Ртуть и соль - Кузнецов Владимир Анатольевич
– Ты что приперся в такую рань, убогий? – смерив его рыбьим взглядом, спрашивает девица. Голос у нее сиплый и скрипучий.
– Дождь на улице, – указывает кивком на дверь Эд.
Девица сплевывает на пол.
– И что с того? Покупай выпивку или выметайся, бродяга.
Эд неспешно подходит к стойке, запускает руку в карман и, выудив оттуда монету, бросает на стойку. Девица ловко ее подхватывает, шагает к лампе и придирчиво осматривает.
– Ты что, моряк? – спрашивает она, попробовав добычу на зуб. Эд в монете уверен. Сплав для чеканки в этот раз покрепче обычного олова. – Никогда не видала таких денег.
– А мне что с того? – Он пожимает плечами. Сомнения жуткой девки его веселят. Ее можно понять – монета ведь сделана на совесть, даром что выглядит непривычно.
– И то верно, – наконец соглашается она, после чего прячет монету за пояс и кивает Эду на бочонок.
Осмотрев его, он обнаруживает длинную трубку, которая ведет к днищу с внутренней стороны стойки. Девка подходит к бочке и кивает Эду:
– Ну чего встал, как столб? Давай прикладывайся.
Эд смотрит на трубку с сомнением. Не похоже, чтоб ее часто мыли.
– Ты бы какую-то кружку дала, что ли, – неуверенно заявляет он, при этом отмечая, что полок с посудой за стойкой не видно. Девка сипло хихикает.
– А ты точно не местный. Говор у тебя чудной. Тебя как зовут?
– Эд. Эдвард Сол.
– Имя вроде наше. А я – Подтяжка Мэг. Смекаешь? – Она запускает пальцы за подтяжки и громко ими щелкает. – Вот что, Эдди: суй эту трубку в рот и тяни. Сколько в один вдох вытянешь – все твое.
Не то чтобы Эду так хотелось выпить, но способ его интригует. Да и утренний холод еще стынет в костях. Только внезапно появившаяся искра в рыбьих глазах Подтяжки Мэг настораживает. Наконец решившись, Сол прокашливается и прикладывается к трубке.
Чувство такое, будто он хлебнул чего-то забродившего или скисшего. Не удержавшись, Эд закашливается, плеснув из трубки на пол. Бдительная Мэг тут же перекрывает кран, заливаясь при этом смехом, больше похожим на кашель туберкулезника.
– Это что за дрянь? – отдышавшись, спрашивает Сол, с запозданием вспоминая надпись на бочке.
– Что написано, – сквозь смех отвечает Мэг. – Все спиртное, что остается, сносят Тику, а он сливает его в бочку. И бродяги вроде тебя, у которых нет денег на приличные напитки, прикладываются к ней.
– И что же он туда сливает? – с сомнением интересуется Эд.
Подтяжка выдает кривую ухмылку, от которой лицо ее, и без того некрасивое, совсем перекашивается.
– Да говорю же – все, что остается. Пиво, наливку, вино, бренди, виски. Сегодня туда даже отправились пара стаканов отличного джина.
Сол опирается о стойку, так что стеклянная банка оказывается рядом с ним. Теперь он видит, что в мутной, вонючей жиже плавают человеческие уши.
– Нравится? – замечает его взгляд Мэг. – Это мои.
– Твои вроде бы на месте, – шутит Эд, уже, правда, сомневаясь, что стоит шутить на эту тему. Подтяжка Мэг оскаливается. Зубы у нее все в черных пятнах.
– Когда я выставляю из «Дыры» очередного бродягу, я хватаю его зубами за ухо и волоку так до самого выхода. А если ему хватает дури сопротивляться – в эту банку отправляется очередной трофей. Здешним патронам такое представление по душе, и за каждое ухо Тик наливает мне стаканчик. Еще пить будешь?
– Нет, – Эда передергивает от одной только мысли о пойле в бочке. – А поесть тут можно?
– Это паб, а не харчевня, – сплевывает прямо на стойку Мэг. – Пей или проваливай.
В этот момент дверной колокольчик тихо тренькает, сопровождаемый стуком тяжелых сапог. Эд оборачивается, чтобы увидеть, как в паб вваливаются четверо парней, крепких и широкоплечих. У пары из них солидные животы и мясистые загривки, двое оставшихся похудее, но с жилистыми руками. Одеты они в простые штаны и синие сорочки, все в темных пятнах, у одного на запястье – мясницкий тесак, у остальных – короткие дубины.
– Здорово, Мэг, – приветствует Подтяжку обладатель тесака, после чего поворачивается к Солу. – Это ты тот жонглер, что пристает к честным девушкам?
– А вы – мясники Уиншипа, – скорее утверждая, чем спрашивая, кивает Эд.
– Они самые, – скалится здоровяк с тесаком. – Зря ты приперся на Райскую аллею, пень.
Подтяжка Мэг спокойно кладет руку на рукоять пистоля. Кажется, четверо громил ее нисколько не пугают.
– Предупреждаю тебя, Слизняк Вилли. Устроишь тут драку – и я прострелю твой поганый ливер, а дружков твоих так отделаю, что им в воду глядеться страшно будет.
Угроза звучит весьма убедительно, мясники даже слегка отступают. Тот, кого она назвала Слизняком, примирительно поднимает руки.
– Спокойно, Мэг. Мы порядок знаем. Эй, ты, жонглер! – Он поворачивается к Солу, и голос его снова становится похожим на ворчание пса. – Давай на выход. Посмотрим, что у тебя по карманам припрятано.
Сол прикидывает варианты. Можно, конечно, их послать и остаться в пабе. Только вряд ли они уйдут – дождутся ведь. Да и Подтяжка Мэг может вытолкать – просто чтобы отношения не портить.
– Добро, – кивает он, – пойдем выйдем.
Двое мясников идут впереди него, двое пристраиваются сзади. Эд спокойно, без лишних движений отстегивает карабин, который держит на поясе цепочку. Оружие против дубин и тесака то еще, но Сол еще в ранние года прикипел к кистеням и пользовался ими не только на играх – так что туз в рукаве таки имеется.
Он бьет сразу, как только они оказываются за дверью. Идущий впереди костлявый получает хлесткий удар в затылок, брызгает кровь. Сзади раздается взбешенный рев, Эд бросается в сторону, одновременно пытаясь достать еще и второго верзилу. Удар выходит смазанным, но рассекает мяснику ухо. Одновременно Эд получает скользящий удар дубиной в плечо. Развернувшись, он сверху вниз полосует врага цепью. Тот прикрывается дубиной, но цепь огибает ее и тяжелым концом припечатывает его прямо между глаз. Слизняк резво взмахивает своим тесаком, намереваясь вспороть Эду живот, но слегка не достает. Футболка Сола расходится – тесак острый, как бритва. Он отступает, разворачивается и бежит со всех ног. Четверо мясников с криками кидаются за ним, брызжа слюной и кровью. Эд выскакивает с Райской аллеи, оказавшись на мощеной улице с узким тротуаром и фонарными столбами. Здесь дома выглядят приличнее, но любоваться ему некогда – погоня не отстает. Эд бежит так быстро, как может. Навстречу из-за угла выезжает повозка, лошадь испуганно всхрапывает, стуча копытами по мостовой. От неожиданности едва не упав, Эд оббегает ее.
«Твою мать! – бьется в голове. – Куда я, вообще, попал? Мясники, кони, дубины…»
В груди начинает ломить – бег никогда не был сильной стороной Сола. Оглянувшись, он оценил ситуацию: двое толстяков, похоже, поотстали, а вот жилистые сокращают разрыв с каждым шагом.
Эд ныряет в ближайший переулок, перепрыгивает через какую-то корзину, врезается в женщину в черном платье и с метлой, падает на бок, вскакивает на четвереньки, не прекращая движения, пытается подняться. Его бьют дубиной поперек спины, он падает, перекатывается в сторону, рука его вдруг натыкается на что-то твердое и угловатое. Вцепившись в него, Эд переворачивается на спину и швыряет находку в мясника, уже занесшего дубину для удара. Осколок булыжника попадает тому прямо в лицо, он роняет дубину. Эд тут же подхватывает ее, но второй мясник успевает ударить его в плечо. Левую руку прошивает болью, и она бессильно обвисает. Эд бьет в ответ, но мясник отскакивает, тут же отвечая. Опыта и прыти у него явно больше – Сол получает еще один тяжелый удар. В проулок, пыхтя и бранясь, вбегают два здоровяка. Ситуация становится совсем паршивой.
Эд пинает мясника ногой в пах, тот сгибается, тут же отхватив дубиной по затылку. Навзничь рухнув в грязь, он остается лежать без движения. Но тот, который получил от Сола камнем, уже оклемался и примеряет этот самый камень, готовясь метнуть его. Слизняк движется прямо на Эда, выставив перед собой тесак, второй пытается обойти сбоку, прижимаясь к деревянной стене. Проулок шириной метра два, не больше, но проходной. Эд набирает побольше воздуха, собираясь снова побежать, – но в этот самый момент что-то оглушительно грохочет, и Слизняк Вилли, уронив оружие, хватается обеими руками за живот. В воздухе разносится едкий запах жженого пороха, а за спиной раздается топот.
