Андрей Воронин - Слепой. Операция «Атлантический циклон»
— Вам надо срочно отправляться в Москву. Здесь мы бессильны вам помочь.
— Он сказал, что мне успеют спасти жизнь, — вырвалось у Николая.
— Кто — он? — вроде бы удивился врач.
— Какой-то странный человек, встреченный мной у супермаркета.
— А-а-а! — протянул доктор. — Знаем-знаем. Настоящий экстрасенс, не то что шарлатаны, дающие рекламные объявления. В таком случае вам тем более надо лететь.
— Хорошо, — Николай, потрясенный известием, даже забыл спросить название своей болезни.
Об этом вспомнила жена и сама отправилась к доктору, пока муж утрясал дела на работе. Вернулась она с большим запечатанным конвертом:
— Врач сказал, что можем открыть, если захотим.
Однако Николай не захотел, и жена привычно согласилась с решением мужа.
Гунсуню бывший милиционер честно рассказал свою историю. Китаец впечатлился и сильно огорчился.
— Мы будем ждать тебя, Николай. Я уверен, ты выздоровеешь и снова займешься своей работой. Тебе удалось навести порядок в моей охране, и если понадобятся деньги на операцию, я помогу.
В Москву Николай вылетел вместе с женой, тоже недавно вышедшей на пенсию. Супружескую пару, причем совершенно неожиданно для них, встречали. Николая отвели в сторонку, предъявив документы:
— Извините, наверное это был не лучший наш план, но другого из-за дефицита времени мы не придумали. Вы абсолютно здоровы.
Мужчины правильно сделали, предъявив корочки, иначе крученый мент мог украсить их физиономии декоративными элементами, не предусмотренными природой. Николай стиснул зубы и процедил сквозь них:
— Отлично, в таком случае мы можем прямо сейчас возвратиться домой.
— Еще раз просим нас извинить. Вам придется задержаться. Ваше место понадобилось для оперативной разработки. Боюсь, вам придется искать другую работу. Мы вам поможем в этом. А сейчас давайте отправимся в один из наших лучших ведомственных санаториев. Там вы отдохнете, наберетесь сил.
— Бедный китаец! Не пойму, чем он провинился. Я с ним успел пообщаться, он хороший человек.
— Думаете, раз вы бывший сотрудник органов, мы сейчас вам все выложим?
— Нет, конечно! Просто жалко человека! Неужели вся его вина в том, что он сумел завоевать городской хлебный рынок?
— Идемте. Машина ждет, а ваша супруга успела замерзнуть.
— Хорошо, идем. Я привык подчиняться приказам.
Гунсунь быстро забыл о потере Николая. Причиной тому стала резко осложнившаяся беременность жены. Поначалу все шло хорошо, даже замечательно, учитывая возраст будущей роженицы. А затем наступило ухудшение.
Однажды вечером Шан услышал странный звук, донесшийся из комнаты супруги. Было похоже, что там уронили что-то тяжелое. Гунсунь встревожился, побежал на шум. Он увидел жену, лежащую без сознания. Испуганный булочник нащупал пульс. Есть, жива! Шан достал мобильник, хотел вызвать «скорую» и тут понял, что не знает номера телефона. Он быстро сориентировался и позвонил одному из своих русских сотрудников:
— Вася, скажи мне телефон «Скорой помощи».
И тут снизу раздался голос жены:
— Не надо, Шан, я уже в порядке.
Гунсунь послушался, хотя затем пожалел о своем решении. Супруга призналась, что обмороки у нее начались неделю тому назад и случаются почти каждый день.
Шан заставил ее сходить к врачу. Женщину осмотрели, после чего доктор вынес свой вердикт:
— В таком возрасте у рожениц подобное бывает достаточно часто. Я рекомендую специальную диету и умеренные физические упражнения. И, разумеется, постоянное наблюдение специалиста. Тогда все пройдет хорошо. Я знаю, о чем говорю. Сейчас относительно много рожениц солидного возраста. Они словно пытаются компенсировать нежелание молодых женщин заводить детей.
Гунсуня мало успокоили слова врача, он не доверял российской медицине и особенно специалистам их города. Шан хотел отправить супругу на Родину. И получил от Сю Ниня категорический отказ. Шан догадывался, чем вызвано такое решение чиновника. Мерзавец перестраховывался. Недавно сын Гунсуня уехал домой. Мальчику надоел русский климат, он не захотел учить чужой язык и разочаровался в отцовской работе. Сын окончательно решил получить высшее образование. С деньгами Гунсуня эта задача существенно облегчалась.
Но если теперь отпустить жену, то Шан останется в России один. Мало ли какая блажь придет ему в голову. Или уже пришла. Наверняка Сю Нинь много раз строил предположения насчет того, догадался ли Гунсунь о том, какая ему уготована незавидная роль. Ведь за догадкой могли последовать решительные действия. Пусть супруга Шана остается в России заложницей.
Вскоре Гунсунь изменил свое мнение о российских докторах. Жене стало лучше, обмороки прекратились. Но роды никто не отменял. И они, как положено, начались внезапно, когда жена, вопреки строгому запрету, одна пошла в магазин. Служанка, видите ли, была занята, гладила белье.
Роды начались, когда женщина рассчитывалась за покупки. К счастью, кассирша не растерялась, вызвала неотложку. Роды длились долго. Врачи уже подумывали о кесаревом сечении, когда на свет появилась девочка. Маленькая, сморщенная, вся посиневшая. Мать тоже изменила цвет кожи от натуги и боли. Но тут к огромному удивлению врачей ее лицо озарила улыбка и она что-то произнесла по-китайски. Пойми доктора ее речь, удивление сменилось бы шоком. Ведь она сказала:
— Какое счастье, теперь у меня двое детей! А если Шан захочет, то будет третий и четвертый!
Гунсунь о такой отдаленной перспективе не задумывался. Он радовался настоящему. Новость о рождении дочери и нормальном самочувствии жены заставила его забыть даже о работе. Ему хотелось поделиться своей радостью, посидеть с друзьями, и тут Гунсунь почувствовал, насколько он одинок. Все соотечественники, находившиеся рядом, были его наемными рабочими. Они целиком зависели от Шана, он платил им хорошие деньги, намного большие, чем можно было заработать, торгуя на местном рынке. Между ними с самого начала пролегла пропасть. Она еще больше усилилась, когда Гунсунь превратился в одного из богатейших людей города. Соотечественники стали называть его «господином», медоточиво улыбались при встрече и, прикажи Шан, падали бы ниц, едва заметив булочника. Разве можно делиться своей радостью с такими людьми? Оставался только Янлин, человек вполне самодостаточный, знания которого здорово помогли Гунсуню грамотно выстроить бизнес. Ю единственный обходился в общении с булочником без лести. У него был единственный недостаток — возраст. Двадцать лет разницы — это многовато. Общие интересы связывали этих двоих людей только по работе. В житейском плане их интересовали разные вещи, волновали разные проблемы.
Но именно Янлин с Ларисой пришли в опустевший дом Гунсуня с поздравлениями. Ю раздобыл где-то нефритовую статуэтку женщины с младенцем. Нефрит, самый почитаемый китайцами камень, в России довольно редок. Наверняка Янлин приложил много усилий, чтобы раздобыть такой подарок. Гунсунь принял его с благодарностью. Служанка успела накрыть праздничный стол. Все трое уселись за него. Некоторое удивление Янлиней вызвала стоящая в центре бутылка водки.
— Я поступаю, как и большинство живущих здесь китайцев, — пояснил Шан. — Они в первую очередь перенимают такую русскую традицию, как питье водки. Испытав сибирские морозы, я понимаю, что в этом есть определенный смысл. Главное не увлекаться.
Ю произнес цветистый, однако слегка отдающий официозом тост. Чтобы разрядить атмосферу, Лариса сказала:
— В России есть еще одна традиция — соображать на троих. И мы ее придерживаемся, нас здесь трое.
— Что значит соображать на троих? Вместе над чем-то думать? — не понял Гунсунь.
— Это значит выпивать. Отец мне когда-то объяснял, почему на троих. Рабочие после смены покупали бутылку водки. И она разливалась по трем граненым стаканам точно до ободка. Рабочие выпивали стакан водки и шли домой, — пояснила Лариса.
— А, — сказал Шан и усмехнулся, скорее из вежливости.
Когда объясняешь шутку, она перестает быть смешной.
Раздался звонок. Шан выслушал и довольно улыбнулся:
— Все хорошо. Жене уже приносили ребенка, и она кормила его грудью. Вот ради таких звонков я удержался от желания выбросить телефон на улицу. Просто удивительно, сколько у меня оказалось друзей! Такое впечатление, что весь город жаждет разделить мою радость. Отметилось большинство местных бизнесменов, в том числе не имеющих никакого отношения к хлебу, и десятка полтора чиновников. И откуда только разузнали мой номер?
— Для людей с деньгами или властью раздобыть такую информацию — раз плюнуть. А вы, уважаемый Шан, сейчас такой человек, с которым хотят дружить все горожане.
— И ты, Ю, туда же! Уважаемый Шан, — передразнил Гунсунь своего помощника. — Чужая лесть уже въелась мне в печенки.
