Александр Белов - Бригада 16. Похищение европы
Ольга перебила его:
- Скажите, можно убрать из палаты зеркало?
Она показала на небольшое прямоугольное зеркало, висевшее на стене напротив кровати.
- Мне будет достаточно видеть свое отражение в ванной, - пояснила Ольга.
Доктор понимающе кивнул.
- Ваше право. Как хотите. Зеркало здесь, действительно, ни к чему. Я скажу постовой сестре, она сейчас уберет.
- И еще, - продолжала Ольга. Голос ее постепенно обретал прежнюю звучность. В нем появились металлические нотки, и Белов подумал, что на самом-то деле в жизни не так уж и много меняется. - Может, у вас там дырка на обоях... Не знаю. Давайте повесим какую-нибудь картину.
Наршак рассмеялся.
- Дырки нет, - заверил он. - Но если хотите картину... Почему бы и нет? Какую именно?
Ольга нахмурилась. Она прошлась по палате, вернулась к кровати, присела на краешек и оценивающе склонила голову набок.
- Ну... Учитывая освещение, общий фон и цвет занавесок... Я бы хотела - «Похищение Европы» Серова.
Наршак задумался.
- «Похищение Европы»? Море, бык и девушка, если не ошибаюсь? Э-э-э... Тематика вполне нейтральная. - Он понял, что проговорился, и покраснел. Естественно, если бы Ольга выбрала что-нибудь застольное, доктор обязательно бы воспротивился. Изображения пышных столов и чаш с вином в клинике не приветствовались. - Я хотел сказать, что ничего депрессивного в этом произведении не вижу. И... сочетания цветов должны действовать успокаивающе... Я не против. Очень хорошая картина.
- К обеду привезу, - оживился Шмидт. - Тебе нужен подлинник?
Ольга смерила его уничижительным взглядом. При всех своих очевидных достоинствах Шмидт не слишком разбирался в живописи. Да и вообще в искусстве.
- Подлинник висит в Третьяковской галерее, - отрезала Ольга. - Такие вещи надо знать.
- Да? - Дмитрий растерялся, но только на мгновение. - Тогда - к вечеру. После закрытия. Саша, ты мне поможешь?
- У меня где-то лежала схема охранной сигнализации, - с абсолютно серьезным видом заявил Белов. - Но зачем суетиться из-за одного полотна? Это глупо. Подумай, - обратился он к Ольге. - Может, хочешь что-нибудь еще?
Улыбка - впервые за последние два дня - тронула губы Ольги.
- Мальчишки. Все те же мальчишки, - вздохнула она. - Могу подарить вам свои черные колготки. Разрежете напополам и наденете на голову, чтобы никто не узнал.
- Я скажу постовой сестре, она принесет ножницы, - невозмутимо отозвался Наршак.
Ольга легла на кровать, натянула до подбородка одеяло и отвернулась к стене.
- Достаточно будет и копии, - устало произнесла Ольга.
Она закрыла глаза. В голове звучали собственные слова.
«Мальчишки... Мальчишки...». Ей казалось, время не властно над ними: ни над Беловым, ни над Шмидтом.
Морщины на лбу, глубокие складки у углов рта, седина на висках... Все это было внешнее, наносное, какое-то ненастоящее. Настоящим оставался блеск в глазах и готовность в любой момент прийти на помощь.
- А я - старая, никому не нужная дура, - прошептала Ольга и заплакала.
Она слышала, как трое мужчин на цыпочках вышли в коридор и осторожно притворили за собой дверь. Чувство бескрайнего одиночества и полного отчаяния охватило ее. Оно было таким сильным, что грозило задушить; расплющить, придавить к узкой кровати, как тяжелый могильный камень. Ольга подумала, что стаканчик... или два смогли бы немного изменить жизнь; заставили бы мир засиять яркими и насыщенными красками - такими: как на картине Серова. Выпить хотелось невыносимо. В горле пересохло, тугие комки боли скручивали суставы. На лице и груди выступил холодный пот. Ольгу начал бить озноб.
Пришла сестра, сделала инъекцию и поставила капельницу. Вскоре Ольга уснула. Ей снился огромный рыжий бык, уносящий на широкой спине хрупкую черноволосую красавицу. И невинная девушка - Европа - тоже, наверное, верила, что все будет хорошо. И ей тоже хотелось счастья. Разве можно за это наказывать?
.Доктор Наршак сидел в глубоком кресле, откинувшись на спинку. Он о чем-то размышлял, и лицо его хмурилось все больше и больше. На стенах кабинета висели рисунки, сделанные больными: творчество - один из самых действенных способов психотерапии. На рисунках не было подписей, что, в общем-то, неудивительно - у ведущего специалиста страны лечились такие пациенты, которые изо всех сил стремились сохранить свое инкогнито.
Но сейчас речь шла не об очередном государственном муже или эстрадной звезде, а об Ольге Беловой. Наршак подался вперед и положил руки на стол. Ослепительно-белые манжеты и блестящие платиновые запонки отразились в полированной столешнице.
- Кто из вас супруг? - спросил доктор, глядя по очереди то на Белова, то на Шмидта.
- Я, - хором ответили они и так же хором добавили: - Бывший.
- То есть, - пояснил Дмитрий, - он - первый бывший супруг, а я - второй бывший. Вообще-то мы не регистрировались, у нас гражданский брак был.
- Хм, - пробурчал Наршак; по нему было видно, что он собирается задать достаточно скользкий вопрос. Желая скрыть неловкость, доктор взял «Монблан» с золотым пером и принялся вертеть ручку в руках. - А нынешнего, более актуального, случайно, у нее нет?
- Насколько мне известно, - сказал Белов, - нынешнего нет.
- Ну да, понятно, - сказал Наршак. - Получается, вы - самые близкие родственники больной.
- В самую точку, док, - кивнул Саша, встретившись взглядом со Шмидтом.
- Ладно. Тогда приготовьтесь выслушать то, что я сейчас скажу. Положение очень серьезное. У больной - тяжелая форма алкоголизма. Третья стадия. Дальше - только четвертая и заключительная, которая длится очень недолго. Вы понимаете, что я имею ввиду?
- Конечно, - ответили бывшие мужья.
- Женский алкоголизм, в отличие от мужского, практически не поддается лечению. Вы должны об этом знать. Тем более - такой запущенный случай. Но мы все же попытаемся. Я планирую провести стандартный комплекс мероприятий, направленных на выведение пациентки из кризиса. Следующую неделю она проведет в медикаментозном сне, пока организм полностью не очистится от алкоголя. Это - в первую очередь. Далее наступит второй этап. Общеукрепляющая терапия и различные оздоровительные занятия: пешие прогулки, плавание в бассейне, посещение спортзала и так далее. Параллельно мы проведем исследование всех органов и систем; необходимо выяснить, насколько они пострадали от регулярного употребления спиртного. Ну и, разумеется, суггестивная терапия. То есть - внушение. Если совсем просто - кодирование, но на более высоком уровне, нежели предлагают всякие шарлатаны в частных объявлениях. И вот здесь я предвижу основную сложность.
На столе доктора зазвонил телефон. Наршак снял трубку, внимательно выслушал говорившего, бросил отрывистое «да» и добавил, что будет через пять минут. Он положил трубку на рычаги и развел руками: мол, извините, у меня не так много времени. Доктор почесал бровь ухоженным пальцем, словно вспоминал, на чем он остановился.
- Вы сказали, что основная сложность заключается в кодировании, - напомнил Белов.
- Да, - подхватил Наршак. - Можно просто вдалбливать в голову пациента, что пить - очень плохо. Пить - нельзя. Но это приносит результаты только в том случае, если психика больного... Как бы это помягче выразиться? Находится на низком уровне организации. Судя по всему, ваша бывшая супруга, - он обвел мужчин внимательным взглядом, - таковой не является. Ей этого будет недостаточно. Мы должны предложить что-то взамен алкоголя. Нечто такое, что заставит ее навсегда забыть о бутылке. Наверное, вы знаете, что ей особенно дорого.
- Ну... - начал Шмидт. - Сын, Иван... - Он наморщил лоб, будто ничего другого вспомнить не мог.
- Материнская любовь - очень сильная мотивация, - согласился Наршак. - Но, как видите, ей это не помогло. Что-нибудь еще?
- Она всегда хотела стать профессиональным музыкантом, - подал голос Белов. - Ольга - скрипачка. Но... Видимо, и это не помогло.
Наршак криво усмехнулся.
- Не кажется ли вам это странным? Два бывших супруга не могут сказать, к чему стремилась их жена. О чем это говорит? О недостатке внимания и тепла.
Шмидт пожал плечами. Доктор Наршак подвел их к тому выводу, к которому они сами пришли вчера, - ответственность за все, что произошло с Ольгой, лежала на них.
. - Мы виноваты, - тоном раскаивающегося школьника сказал Дмитрий.
- Признать вину - еще не значит исправить ошибку, - назидательно произнес Наршак. - Но это уже немало. Мы постараемся выяснить круг ее интересов и направить энергию в правильное русло. Но вылечить ее без вашей помощи будет невозможно. А самое главное - чтобы она сама захотела себе помочь. Ольга должна почувствовать свою необходимость... Вы понимаете меня?
- Да, - все так же хором ответили Белов и Шмидт.
- Я очень на это надеюсь. - Наршак поднялся из-за стола. - Извините, пора идти. Много Дел. Я освобожусь ближе к вечеру, часам к шести. Если возникнут какие-либо вопросы, обращайтесь.
