Время «мечей» - Корецкий Данил Аркадьевич
– Конечно, Руслан, конечно!
Оставшись один, Вагаб упал в кресло, сбросил на пол пиджак и, расстегнув рубаху до середины, жадно глотал воздух, глядя на распахнутый и опустошенный сейф. «Жизнь дороже, жизнь дороже, жизнь дороже», – повторял он, как заклинание.
Тем временем новенький джип, раскачиваясь, несся вниз по разбитой дороге. В нем царила атмосфера растерянности и уныния.
– Кто это мог сделать? Как мы ничего не узнали? Такого просто не может быть! – твердил Оловянный.
Когда уже подъезжали к Камрам, он распорядился выехать на обзорную площадку перед большим туннелем. Долго расхаживал взад-вперед, вспоминая, как совсем недавно беседовал здесь с всесильным Великим Гаруном, который сейчас заперт в стальной клетке. И никак не мог понять, что произошло. Тогда он взял автомат и открыл огонь по парящим вдоль хребта орлам, которые, по большому счету, не были ни в чем виноваты. Но не попал он не поэтому: просто автомат – неподходящее оружие для такой стрельбы.
Пятигорск. Оперативный отдел Управления «Т»
Шерлок Холмс обследовал место происшествия с лупой в руках, отбирал пробы табачного пепла, лично осуществлял наружное наблюдение, вступал в схватки с преступниками, стрелял в собаку Баскервилей и отбивался от ядовитой «пестрой ленты». Это говорит, как минимум, о двух вещах: о низком уровне криминальной активности в Лондоне того времени и об универсальности сыщика.
Сейчас бы его одного на все преступления не хватило, к тому же, наступил век узкой специализации, и каждый занимается своим, строго определенным делом. Далеко продвинулась наука, изменились поисковые технологии, и, конечно, задание изучить все ЧП, связанные с носителями ядерных секретов, ядерным оружием и известными террористами, поставило бы гения дедукции в тупик.
Об этом с удовольствием думал лейтенант Сорокин, который, вместо того чтобы разъезжать по всем ядерным полигонам и полицейским участкам мира, сидел в уютной комнате аналитического отдела и смотрел на монитор компьютера, задействованного на выполнение поставленной перед ним задачи. Начальник отдела подполковник Молчанов представил его рядовым экспертам, и те демонстрировали лейтенанту свою работу.
По разделенному надвое экрану быстро бежали длинные ряды фамилий. Левый ряд повторял фамилии потерпевших из суточных сводок о наиболее тяжких происшествиях, направляемых в МВД России из краев и областей. Убийства, причинение тяжкого вреда здоровью, похищения, скоропостижные смерти… Этому ряду не видно ни конца ни края, он был бесконечным. Зато в правом ряду крутилось всего пятьсот сорок фамилий – Сорокин даже не подозревал, что лиц, допущенных к атомным секретам, так мало на огромных просторах страны.
– Эта картинка не имеет практического значения, – показал на монитор оператор – молодой парнишка, еще младше самого Сорокина. – Программа ищет совпадающие фамилии, потом уточняет по имени-отчеству и году рождения. Полные совпадения выводятся в итоговую базу поиска. А картинку я сделал для вас просто для наглядности…
– Как барабаны на игральном автомате, – улыбнулся лейтенант.
– Что?
– Совпадут фамилии, тут же заиграет музыка и денежки в лоток посыпятся…
– Какие денежки? – совсем растерялся оператор. Его звали, кажется, Егором.
– Шутка, Егор, расслабься…
– А…
Паренек был далек от оперативной работы – от всех этих убийств, секретов, террористов… И он явно неуверенно чувствовал себя рядом с настоящим оперативником. А потому переводил разговор на свое поле.
– А тот процессор просеивает фамилии террористов и разные случаи, в которых они могли участвовать, – начал бойко рассказывать он. – Система та же самая, хотя здесь затруднены уточнения, потому что у этой публики и имена меняются, и места рождения, и другие установочные данные…
– Ладно, сколько времени займет эта лабуда? – спросил Сорокин. Ему было лестно чувствовать себя «настоящим оперативником». – В смысле сколько времени займет этот поиск? – исправился он.
– Как только получим результат, немедленно подготовлю официальный ответ, – отрапортовал Егор.
– Ладно, работай! – Сорокин снисходительно похлопал младшего товарища по плечу.
Москва. Институт ядерной физики
Это была самая громоздкая командировка в жизни полковника Нижегородцева. Микроавтобус с четырьмя автоматчиками до аэропорта, два вооруженных сопровождающих в самолете, микроавтобус с четырьмя автоматчиками во Внукове, пробег через пробки с включенным маячком и сиреной…
Конечно, все это относилось не к полковнику, хотя он являлся секретоносителем высокого уровня. Таковы были правила перевозки взрывателя для изделия «С». Сам взрыватель находился в свинцовом контейнере, а контейнер размещался в стальном чемоданчике, прикованном к левому запястью полковника и опечатанном по форме «А-1»: «Досмотру и контролю не подлежит».
Вся эта умопомрачительная канитель потребовала десятков разрешений, виз и согласований: чтобы автоматчики не разминулись с транспортом, а микроавтобусы «привязывались» к авиарейсам и никакие «накладки» не разрушили эту цепочку. Наконец он оказался в вестибюле Института ядерной физики, где вооруженный вахтер, изучив его удостоверение, покачал головой:
– У нас свои офицеры безопасности. Я сейчас вызову, а вы сами разбирайтесь!
Это было знакомо Вампиру: он в свое время курировал Тиходонский институт ядерной физики и прекрасно знал, что на такие объекты входит только ограниченный круг лиц по специальным допускам. Что ему и подтвердил быстрый, верткий, похожий на настороженного лиса молодой человек, не назвавший ни звания, ни должности, ни фамилии. Подразумевалось, что все это является строго секретным.
– Да я сам курировал такой объект! Я полковник службы безопасности!
– Тогда вы должны сами знать установленный порядок!
Вампир снял очки и впился взглядом в глаза неизвестного коллеги.
– Так что, мне развернуться и лететь обратно? – ледяным тоном произнес он. – Это вы хотите сказать начальнику оперативного отдела Управления «Т»?!
Наверное, так смотрят настоящие вампиры перед тем, как выпить кровь из своей жертвы. Лис смешался.
– Ну… Не совсем так. Просто надо взять специальное письмо, которое уполномочивает вас для прохода на режимный объект категории «1-А»…
– Так у меня есть такое письмо! – с облегчением воскликнул Нижегородцев.
Неловко действуя одной рукой, он извлек из внутреннего кармана пиджака сложенную вчетверо бумагу и протянул коллеге. Тот скептически развернул смятый листок, заглянул, подтянулся, прочел снова, уже внимательно, а последние фразы даже произнес вслух:
– Всем должностным лицам органов власти, управления, армии и флота, МВД и ФСБ оказывать всяческое содействие полковнику Нижегородцеву А. С., выполняющему правительственное задание особой важности… Директор…
Он осмотрел и чуть ли не обнюхал подпись директора – не факсимиле, а настоящую, личную подпись, которую никогда не видел!
– Это другое дело! – воскликнул он, вмиг превратившись из опытного травленого лиса в маленького нашкодившего лисенка.
– Пойдемте, я вас провожу.
Они прошли по коридорам, поднялись по лестнице и, наконец, оказались в большой приемной, где у высокой двери, обитой по давно прошедшей моде топорщащейся квадратами из-под обойных гвоздей кожей, уже ожидали несколько человек. На огромной вывеске крупными золотыми буквами написано: «Директор Афонин Иван Варламович», ниже, буквами поменьше, перечислялись все регалии директора, которые занимали не меньше десяти строчек.
При виде вошедших очередь беспокойно зашевелилась, но лисенок пошептал что-то на ухо секретарше, та, прикрыв микрофон рукой, произнесла несколько слов в трубку внутренней связи, и Нижегородцев был принят немедленно.
Большой кабинет был обставлен по канцелярско-бюрократической моде давно прошедших времен: длинный стол для совещаний с затянутой зеленым сукном серединой, мягкие стулья с венскими спинками, массивный двухтумбовый стол, тоже под зеленым сукном, настольная лампа с зеленым стеклянным, напоминающим берет, абажуром.
