. В голове что-то звонко лопнуло.
Напоследок, теряя сознание, он еще раз увидел покачнувшуюся из стороны в сторону башню минарета. Словно сам Всевышний кому-то погрозил высочайшим перстом…
Глава 21
Кабина лифта бесшумно скользнула вниз.
Путешествие с пятого «надземного» этажа центрального здания нового комплекса зданий Главного разведуправления Генштаба на Хорошевском шоссе на третий подземный уровень заняло всего несколько секунд.
Открылись створки лифта. Мужчина в штатском костюме – шатен, около сорока, подтянут, коротко стрижен, – прижимая кожаную папку локтем, направился по отделанному светлым пластиком коридору в его дальний конец.
Возле двери «шлюза», на которой отсутствуют какие-либо маркировки или надписи, он ненадолго остановился. Достал «индкарту». Вставил в прорезь, затем приложил к выдвинувшемуся из стены считывающему устройству указательный палец правой руки.
Толстая металлическая плита под воздействием гидравлики поползла в сторону. Мужчина прошел в служебный отсек, где находится резервный – дублирующий – кабинет первого заместителя главы ГРУ. В предбаннике за столами – вернее бы назвать их рабочими терминалами – сидят двое референтов-помощников. Одеты в униформу с эмблемой учреждения на нагрудном кармане и на правом рукаве. У одного из офицеров на голове дужка гарнитуры – он с кем-то переговаривался по линии внутренней связи.
– Здравствуйте, товарищи! – поздоровался мужчина. – Полковник Митрохин, Третье управление! Прошу доложить о моем прибытии.
Один из референтов, сдержанно поприветствовав вошедшего, встал и направился к двери, на которой, кстати, как и на большинстве других дверей в этом сравнительно недавно введенном в эксплуатацию ультрасовременном комплексе, отсутствует табличка с фамилией хозяина кабинета или указание на занимаемую должность.
Референт сам открыл дверь, пропуская внутрь визитера.
– Проходите, товарищ полковник, вас ожидают!
Кабинет, в котором оказался Митрохин, являлся несколько уменьшенной копией основного служебного помещения первого зама главы ГРУ. На стене, за начальственным креслом, портреты нынешнего и прежнего главкомов. Стол свободен от бумаг. Единственное, что бросается в глаза, это раскрытый ноутбук и уменьшенная копия памятника Рихарду Зорге – этот знаменитый разведчик является весьма почитаемой личностью в данном учреждении.
– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! Полковник Митрохин прибыл по вашему приказанию!
Навстречу ему, поднявшись из-за стола, вышел хозяин кабинета. Это был рослый, крепкий мужчина лет пятидесяти, с седеющими висками и острым проницательным взглядом.
– Здравствуйте, Павел Николаевич! Знаете, я вначале планировал сам посетить ваш отдел. Мне сообщили – только что, минут двадцать назад, – о том, что получено некое важное послание от нашего товарища… Вы понимаете, о ком идет речь.
– Так точно, товарищ генерал. Получено сообщение! Начальник управления сейчас в служебной командировке. Я временно исполняю обязанности…
– Я в курсе, – оборвал его старший по званию. – Ну и вот решил, что не стоит привлекать повышенное внимание к вашему департаменту в целом и к возглавляемому вами отделу в частности. Поэтому и попросил помощника позвонить вам и пригласить вас на разговор ко мне!
Он жестом предложил младшему коллеге присесть за стол.
– Итак, какие новости есть из Белгорода, от Званцева? И какого рода сообщение вы получили от нашего товарища?
– С вашего позволения, начну со второго.
Митрохин открыл папку, достал оттуда микрокассету с аудиозаписью и лист бумаги с распечаткой телефонного разговора.
– Сегодня, в девять двадцать пять по московскому времени, на контактный телефон позвонил «Козак»…
Генерал бросил взгляд на циферблат наручных часов – ровно одиннадцать. Потом взял у полковника листок с распечаткой телефонного разговора, надел очки, стал знакомиться с материалом.
Светлана (далее – С.) – Да, слушаю.
Козак (далее – К.) – Света, здравствуй! Это Иван! Слышишь меня?
С. – Иван?! Здравствуй, пропащая душа! А мы тут уже не знаем, что и думать! Где ты? Как ты? С тобой Виктор хотел поговорить! Если ты побудешь на линии, я попробую на него переключить…
К. – Света, у меня мало времени. Я пытался до-звониться до Ани, но ее номер не отвечает!..
С. – Иван, тут такое дело… Анну, насколько мы в курсе, зазвали в свою компанию какие-то люди. И она… она сейчас находится с ними.
К. – Вот как?
С. – Да. Она не смогла им отказать. Но ты не волнуйся, мы следим за ситуацией.
К. – Слушай внимательно, Света. А еще лучше – запиши!
С. Записываю!..
К. (говорит на фарси-таджикском, текст сообщения дается в переводе на русский). – Срочно <нрзб> по своим каналам одного человека! Майкл Сэконд, белый, возраст между тридцатью и тридцатью пятью. Рост около ста восьмидесяти пяти, шатен, зеленые глаза. Возможно, в детстве с семьей эмигрировал из Союза. Хорошо говорит по-русски, понимает украинский. Гражданство предположительно британское или американское. Один из старших сотрудников филиала <нрзб> фирмы ЭйДжиЭсЭм. Особые приметы – отсутствуют две фаланги на мизинце правой руки. Если отпустят на службе, через неделю буду в столице Песочницы. Контакт в установленном месте в следующую субботу или в воскресенье.
С. (после паузы). – Тут какие-то помехи на линии! Какие-то голоса накладываются… Иван, я тебя совсем не слышу!
К. – Света, очень плохая слышимость! Кто-то мешается на линии… Приглядывайте, пожалуйста, за Анной! Привет ей! Я перезвоню или напишу, как только смогу. Ну все, пока!
Генерал снял очки и положил их на стол рядом с листком.
– Кто переводил с таджикского?
– У меня в отделе есть товарищ, хорошо знающий фарси.
– Надежный кадр?
– Так точно. Других не держим.
– Довольно рискованно действует наш товарищ… Разговор ведь могли и перехватить. Номер определился?
– Нет. Но с большой долей вероятности можно утверждать, что он звонил из города Баакуба…
– Так-так… – Генерал задумчиво провел пальцем по столешнице, нарисовав как бы вопросительный знак. – Дело принимает довольно неожиданный оборот, вы не находите, полковник?
– Так точно, товарищ генерал. Изначально предполагалась инфильтрация троих наших специально отобранных товарищей в одну военную аутсорсинговую и две частные охранные структуры. Пройдя отбор и устроясь на контрактную службу, эти товарищи – как предполагалось – смогут изнутри получать так необходимую нам информацию о состоянии и структуре подрядных работ в Афганистане и Ираке. А также о специфике и различных интересных нам нюансах в деятельности финансируемых Пентагоном и частными инвесторами так называемых «частных армий». Двоих наших товарищей отбраковали еще на стадии подготовительных лагерей. Что-то в их биографиях или в личных, или профессиональных качествах не устроило тех, кто производит кадровый отбор в сотрудники контрактной службы. И только Козак прошел через сито… Хотя и у него имелись какие-то сложности, о природе которых мы сейчас можем лишь догадываться. Но тем не менее он все же «отобрался» и попал в интересное для нас место и в интересную структуру.
– Действовали через украинских рекрутеров?
– Так точно. За сумму примерно в пять тысяч долларов США наш товарищ выправил себе украинский паспорт. Его провели по базе данных. Это обычная схема для тех, кто хочет устроиться на работу в одну из контрактных фирм, оперирующих в Ираке или в Афганистане. Россиян напрямую, как правило, не принимают. Приходится искать вот такие обходные пути… В случае с четой Козаковых мы пошли сложным и затратным путем – выстраивали целые фрагменты их биографии.
