Александр Золотько - Зубы Дракона
Шатов повернул дверную ручку. Дверь легко подалась. Открыто. Это вам не криминализированный город, здесь, возле самой земли-кормилицы… Ну и так далее. Держит человек дверь открытой – его дело. А наше дело, чтобы он не держал еще и собаку типа волкодава у себя в доме.
Шатов с трудом удержался, чтобы не прыснуть от смеха. Вспомнился старый, еще довоенный фильм «Тимур и его команда». Там девочка, кстати, тоже Женя, вошла в чужой дом, а тамошняя овчарка ее оттуда не выпустила. Потом, помнится, вмешался Тимур, и все было хорошо.
Ну что, девочка Женя, не страшно тебе заходить в чужой темный дом? Ой, дяденька, страшно. Ну, ничего, мы вместе, чего нам бояться. Первое – не перевернуть чего-нибудь в сенях. Во всех фильмах в сенях обязательно роняется что-нибудь оглушительно-жестяное, типа ведра. Оно гремит, перекатывается, вошедший матерится негромко, а потом извиняется перед хозяевами.
В этих сенях ничего не было. Несколько полок под потолком. И тоже пустых. Но тоже нет ни малейших следов пыли и паутины. И запах совершенно жилой. И половицы не скрипят.
Шатов открыл внутреннюю дверь:
– День добрый!
Тишина.
– Есть в доме кто?
Шатов помолчал, потом добавил уже тише:
– Или там нет ни кого?
Большая комната, посреди ее – стол. Добротный, на массивных ножках, не крашенный. Четыре стула. В углу – камин. Диван, а напротив дивана – телевизор. Видеомагнитофон и небольшая этажерка с видеокассетами.
На полу толстый ковер медового цвета с простым орнаментом. На стене – еще один ковер, от угла до угла и от пола до потолка. Шатов уважительно покачал головой. Это да! Это поражает воображение куда сильнее, чем пошлый видак и телевизор в незапертом доме.
Возле оковрованной стены – низкая тахта.
На столе – ваза с цветами. Ваза хрустальная, а цветы – вчерашние. Икебаной Шатов никогда особо не увлекался, но тут букет явно составлялся рукой не изощренной, но щедрой.
Четыре двери.
Шатов аккуратно поставил свою сумку на тахту. Не хватало слоняться по чужому дому с сумкой в руках, как жулику.
За первой дверью справа скрывалась кухня. Добротная кухня, с мебелью темного дерева, полками с посудой, шкафами и чуланом. Чуланом, между прочим, очень прибранным и ухоженным. Но без продовольственных припасов.
Следующая дверь вела в спальню. Широкая кровать со свежей, не мятой постелью, шкафы, занавешенное окно, как убедился Шатов, выходило на север, а вовсе не на восток, так что нечего было умничать по этому поводу.
Двери по левой стене вели в еще одну спальню и в кабинет.
В кабинете Шатов задержался чуть дольше, взглянув на компьютер, и скользнув взглядом по заставленным книгами полкам. Да… Живут же люди.
Подборочка книг, как и их количество, внушала уважение. На первой полке в самом углу Шатов углядел даже одетую в обложки цвета хаки «Библиотеку красного командира» тридцатых годов издания. Такою полную «Библиотеку» Шатов видел только один раз в жизни, когда кто-то из первоклассников приволок ее в макулатуру, а десятиклассник Шатов позорно опоздал к дележу.
– И все же, – вслух произнес Шатов, вернувшись в большую комнату, – где, черт возьми, хозяин, и что, дьявол побери, мне теперь делать?
Открылась входная дверь.
– Здравствуйте, – быстро поздоровался Шатов.
– Доброе утро, – с какой-то даже радостью в голосе приветствовал Шатова вошедший, – очень приятно. Дмитрий Петрович.
– Я… – Шатов пожал протянутую руку, – тут вот зашел, чтобы…
– Очень рад, – все так же радостно произнес Дмитрий Петрович, – необыкновенно. Вы уже осмотрелись?
– Да… То есть… – Шатов неопределенно пожал печами.
Это хорошо, что он уже осмотрелся, или это продемонстрировало его невоспитанность?
– А я, знаете ли, вас в окно заметил, – Дмитрий Петрович указал пальцем куда-то в сторону, – видел, как вы подходили к дому. Знаете – это великолепно! Это просто потрясающе!
– Походка? – неуверенно спросил Шатов, начиная ощущать себя несколько неуютно.
– Походка! – засмеялся Дмитрий Петрович. – Великолепно. Походка! Разрешите – я сяду?
– В смысле… Садитесь.
– Это ничего, что я не использую модную нынче форму «присяду»? Некоторые реагируют на это излишне болезненно.
– Нет, пожалуйста, сидите сколько хотите, – разрешил Шатов.
Дмитрий Петрович отодвинул стул от стола и сел, аккуратно поддернув брюки. Кстати, отглаженные и весьма респектабельные.
Во всем облике Дмитрия Петровича была именно такая вот отглаженность и респектабельность. Коротко подстриженные седые волосы, белоснежная рубашка с твердым воротником и запонками в манжетах, светло-серые брюки и легкие замшевые туфли кофейного цвета.
Шатов потоптался немного, потом вздохнул и сел на тахту возле сумки. Нужно было что-то говорить, объяснить, что вошел случайно, только чтобы выяснить пару вопросов…
– Я… – начал Шатов.
– И как вам показался дом? – спросил Дмитрий Петрович.
– Да. Показался. Симпатичный, – Шатов чувствовал себя последним дураком, подбирая слова нейтральные, ни к чему его не обязывающие.
Мало ли как оно обернется…
– Вещи, я смотрю, вы еще не распаковали? – улыбнулся Дмитрий Петрович.
– Да. Нет, не распаковал.
– Но по домику уже прошлись?
– Прошелся, – признался Шатов. – Я вошел, покричал, но никто не отреагировал. Вот я и…
– Как вам библиотека?
– Я не то, чтобы…
– Замечательно. Человек, который ее собирал, был очень… э-э… своеобразным человеком, но в книгах разбирался весьма тонко, – Дмитрий Петрович улыбнулся вежливо, будто тот, кто подбирал библиотеку находился в этой комнате и очень нуждался в комплименте.
Шатов кашлянул.
– Если не секрет, – спросил Дмитрий Петрович, – вы уже и спальню выбрали? Южную или северную?
Понятно, подумал Шатов. Меня спутали с постояльцем. Кто-то должен был приехать сегодня, чтобы вселиться в дом, а тут подвернулся Шатов.
– Я, собственно, не собирался выбирать спальню… Тут, извините, видимо произошло недоразумение… Я, если честно, хотел только поговорить с хозяином, выяснить где тут можно найти телефон. Или, на худой конец, телеграф. Это звучит смешно, но я немного заблудился…
– Вы? Заблудились? – Дмитрий Петрович чуть приподнял брови. – Вы пришли совершенно точно. Я бы сказал – снайперски точно. Потрясающе. Я слышал о вас и раньше, но даже не предполагал…
– Извините, – перебил Шатов, – я не тот, за кого вы меня, наверное, приняли. Я просто – прохожий. Я искал…
– Побойтесь бога, дорогой мой, я ни на секунду не ошибся. Вы именно тот, за кого я вас принимаю. И я рад, что вы поселились возле меня, напротив. Тут, правда, все рядом, но ваш выбор, дом в который вы вошли…
Шатов зажмурился и досчитал в уме до десяти, делая между цифрами громадные паузы.
– Вам нездоровится? – участливо поинтересовался Дмитрий Петрович.
– Нет. Не в этом дело, – Шатов перевел дыхание, – я еще раз повторяю – я не собираюсь здесь селиться. Я вошел в дом случайно. Я мог вообще зайти в любой дом, а мог пройти мимо.
– Случайно! – почти вскричал Дмитрий Петрович. – Случайность – это всего лишь разновидность закономерности. Предопределенности. Вы не могли пройти мимо. И сейчас я понимаю, что вы не могли не поселиться в этом доме. Это даже немного пугает. Не каждый день…
Шатов встал и прошелся по комнате. Один из них явно сумасшедший, а второй присоединится к нему с минуты на минуту. Как еще можно объяснить этому бодрому старикану, что только шел мимо и заглянул для того, чтобы спросить…
Мысль схватить сумку и стремительно покинуть поле боя Шатов отмел сразу. Не хватало еще, чтобы старик вцепился в него и, волочась за ногой, разглагольствовал о предопределенности и неизбежности поселения Шатова в чужой дом.
– Я, наверное, пойду, – сказал Шатов.
– Простите, куда? – поинтересовался Дмитрий Петрович.
– Искать телефон. А вообще – искать какой-нибудь транспорт в райцентр, – Шатов решительно взял сумку, неловко поклонился и шагнул к выходу.
– Ну куда же вы, Евгений Сергеевич? – ласково произнес Дмитрий Петрович.
– Что? – Шатов замер, а потом медленно повернулся к собеседнику.
– Я говорю, куда вы пойдете? Только что с дороги, устали, наверное? – Дмитрий Петрович легко встал со стула, подошел к Шатову и взял сумку у него из рук. – Присаживайтесь.
Сталь не сталь, но что-то металлическое прозвучало в голосе старика, заставив Шатова подчиниться. Как минимум, было интересно выяснить, откуда абориген знает его имя-отчество, и что все это значит.
Или все-таки начинает подтверждаться версия о белой горячке и потере памяти? Шатов вернулся на тахту.
– Когда стало известно, что вы приезжаете… – Дмитрий Петрович поставил сумку на пол, – я просто извелся в ожидании. Не каждый день, знаете ли… э-э… удается встретиться с живой, если хотите, легендой. Но то, что я увидел сегодня утром – я даже надеяться на это не мог.
