Сергей Зверев - Золотая рота
– Веру, – улыбнулся он. – В торжество справедливости. Куприн Андрей Николаевич. Задержан за избиение сотрудников полиции, превысивших свои полномочия. По ходу допроса подвергся пыткам, был вынужден защищаться. Четверым сотрудникам требуется срочная медицинская помощь – они внизу, в пыточной… – И когда у дежурного от удивления вытянулась физиономия, рука машинально потянулась к кобуре, другая – к «тревожной» кнопке, добавил с ироничной улыбкой: – Капитан, я не пытаюсь сбежать. Но давайте договоримся – никакого рукоприкладства, хорошо? Мы проживаем в правовом государстве, нет? Несколько минут назад я звонил влиятельному человеку в правительстве Москвы, радеющему за высокоморальный облик наших органов и имеющему хорошие отношения с начальником столичного ГУВД – вы же не думаете, что имеете дело с бомжом? Дело на контроле, так что посоветуйте следователям и их подручным вести себя прилично. А «отличившихся» в подвале нужно уволить – вы же не хотите, чтобы ваше отделение подверглось заслуженной порке?
Он не верил в благоразумие «отдельных» сотрудников полиции. Но самое смешное заключалось в том, что с этой минуты его не били. От греха подальше – время сложное, повсюду проверяющие, докладные в главк летят, как перелетные птицы по осени. Да и где искать этот телефон, с которого арестованный якобы звонил? Вдруг и вправду звонил – парень непростой, в прошлой жизни мог якшаться с хозяевами мира. Его швырнули в одиночную камеру – на срок все равно наработал, а теперь еще и с прицепом. Шли часы, возможно, дни, его кормили, допросами не развлекали, в «пресс-хату», набитую урками с чешущимися кулаками, не приглашали. Ему было без разницы, с прошлой жизнью покончено, грядущее вырисовывалось в декадентских тонах – можно считать, что это нормально. Он валялся на скрипучей шконке, спал, равнодушно созерцал ободранный потолок, временами вскакивал, разминал затекшие мышцы, дубася кулаками воображаемого противника…
По прошествии веков заскрежетали острожные запоры, и, подвывая на утробной ноте, отворилась дверь.
– Куприн, на выход, – равнодушно молвил надзиратель.
«Вот и кончились твои сто лет одиночества», – подумал сиделец, открывая глаза.
Комната, куда его доставили, не отличалась роскошеством интерьера и глубоко продуманным дизайном. Но на окне стояла гортензия в горшке, а стены недавно красили. За столом сидел человек и терпеливо ждал. Уставился исподлобья на вошедшего, проследил, как надзиратель запирает дверь с обратной стороны.
– Доброе утро, Андрей Николаевич, присаживайтесь.
– Да идите вы в задницу со своим добрым утром, – проворчал арестант.
Посетитель поморщился:
– Вам не хватает выдержки и такта, Андрей Николаевич.
– А мне всегда чего-то не хватает…
– Очень жаль, что вы так грубо начинаете беседу, еще не зная, о чем пойдет речь, – вздохнул мужчина. У него был тихий взволнованный голос. – Может быть, вы успокоитесь и мы начнем все заново? Доброе утро, Андрей Николаевич.
Утро было не добрым, ну, ладно. В конце концов, посетитель прав – он должен держать себя в руках. Если он в плену у государства, это не значит, что государство теперь будет думать за него.
– Здравствуйте, – пожал он плечами и сел. – Следует понимать, что теперь вы ответственный за базар?
– О, нет, что вы, Андрей Николаевич, – решительно отверг «навет» незнакомец. – Я здесь в некотором роде частное лицо, не имею отношения к правоохранительным органам и не собираюсь выяснять меру вашей вины…
Куприн всматривался в лицо посетителя и с некоторым удивлением отметил, что не испытывает к нему отрицательных вибраций. Господин был прилично одет, ему было далеко за пятьдесят – седоватые, аккуратно уложенные волосы, густые брови, лицо волевое, на совесть выбритое, но глаза с грустинкой, а еще он сильно волновался, хотя и не спешил подавать вида. Руки господина покоились на столе, он нервно переплетал пальцы, тискал золотое колечко на безымянном пальце левой руки.
– Не знаю, возможно, вы меня когда-то видели… – Он откашлялся, и голос зазвучал ровнее. – Если смотрите, конечно, телевизор.
– Конечно, смотрю, – улыбнулся Куприн. – В наше время невозможно спрятаться от этого назойливого устройства.
– Ну, почему же, – пожал плечами господин, – в наше время многие прячутся в Интернете – там теплее, интереснее и удобнее.
– Вспомнил, – осенило Куприна, – вы крупный чиновник в правительстве Москвы, и ваша физиономия периодически мелькает в новостях. Вы пережили прежнего мэра, теперь грызетесь с нынешним, но это не мешает вам пользоваться влиянием и, я бы даже сказал, авторитетом.
– Не ворую, – сухо улыбнулся посетитель, – имею хорошую зарплату и… иные источники дохода, не входящие в противоречия с Уголовным кодексом. Впрочем, не собираюсь вас ни в чем убеждать, я прибыл не за этим. С удовольствием поболтаю, но давайте в другой раз. Ракитин Павел Федорович, – представился посетитель. – Это так, на случай, если вы забыли. А теперь о вас, Андрей Николаевич. Постарайтесь помолчать, а перебивать будете только в том случае, если я окажусь не прав. Убедимся в вашей личности…
– Позвольте, сразу перебью. Мое утверждение, что после общения с кучкой пренеприятных личностей я позвонил своему знакомому в правительство Москвы… и ваше появление здесь – между этими событиями прослеживается связь?
– Не понимаю, о чем вы, – удивился посетитель. – Зачем вы звонили в правительство?
– Прошу прощения, продолжайте, Павел Федорович. Это так… в общем, глупости.
– Итак, Куприн Андрей Николаевич. Согласно собранной мной информации вы почти всю жизнь посвятили служению Родине в воздушно-десантных войсках. После окончания в 93-м году Рязанского военного училища поступили на службу в 7-ю гвардейскую десантно-штурмовую дивизию… имеющую приставку «горная». В том же году дивизию передислоцировали из Каунаса в Майкоп, затем в Новороссийск на территорию Северо-Кавказского военного округа, где она и дислоцируется по сей день. Командовали взводом – несколько лет в звании лейтенанта, выполняли миротворческие задачи в Абхазии. С января 95-го по апрель 2004-го части вашей дивизии вели боевые действия в Кавказском регионе…
Андрей вспомнил, как шутили: посадили, дескать, в танк и отправили в Тмутаракань стрелять по туземцам.
– Вы сражались в Грозном – в самый отчаянный момент первой чеченской кампании, затем в горах – в Веденском и Шатойском районах. Были трижды ранены, но после лечения вновь вставали в строй. Дважды бежали из плена – и каждый раз ваши побеги сопровождали огненные фейерверки и многочисленные вражеские трупы… Вам смешно, Андрей Николаевич?
– Простите, Павел Федорович, но вражеские трупы меня никогда не сопровождали… Продолжайте, не обращайте внимания, так приятно вас слушать.
– У вас несколько наград – за мужество и героизм, проявленные в контртеррористической операции на Северном Кавказе. Последний орден – «За военные заслуги» – вам вручил лично тогдашний командир дивизии генерал-майор Кривошеев Юрий Михайлович. В 98-м году вам присвоено звание капитана, в 2002-м вы стали майором и были назначены командиром десантно-разведывательного батальона в составе дивизии, на счету которого немало славных дел. В 2004-м, после формального окончания боевых действий и вывода основного состава дивизии к местам постоянной дислокации, вы написали рапорт и отстранились от командования батальоном. Вы предпочли инструкторскую стезю – то есть в вас решительно отсутствовали карьерные устремления. Но на этом ваша героическая летопись не завершилась. 2005 год – секретная операция в Сирии, закончившаяся ликвидацией влиятельного лица арабского происхождения, поставлявшего боевикам на Кавказе оружие и наемников. 2006 год – уничтожение склада с героином в Таджикистане и блестящая засада в горах: разгром крупной банды наркоторговцев и перекрытие канала, по которому наркотики поступали в Россию. 2007 год – освобождение группы российских граждан из Ирака: американцам было плевать, и ваши люди не особо церемонились. 2008-й – памятная война в Южной Осетии. Окружение и разгром малыми силами натасканного натовскими специалистами грузинского батальона… Вы интересный, способный и разноплановый человек, Андрей Николаевич. Решительность в вашей натуре сочетается с гибкостью, вы никогда не действуете наобум, всесторонне развиты, умны, обладаете аналитическими навыками, образованны. Сколько языков вы знаете, помимо русского, – два, три?
– Английский и немного испанский, – смутился Андрей. – Мама преподавала последний в университете, в детстве меня просто замучила…
– У вас имеется способность перевоплощаться, если требует обстановка. Актерские данные – в чем не раз убеждались ваши коллеги. Умение мимикрировать, таиться перед нанесением удара. Вас прозвали Лешим – прозвище оправданное. И не говорите, что навыки утеряны, – не верю. Вчерашний случай в пыточных казематах – весомое тому подтверждение.
