Николай Иванов - Чистильщики
Да, начальство право: надо лететь в Калининград и разбираться со всеми вариантами поиска на месте.
Словно дождавшись этого решения, осторожно пытаясь вырваться за рамки приглушенной хозяином громкости, попросился на разговор телефон. И если пошло суждение о технике, то вот уж кто больше всех наушничал в двадцатом веке и кого нужно первым на костер или дыбу за длинный язык…
— Слушаю.
— Сынок, ты?
Мама, стопроцентно уверенная в его голосе, все равно переспросит.
— Я.
— Олеженька, ты бы не смог заехать после работы?
— Что-то случилось?
— Нет-нет, не волнуйся. Просто в гости заглянула бывшая ученица…
Начинается!
— Мама, у меня завтра командировка.
— Я прошу тебя, сынок. Подвези Наденьку. Это недолго.
Дело не в том, долго или быстро. Мама в сотый раз повторяла один и тот же прием: прикрываясь необходимостью «подвезти», знакомила с ним своих многочисленнейших выпускниц в надежде, что какая-нибудь из них приглянется, завяжется знакомство, а там глядишь — и повернется дело к затерявшейся где-то свадьбе, давно ожидаемым внукам. Все знакомо и проверено до запятой, как в списываемом сочинении.
— Наденька живет на даче в Баковке. Мы засиделись…
— Мама!..
— Я пообещала, сынок. Приезжай. Это же рядышком.
В Москве на машине рядышком ничего не бывает. Угадать, где начался ремонт трассы, на скольких перекрестках сломались светофоры или в каком месте обеспечивают беспрепятственный проезд зарубежному или доморощенному чиновнику, — задачки из Агаты Кристи. Москва под вечер — вечная пробка…
— Мы ждем тебя, Олежек.
Так и есть — «мы ждем». Легче поймать такси, самому оплатить дорогу и отправить с очередных смотрин очередную невесту без сопровождения. Баковка — это полтора часа в один край. А командировка и Стайер требуют еще массу состыковок. Чем он виноват в том, что женщины остаются одинокими? Почему их проблемы должны оказываться у него на плечах? Да, одиночество, особенно женское, — это плохо, ужасно, противоестественно. Какой любви, нерастраченной ласки, энергии лишается Вселенная. Но не в детском садике же он, чтобы играть подсунутой игрушкой. Он в состоянии сам отыскать то, что понравится и заворожит.
… Гостья, уже собравшаяся, стояла у порога. Может, и уехала бы самостоятельно, подзадержись он минут на пять. Зачем гнал? Теперь же обрадовавшаяся мама приступила к очередному коварству, разгаданному им столь же давно, как и ложный вызов машины.
— А это от меня, Наденька, — мама принесла неизменную бутылку вина. — Мне сестра из Крыма иногда передает домашнее. Чистое, как слеза. Может, угостишь кого вместо чая или вместе с чаем.
Не кого-то, а конкретно сына-майора, розыскника налоговой полиции. Доставив гостью по назначению, он будет любезно-стеснительно приглашен в дом на чай и мамино вино в надежде, что после выпитого за руль не сядет и останется переночевать.
Мама, мама — святая простота. Он двенадцать лет на оперативной работе и подобных мальков с крючков сбрасывает, не вытаскивая удочку. Слез, даже чистых, как крымское вино, не прольется. Ни в бокалы, ни из глаз.
— Сынок, позвони потом от Нади, что доехали, чтобы я не волновалась, — «завели» его даже в дом.
Надя, то ли полностью посвященная в планы и принявшая игру, то ли наивная и простая, как клятва пионера, согласно кивнула: позвоним. Трогательно попрощалась с бывшей классной руководительницей. А в машине первым делом извинилась, и похоже, искренне:
— Вы меня простите, я пробовала отказаться. Но Мария Алексеевна…
— Я знаю свою маму, — успокоил Олег, трогая машину.
Гостья особой разговорчивостью не отличалась, но, чувствуя неловкость, время от времени пыталась завести беседу.
— А я случайно нашла телефон Марии Алексеевны, позвонила — и вы знаете, она помнит весь наш класс! Хотя прошло столько времени, — для большего удивления Надя сняла очки.
— Угу.
Самолет на Калининград после обеда, полтора часа лету. Там день-два разобраться, помочь местным ребятам выйти на след — и в отпуск. Северный берег Черного моря в любом варианте лучше южной окантовки моря Балтийского.
— А вы ведь в налоговой полиции работаете? Наверное, интересно.
Интересно, только отпуска задерживают. Да еще в тот момент, когда мужики за ключами от его квартиры в очередь стоят. А ему самому срочно нужно в Крым. Вернее, к тетке, маминой сестре, регулярно передающей винные «слезы». А уж если совсем точнее, то к спрятанному пятнадцать лет назад посланию. Напрочь вроде забытому, но случилось в новогоднюю ночь перебирать старые фотографии, и на одной из них обнаружил метку авторучкой — «Здесь». Стрелка указывала на правый угол третьей плиты водоканала около их поселка Кировское. Там они с Зоей закопали бутылку со своими письмами друг другу через два десятилетия…
На светофоре вспомнил о попутчице, спохватился насчет вопроса об интересной службе. Пожал плечами:
— У нас как везде.
— Симпатичная, — пассажирка тронула покачивающуюся на нито«ке обезьянку, в форме гаишника, останавливающую жезлом машины. — Мария Алексеевна рассказывала, что вы вырезаете по дереву.
Наверное, это любимое занятие каждой матери — расписывать достоинства своих детей.
— Бывает.
Чувствовалось, что Надя тяготилась его односложными ответами, самой поездкой. Но Олег не мог перебороть своего настроения, а соседка выходить посреди дороги тоже посчитала неэтичным. Поэтому оба вынужденно терпели друг друга и ждали лишь конца поездки. Зато, когда въехали в дачный поселок, обтесали днище «Москвича» на колдобинах и с первыми зажженными на столбах фонарями и каплями дождя подобрались к небольшому домику с мансардой, Надя наконец приступила к тому, ради чего и затевалась вся канитель. Поправила очки:
— Сейчас уже поздно…
Да, и именно поэтому он не станет заходить на чай, а развернется и уедет домой.
— …поэтому я вас не приглашаю в дом. Извините. А за то, что довезли, — большое спасибо. Просто у меня дочь одна, поэтому я, если откровенно, в самом деле спешила. До свидания. Марии Алексеевне я позвоню.
Лучше бы она повторила всех предыдущих дам и пригласила в дом!
И именно потому, что впервые обманулся в своих предположениях насчет спутницы, что зря строил из себя недотрогу в тот момент, когда на него и не думали посягать, а на работе провал и на грани срыва отпуск, Олег нервно ухмыльнулся. Надя, настороженная и чуткая, благодаря его же поведению, внимательно посмотрела и взглядом попросила объяснений.
Не дождалась. Оснований для подобного нет — ни сват, ни брат, ни муж с деверем.
Тогда, отдавая дань вежливости, сама произнесла на неопределенное будущее:
— Вдруг окажетесь в наших краях, можете смело заходить. Буду рада.
Ага, как сейчас.
Вновь не стал прятать усмешку:
— Да нет, спасибо. Я в ваших краях не бываю, так что извините…
О, как Надя хотела ответить что-то резкое! Поставить нахулиганившего первоклашку в угол. Все она понимала, все чувствовала, и окажись иной ситуация, а точнее, не сиди за рулем сын ее классной руководительницы, последнее слово оставила бы за собой. И не трудно догадаться, что оно было бы далеким от признаний в любви.
Уважение к учителю пересилило, и Надя молча захлопнула дверцу.
В ответ грянул гром. Дождь, стремясь поддержать собрата по непогоде, подступил плотнее. На месте пассажирки требовалось побежать к распахнувшейся от ветра калитке, но девушка шла медленно, в глубоком раздумье. У каждого, конечно, свои проблемы в жизни, но они-то из ничего не возникают, они рождаются от соприкосновения с другими людьми…
Впервые за время недолгого знакомства Олег попытался посмотреть на попутчицу заинтересованно, но она размывалась дождем, скрадывалась расстоянием и сумерками. Майор только отчетливо вспомнил ее очки и прическу — коротко, под машинку, постриженные сзади волосы. «Словно у солдата первого года службы», — мимолетно подумал он еще в подъезде, потом сравнение забылось как ненужное. И вот отыскалось. Да еще притащило с собой продолжение: солдат-первогодок наиболее беспомощен и жалок…
«А мне-то что?» — грубо оборвал самого себя и принялся сдавать машину назад. Как только начинаешь человека жалеть или ненавидеть, сразу становишься к нему небезразличен. Он же не хотел ни первого, ни второго, ни третьего. И вообще — нечего съезжать с трассы.
Глава 3
Розыскник в налоговой полиции — должность святая. По криминальной фирме можно наработать десятки томов, но ежели клиента не успеют задержать и он «сделает ноги», предварительное следствие приостанавливается именно «в связи с розыском обвиняемого».
И что тут начинается! Следователи кусают локти, но, вместе с Управлением налоговых проверок, засовывают в дальние шкафы все наработки, ставшие вдруг бесполезными. Опера подтягивают ремни и точат клыки для новых многотрудных, но праведных дел. А все вместе глядят на розыскников: найдите. Тогда вроде и хлеб не зря жуется, и погоны недаром носятся. А поскольку «ноги делает» каждый третий аферист, башмаков для полицейских — покупать не накупишься…
