Джерри Эхерн - Сибирская альтернатива
Кулак замер в воздухе, а потом медленно опустился. Медведеподобный мужчина тяжело вздохнул и кивнул женщине. Та отпустила руки Фроста и быстро одела на него смирительную рубашку. Силы капитана уже были на исходе, и хотя “медведь” оказался слабаком, но оставалась еще “медсестра”, не намного уступающая ему размерами и мощью. А у Фроста не осталось запаса энергии, чтобы продолжать борьбу.
— Идти, — сказал санитар глухо.
Фрост улыбнулся, глядя на его разбитые губы и кровь, стекающую по подбородку. Женщина толкнула его в спину, и они двинулись к двери. Но в коридоре повернули не туда, куда обычно, а в другое ответвление.
— Новый маршрут? — спросил капитан. Женщина ничего не ответила, и Фрост решил, что она не знает английского. Он пожал плечами — насколько сделать это позволила смирительная рубашка — и двинулся вперед.
Они остановились у белой двери, очень похожей на ту, за которой таился электрический стул и прочие прелести.
— О Боже, — прошептал Фрост.
Неужели ему приготовили какие-то новые пытки? Тогда уж лучше бы “медведь” убил его. Женщина тем временем постучала в дверь, не дожидаясь ответа, открыла ее и втолкнула наемника внутрь.
В этой комнате было окно! Фрост не мог отвести от него глаза. Сколько же он не видел белого света?
Окно, правда, было закрыто толстой решеткой, но за стеклом виделся падающий снег и слышался шум уличного движения. Лишь через несколько секунд капитан заметил, что перед окном стоит стол, а за ним сидит мужчина. Он был одет в белый халат; высокий лоб прорезали глубокие морщины, седые и редкие волосы лишь слегка прикрывали череп. Дополняли картину очки в роговой оправе.
— Здравствуйте, капитан Фрост, — доброжелательно сказал мужчина.
Его английский был совсем неплох, слышался только легкий акцент.
— О, доктор Ливингстон, я полагаю? — осведомился наемник.[1]
— Что? А, это ваше знаменитое чувство юмора. Рад, что вы его не утратили и здесь. Хотя вы, наверное, считаете по-другому.
Он мило улыбнулся, а потом сказал что-то по-русски, и медсестра буквально швырнула Фроста на стул, стоявший напротив стола. Стул был деревянный и жесткий, но зато здесь отсутствовали электроды, и капитан сразу почувствовал себя так же удобно, как если бы развалился в мягком кожаном кресле с высокой спинкой.
Мужчина сказал еще что-то, послышался топот сродни слоновьему и хлопок двери. Можно было предположить, что медсестра удалилась. Этот факт тоже обрадовал Фроста.
— Ну, теперь мы одни, — снова улыбнулся мужчина в белом халате. — Можете расслабиться, капитан.
Фрост подбородком указал на смирительную рубашку.
— В этой штуке? Не так-то просто.
— К сожалению, эта штука, как вы выразились, крайне необходима. Тут я ничего не могу поделать.
— Меня считают буйным?
— Я бы сказал — опасным. Да, Игорь в этом убежден.
— Игорь? А, тот парень, похожий на медведя?
— Да, Игорь действительно крупный мужчина. Но сейчас я хочу говорить не о нем, капитан, а о вас.
— Это Россия?
— Да. Москва, если быть точным.
— Сколько я уже здесь нахожусь в качестве арестанта?
— Мы предпочитаем слово “пациент”. А находитесь вы тут ровно две недели. Девять раз вас подвергали тестам. И все девять вы позорно провалили. Это ваше несчастье, должен сказать.
— Я не понимаю…
— Я имею в виду ваше упрямство и нежелание сотрудничать. Нам так и не удалось более-менее удовлетворительно просканировать ваш мозг. Боюсь, что теперь у нас просто не осталось выбора. Таким образом вас ждет или эйтаназия, или полная институционализация.
Фрост с трудом проглотил слюну.
— Инсти… что? — хрипло спросил он.
— Институционализация, — повторил мужчина.
— Что это такое? Зачем я вам вообще понадобился?
Врач поднялся на ноги и вытащил шприц из небольшой коробочки, которая лежала у него на столе.
— Это легкое успокоительное средство, — сказал он. — Оно поможет вам хорошо выспаться, но не погрузит в транс. Ваша судьба будет мне известна завтра рано утром.
— Я не люблю вставать с рассветом, — грустно пошутил Фрост.
— Вы продолжаете смеяться перед лицом смерти, — произнес мужчина. — Или даже того, что хуже смерти. Поверьте, я испытываю к вам искреннее уважение, честное слово.
Он подошел к стулу, на котором сидел Фрост, держа в руке шприц, наполненный какой-то бесцветной жидкостью.
— Это только успокоительное, — мягко сказал он. — Надеюсь, мне не понадобятся мои помощники, чтобы сделать вам укол?
Капитан понял тактику этого человека. Он хотел вызвать его доверие, заставить лишенного надежды узника раскрыть перед добрым врачом свою душу и… мозг. Старый трюк. Они надеются, что тогда Фрост сам вручит им то, что им нужно.
“Ну что ж, — подумал капитан, — его намерения мне ясны, а ситуацию эту я могу впоследствии использовать в своих целях. Так что пока надо сделать вид, что я ему поверил”.
— Колите, — сказал он врачу. — У меня ведь все равно нет выбора, не так ли?
— Спасибо, — искренне улыбнулся мужчина. — В палату вас проводят двое вооруженных охранников. Я не хочу больше оставлять вас одного с Игорем и Василисой.
— Благодарю, — кивнул Фрост. — Это будет добрый поступок.
Пока мужчина делал укол, капитан раздумывал, что же в действительности хотят от него эти русские.
Он уже начал чувствовать приятное действие лекарства, когда открылась дверь и в комнату вошли двое мужчин в форме бойцов Советской Армии. На плече у каждого висел автомат Калашникова модели АКМ.
Глава четвертая
Фрост открыл глаз. Он находился в своей палате. Капитан понял это по пятнам на потолке, расположение которых врезалось ему в память. Поверх его тела лежало белое одеяло, и наемник с удивлением почувствовал, что может шевелить руками и ногами. Он резко сел на кровати. Да, действительно, ремни отсутствовали.
Фрост протер глаз, пытаясь собраться с мыслями. Он хорошо выспался, хотя во рту был какой-то странный привкус. Капитан попытался вспомнить, когда он последний раз чистил зубы. Судя по налету на них — несколько недель назад. — Две недели, сказал тот тип, — пробормотал Фрост. Что ж, это вполне мог быть и месяц, и пять дней, а врач сказал это специально, чтобы дезориентировать его, а также чтобы вызвать его доверие. Именно этого мужчину в белом халате выбрали на роль человека, в котором Фрост должен был увидеть друга, почувствовать, что хоть кто-то здесь относится к нему хорошо и — как следствие — отдать ему ключик от своей психической защитной системы.
А потом уже с капитаном можно будет делать все, что угодно.
Фрост медленно опустился на постель. Теперь он даже начал сомневаться, действительно ли находится в России. Он вновь вспомнил машину “Скорой помощи” и ту странную качку. Самолет? Потом в памяти наемника появились и другие картинки, неясные, больше похожие просто на мелькание света и тени. И послышались голоса. Язык был ему незнаком. Так, может, все-таки это и правда Советский Союз? Но почему, черт возьми?
Может, КГБ обиделся на него за ту историю с доктором Калли и сатанистами? Но обычно эта организация после провалов не начинала мстить их виновникам, а принималась планировать новую операцию.
Но даже если Комитет и принял решение наказать Фроста, то это было бы сделано быстро и без выкрутасов. Бомба, пуля в голову, автомобильная катастрофа. А при чем тут похищение и обработка мозгов?
Нет, тут дело в другом. Значит, КГБ нужна не месть… Но тогда что же? А может…
Раздался громкий стук в дверь, потом щелкнул замок, и она открылась. В помещение вошел советский солдат в форме и каске, с автоматом на плече. Он сделал знак рукой, и Фрост встал с кровати.
— Одну минуту, — сказал капитан.
Солдат с удивлением покачал головой и вновь указал пальцем на дверь. Фрост тоже указал пальцем, но на низ своего живота, издал характерный звук и сказал с улыбкой:
— Отлить надо, приятель. Ну, понимаешь?
Он прошел в туалет и стал над унитазом. Его мозг напряженно работал. Разоружить солдата было бы не трудно, но ведь за дверью наверняка есть еще один. А сколько их всего в этом здании?
Фрост решил, что следует ждать, сделал свое дело и вышел. Возле охранника уже стояла женщина-борец со смирительной рубашкой в руках. Капитан вздохнул и покорно протянул руки. Она ловко завязала рукава за спиной и слегка подтолкнула его в спину. Наемник двинулся по коридору.
“Как жаль, что в детстве я так мало читал о трюках Гудини”, — подумал он с грустью.
Вскоре Фрост уже сидел на стуле напротив знакомого врача в белом халате. Ему показалось, что это лицо он видел и до их вчерашней встречи, но как бы сквозь сон, смутно.
Мужчина не улыбнулся, он был очень серьезен.
— Простите, капитан, — сказал он и развел руками. — Я обещал сообщить вам вашу судьбу. Так вот… Понимаю, что вы бы предпочли смерть, но… Принято решение о вашей полной институционализации.
