Михаил Март - Оставь её небу
Старику верили все. Он так давно здесь жил и работал, что сам точно не помнил, когда появился в этих местах.
— Значит, его убили! — воскликнул мальчуган с соломенными волосами.
— Сунул нос куда не надо, вот и прищемили, — с грустью сказал курчавый. — Я ему говорил, чтобы он не лазил по вагонам.
— То, что его не поезд сбил, я сразу понял, — задумчиво произнес юноша с длинными волосами. — У него опухоль на темени. Не стал же он бодаться с паровозом. Его убили ударом по голове. Чем-то мягким. Мешком. Только не палкой и не молотком. Крови нет.
— Много ли такому цыпленку надо? — проворчал старик, вытирая слезы с лица. — Щелбана хватит. Шустрят, как мышата, в чем только душа держится.
— Ладно, дед. Тащи лопату. Похороним у больничного склона.
— А как же убийца? — возмутился паренек с веснушками.
— Мы его все равно вычислим, — строго сказал вожак. — Если он здесь ходит, значит, это кто-то из своих. Чужаков здесь не бывает.
— А где же мешок? — спросил курчавый.
— Точно. У него был мешок с автомобильным барахлом, либо деньги, которые он выручил с товара.
Карманы покойника оказались пустыми.
— Ну вот. Теперь и причина понятна. Значит, убийца свой. Тот, кто знает о промысле, — заявил главный.
— Четверо ментов, двое сцепщиков, трое ремонтников и мы. Больше здесь никого не встретишь.
В свете прожекторов появился обходчик с лопатой.
Парень с длинными волосами поднял на руки мертвое тело и сказал:
— По одному больше не ходить. Жить на «железке» стало опасно. Будем подбирать себе новое местечко.
— Кукищ! — возмутился курчавый. — Это наша зона!
Взгляды остальных ребят говорили о том же. А если этот народ чего решит, то настоит на своем.
4
Лесной массив оборвался, и проселочная дорога вывела машину на засеянное овсом поле. По другую сторону зеленого моря виднелась красная полоса кирпичной стены и минизамки, слепленные из того же материала. Неприступная крепость защищала обладателей собственности от набегов чужаков и любопытных.
Подвижный джип как быстроходный катер пробороздил ласковый океан зеленых волн и подкатил к массивным воротам скрытого города.
Охрана проверила пропуск, и чугунные створки раздвинулись. Кирпича здесь было больше, чем деревьев и кустарника, а решеток не меньше, чем травы.
Дмитрий Сигалов проснулся от резкого дребезжащего звонка. От сидячей позы у него ныла поясница и затекли щиколотки. Он скинул ноги со стула и резким движением выдернул свое сильное тело из кресла. Звонок повторился. Сигалов, которого на службе звали Дим-Дэнди, лениво подошел к пульту и включил мониторы. Камера наружного наблюдения поймала стоящую за воротами машину Бориса Карлова. Водитель высунул голову из окошка и помахал рукой в объектив. Охранник нашел на клавиатуре нужную кнопку и нажал на нее. Ворота дернулись и начали разъезжаться.
Дим-Дэнди успел умыться, затянуть на шее галстук и причесаться. Стрелки настольных часов приближались к восьми утра.
Дэнди знал, что приезд на хозяйскую дачу руководителя службы безопасности поставит все на свои места и прояснит наконец сложившуюся ситуацию, из-за которой Дэнди лишился карточного выигрыша и приятной ночи со свежей куколкой из варьете.
Охранник не выспался, но приезд Бориса Карлова его взбодрил. Он доверял этому человеку и считал его своим другом, несмотря на разницу в возрасте. Ему можно задавать такие вопросы, на которые шестеркам не принято отвечать.
Карлов поднялся на второй этаж и очутился в холле, где стояло сложное оборудование, компьютеры, охранные устройства, пульт управления, силовые щиты и прочие навороты, которые в цивилизованных странах используют для охраны особо опасных преступников в тюрьмах строгого режима.
Карлов кивнул и, подойдя к холодильнику, небрежно бросил:
— Как тут дела?
— Стабильно. Что может измениться за одну ночь?
— Многое. Переворот. И не забывайся, мы на работе. У каждого здесь свои обязанности.
Резкий тон поставил сторожа на место.
— Около часа ночи уложил мальчишку спать и сидел здесь, не смыкая глаз.
— Врешь, парень. Кондиционер выключен. Здесь душно, но не накурено, а ты за час пять штук вытягиваешь.
Карлов достал из холодильника банку пива, присел на край стола и оценивающе взглянул на подчиненного. Была ли зависть в этом взгляде? Возможно. Вот он, молодой, сильный, красивый, везучий, богатый, наглый и глупый. Ему только тридцать. Для себя Карлов мог подобрать другие определения, но собственные оценки его не интересовали.
— Послушай, Боб, — Дэнди начал расхаживать кругами по ворсистому ковру. — Какого черта ты цепляешься ко мне? Что произошло? Землетрясение? Меня вызвали по тревоге в самый неподходяш;ий момент, всучили щенка и велели беречь его, как собственные яйца! Я даже жене не успел позвонить, а этой техникой пользоваться запрещено.
Он указал на стол, где стояло несколько телефонов.
— Не исключено, что они прослушиваются. Ты на службе, Дэнди. Разве армия тебя не научила дисциплине? Тебе надоела работа?
— Даже на войне я понимал, что делаю, и знал цель.
— Хорошо. Я коротко объясню тебе ситуацию. Как другу. Сынок нашего босса работал на Краснянского.
— Чепуха! — выпалил Дэнди.
— Нет, это правда. Босс знал об этом. Когда-то Краснянский был его другом и стал крестным отцом его сыну. Это потом они поссорились. Сферы влияния. Каждый набрал достаточно сил, чтобы стать единоличным хозяином. Здесь их интересы столкнулись лбами. Теперь они враги. Однако мальчишка остался на стороне Краснянского и продолжал на него работать. Должность наподобие курьера. Он разъезжал со сборщиком по точкам. Они собирали мзду с игорных притонов. Деньги сдавали в кассу. Вчера они денег не привезли. Я не берусь судить, что там произошло, но Крикет, который возит жену босса, обнаружил киллера у подъезда босса. Нам удалось его взять. Перед тем как покинуть этот мир, он раскололся. Краснянский распорядился убрать крестника.
— Причина?
— Растрата. Тридцать тысяч долларов. Якобы есть свидетели, будто мальчишка просадил их в казино. Сборщика нашли мертвым в машине. Кассир доложил, что курьер не явился и исчез вместе с выручкой. Большие деньги.
— И ты веришь, что двадцатилетний парень рискнул пойти против организации Краснянского?
— Мы взяли киллера. Я доложил боссу, который сейчас за кордоном. Он дал распоряжения, мы выполняем. Это все, Дэнди. А сейчас буди парня, и к десяти часам мы должны привезти его в Шереметьево. Отец нашел ему безопасное гнездышко на той стороне.
— Хорошо. А что говорит мальчишка? По твоему приказу я и Джокер взяли его у подружки. Сняли его с телки, у которой родители уехали на дачу. Если он провернул такую операцию, то вряд ли пошел бы к девчонке.
— У меня нет полномочий допрашивать сына нашего босса. Я так думаю, отец сам решит, как поступить. Мы отвечаем за жизнь семьи и обязаны выполнять свою работу. Это все, Дэнди.
— Ты думаешь, Шереметьево не просматривается?
— Нас подстрахуют Джокер и Валет. Ты получаешь большие деньги и должен их отрабатывать. Риск — твоя профессия. Соберись. Пора проснуться. Дело куда серьезней, чем может показаться на первый взгляд. Где парень?
— Спит в отцовской спальне.
— А почему ты не закрыл окно?
— Я его закрыл. — Внезапно Сигалов побелел. — Черт! Не может быть!
Телохранитель взглянул в сторону коридора, по обеим сторонам которого располагались дубовые двери с бронзовыми ручками, и бросился в глубь дома.
Огромная комната имела опрятный вид, как апартаменты высокоразрядной гостиницы. Тут все имело свое место и было выдержано в едином стиле. Исключением стал постоялец уютного гнездышка.
Одинокая хрупкая мальчишечья фигура болталась под потолком в центре комнаты, как одинокая свеча, неубранная после ужина. Лицо молодого человека, чей возраст замер на рубеже двух десятков лет, было залито засохшей кровью. Возле правого уха чернела дыра от пули. Шею сдавливала толстая бельевая веревка, другой конец которой был переброшен через балку под потолком.
Залитое кровью изголовье кровати, обожженная порохом подушка и настежь распахнутое окно.
Мертвая тишина и двое растерянных мужчин, которые не могли оторвать взглядов от кошмарной картины. В этом зрелище они видели в первую очередь собственную погибель.
Борис Карлов перешагнул порог комнаты. Он приблизился к трупу и коснулся его ноги.
— Холодный как лед. Я был прав, ты всю ночь дрых. — Подойдя к кровати, он поднял с пола подушку и осмотрел ее. — Стреляли в упор.
— Ты ведь меня не сдашь, Боб? — тихо простонал Сигалов.
Он растерянно стоял в дверях, и его огромные сильные руки беспомощно висели плетьми вдоль крепкого торса. Жалкое зрелище.
Карлов бросил подушку на кровать.
— Это ничего не меняет. При пожаре не думают о цвете обоев.
Он подошел к окну и осмотрел его.
