Анатолий Сарычев - Боевые пловцы. Водолазы-разведчики Сталина
— Бойцам я выделил полторы буханки белого хлеба и полтора круга колбасы! Так что у них тоже праздник!
— Тогда я за бойцов спокоен! — облегченно вздохнул Федоров, помешивая ножом смачно шипящую тушенку.
— Летный паек нам будут каждый день приносить. Бойцам надо пробить три дороги, а не одну, как на Ладожском озере![90]
— Значит, мы застрянем тут на недели полторы. Вот только бы полушубки нам летные не помешали бы! — высказал пожелание Купцов, развешивая водолазное белье, от которого сильно разило потом и резиной, на деревянные вешалки.
— Главстаршина! Распорядись, чтобы бойцы просушили белье! — напомнил военврач вполне благожелательным тоном.
Но что-то в тоне Каналова было такое, что сказало Федорову, что шутки кончились.
— Слушаюсь! — выскочил из-за стола Федоров и стремглав бросился из комнаты.
Проскочив по коридору десять метров, открыл высокую деревянную дверь и сразу попал в большую, сплошь завешанную водолазным бельем комнату, за длинным столом которой сидела вся водолазная команда.
На столе стояло три открытых банки тушенки, нарезанный белый и черный хлеб и приличный шмат толстого сала.
А центр стола украшали две бутылки «Московской» водки. Судя по осоловелым лицам моряков, уже не одна пара бутылок водки перекочевала под стол.
— Все, парни! Отбой! — приказал Федоров, забирая водку со стола.
— До вечера отойдем! — загудел широкоплечий матрос с седым клоком в длинноватой шевелюре.
— Завтра могут быть погружения! — пояснил причину своего поступка Федоров.
— Какие погружения! Нам ночью опять бить дорогу! — набычился старший матрос, начиная вставать с места.
— Мужики! Перебор! У нас сидит старший офицер! Не ровён час, заметит пьянку, и будет большой бенц[91] всем! — пояснил Федоров свой поступок, вспомнив Черноморский флот.
— Да мы трезвы, как стеклышки! — только успел начать торговаться главный старшина Матвеев и сразу захлопнул рот на середине фразы.
— Отбой, бойцы! Вам вечером работать! — приказал неожиданно возникший в дверях политрук и потянул Федорова за собой.
Глава тринадцатая. Путь к секретному грузу
И уже в коридоре политрук негромко сказал:
— Сейчас возьмешь ИДА, и поедем вытаскивать два автомобиля!
— Слушаюсь! — вскинул голову Федоров, прикидывая, что в санях должно быть запасное водолазное белье.
— Бери своего товарища, и вперед! Я вас жду на выходе! — приказал политрук, зачем-то оглядываясь по сторонам.
— Мне надо тридцать минут на подготовку! — поставил условие Федоров, направляясь к своей комнате.
— Через тридцать пять минут я жду вас в машине на выходе! Оденьтесь потеплее! Ехать придется далеко! — предупредил политрук, снова оглядываясь по сторонам.
— У нас ничего теплого, кроме шинелей, нет! — внаглую соврал Федоров, имея в запасе летную куртку на обезьяньем меху, спрятанную в комнате базы.
— Одежду я обеспечу! — бросил политрук и быстро пошел к выходу.
Открыв дверь в свою комнату, Федоров застал идеалистическую картину: за богато накрытым столом напротив друг друга — Купцов и военврач ели из одной сковородки, запивая из больших керамических кружек.
— Старшина! Подъем! — с порога скомандовал Федоров.
Купцов моментально вскочил со своего места и вопросительно посмотрел на Федорова.
— Бегом в обоз! Забрать два комплекта водолазного белья на тебя и меня, три заправленных ИДА и жди меня в коридоре! — приказал Федоров, усаживаясь на место товарища и в темпе начиная есть, запивая из кружки горячим чаем немного остывшую тушенку.
— Форма одежды какая? — уточнил Купцов, скатывая просохшие гидрокостюмы.
— Форма пять! Куда-то далеко ехать придется! — пояснил Федоров, правой рукой показывая на герметичный водолазный фонарь, стоявший справа от двери.
От фонаря тянулся провод к розетке, заряжая аккумуляторы.
— Сейчас только возьму другой фонарь! — пообещал Купцов, открывая дверь шкафа и садясь перед ним на корточки.
Еще через минуту Купцов вышел из комнаты, неся два туго набитых мешка, фонарь и один пустой джутовый мешок, зажатый под мышкой.
Каналов тем временем снова зажег спиртовку и поставил на нее полный чайник.
— Я не успею попить чая! Осталось всего десять минут до прибытия машины! — попробовал остановить военврача Федоров.
— Я вам сейчас кофе сделаю в дорогу! — пообещал Каналов, доставая из сумки металлический термос.
Выглянув в окно, военврач скривился и покачал головой. Федоров тоже хотел подойти к окну, но передумав, собрал со стола два толстых куска белого хлеба, остатки колбасы и положил в бумажный пакет.
Чайник тем временем закипел, пустив из носика ясно видимую струю белого пара. Военврач снял чайник с горелки, налил немного кипятка в термос и прополоскал его. Засыпал в термос три ложки темно-коричневого порошка, потом шесть ложек сахара и доверху долил кипятком. По комнате поплыл пряный аромат свежего кофе. Федоров хорошо помнил этот аромат по кофейне Владика.
— Нельзя после бессонной ночи тащить водолазов на спуски! Но ничего не поделаешь — война! — со вздохом сожаления выдал военврач, вставляя в термос пробку и завинчивая две металлические крышки: одну на вторую.
«Крышки можно использовать как стаканы и из них пить!» — сообразил Федоров, незаметно кладя в карман шинели стограммовый пузырек со спиртом.
В дверь заскочил Купцов и, забрав из рук Федорова вещмешок, поторопил:
— Быстрее выходи! Политрук рвет и мечет!
— Остальная группа здорово вмазала? — хмыкнул военврач, пристально смотря на Федорова.
— Терпимо. Под воду идти не стоит, а на поверхности сойдет, — пояснил Федоров, понимая, что в таком сложном деле, как работа под водой, особенно в зимних условиях, для руководителя погружений нужна полная ясность в обстановке и мелочей не бывает.
— Вам после погружений положен отдых! — заметил Каналов, вертя в руках керамическую кружку.
— После ночной работы нам тоже не мешало бы отдохнуть! — успел отпарировать Федоров, одновременно надевая шинель и вертя в руках шапку-ушанку.
Федоров открыл рот, собираясь продолжить дискуссию, как в комнату ворвался разъяренный политрук и с ходу заорал:
— Главстаршина! Марш в машину!
Федоров поднял голову на военврача[92], ожидая его реакции.
— Идите в машину, главстаршина! — после пятисекундной паузы разрешил Каналов, величаво кивнув головой.
— Вы пьянствуете с рядовым составом, товарищ военврач! — громко заорал политрук, не успел Федоров закрыть дверь комнаты.
— Держите себя в руках, старшина![93] Вы разговариваете со старшим офицером! — не преминул уколоть Каналов, который, если было надо, мог становиться весьма чопорным и неприступным.
— У меня важное задание командования! — моментально снизил тон политрук.
Федорова взяли под руку, и голос майора Иванова вкрадчиво заметил:
— Подслушивать нехорошо, старшина! И даже смертельно опасно! — напомнил Иванов, подталкивая Федорова к выходу.
Едва только Федоров открыл входную дверь, как сильный, колючий ветер ударил в лицо, моментально вызвав слезы. Федоров натянул шапку на голову и мгновенно завязал завязки под подбородком, мимолетно подумав:
«Как хорошо было сидеть в комнате и пить горячий чай! Черт бы побрал этого Маценко с его заданием! Никакой жалости к главному старшине, всю ночь, как вол прокладывающему ледовую дорогу! Надо было выпить водки, и тогда никуда не надо было бы ехать!»
В метре от входной двери казармы стояла открытая полуторка с работающим мотором. В кузове занесенного снегом автомобиля сидел, одетый в ямщицкий тулуп, Купцов, натянув капюшон на голову.
Увидев Федорова, напарник привстал и призывно махнул рукой.
«Сейчас сяду в машину, закутаюсь в тулуп и лягу спать!» — решил Федоров, перемахивая через обледенелый борт.
Встав во весь рост, для того чтобы надеть ямщицкий тулуп с капюшоном, Федоров внимательно огляделся.
В пятидесяти метрах от здания, приткнувшись к правой обочине узкой дороги, стояла занесенная снегом черная «Эмка», из выхлопной трубы которой вился сизый дым.
«Долго Иванов стоит под дверью! Видно, у политрука и военврача интересный разговор!» — мысленно покачал головой Федоров, встряхивая весь занесенный снегом тулуп.
Снежный заряд кинул в лицо огромную кучу снега, сразу превратив Федорова в Деда Мороза.
— Я сейчас! — громко крикнул Федоров, снова перепрыгивая через борт полуторки.
Заскочив в здание, обнаружил стоящего перед дверью дневального в зеленой телогрейке.
— Сметка есть? — спросил Федоров, останавливаясь перед щуплым солдатиком.
— Все есть! — весело ответил солдат, вытаскивая из-за стула большой веник, связанный из тонких зеленых веток.
