Скотт Мариани - Последнее пророчество
— Примерно так. И как можно дальше от прошлого.
— Не понимаю. И не верю.
— Может, я еще удивлю тебя.
— Надо было подождать. — Чарли рассмеялся. — Ты мог бы нас обвенчать.
Они не сразу заметили идущую к ним через лужайку Ронду и, когда она подошла ближе, поднялись. Высокая, стройная, с рыжеватыми, словно выкрашенными хной волосами. В носу гвоздик. С богемной внешностью плохо сочетались высокие каблуки и дорогое платье. Милая, симпатичная, но глаза холодные, жесткие, а когда Чарли представил их друг другу, она посмотрела на него с подозрением.
— Я о вас слышала. — Ронда смерила Бена оценивающим взглядом. — Майор Бенедикт Хоуп. Отчаянный. Я все про вас знаю.
— Уже не майор. Просто Бен. И забудьте все, что вам обо мне рассказывали.
— Итак, Бен, вы, надо полагать, явились сюда, чтобы предложить Чарли поучаствовать в каком-нибудь рискованном предприятии и…
— Это я его пригласил, — вмешался Чарли. — Помнишь?
Ронда обожгла Бена неприязненным взглядом.
— Я не хочу, чтобы вы втягивали моего мужа в какие-либо опасные авантюры.
— Меня вам бояться не стоит. Ни в какие авантюры я втягивать Чарли не собираюсь. В этом можете на меня положиться.
Она фыркнула.
— Да уж, конечно. А теперь позвольте забрать у вас моего мужа. Кстати, кое-кто желает с вами познакомиться.
Бен повернулся туда, куда указывал ее палец, и уперся взглядом в поразительно красивую женщину, стоявшую чуть в стороне от навеса. Она улыбнулась и застенчиво помахала ему.
— Это Мэнди Лэтем, — продолжала Ронда. — Ее родители владеют, наверное, половиной Шропшира. Нувориши. Еще похуже моих. Зиму проводит в Вербье, катается на «ламборджини». Спрашивала, кто этот роскошный высокий голубоглазый блондин, что увел Чарли.
— Он собирается стать священником, — вставил Чарли.
— Почему бы вам не пригласить ее потанцевать? — бросила сердито Ронда.
— Послушай… — начал Чарли.
— Я не танцую. — Бен улыбнулся бывшему сослуживцу. — Всего хорошего. Рад был повидаться. Пока.
Он повернулся и направился к навесу.
— Так ты позвонишь? — крикнул вслед Чарли.
Бен не ответил. Пройдя через лужайку, он поставил на стол бокал и посмотрел на часы.
— Привет. — На Мэнди Лэтем было голубое облегающее платье из сверкающего шелка, идеально гармонировавшее с ясными голубыми глазами. — Я Мэнди. А вы и вправду были командиром Чарли в САС?
— Не верьте всему, что вам говорят, — ответил Бен. — Рад познакомиться, Мэнди. Извините, я должен уйти.
Он повернулся и направился к парковке. Мэнди Лэтем растерянно смотрела ему вслед.
5
Профессор Том Брэдбери закрыл за собой переднюю дверь, поставил на пол потертый кейс и положил ключи от машины на дубовый столик, рядом с вазой.
В доме, как ни странно, было тихо. Зои уже должна была вернуться, а ее присутствию неизменно сопутствовало громыхание рока, который она слушала не иначе как на полной громкости, включив стереосистему в гостиной.
Брэдбери прошел в светлую, просторную кухню. В открытые окна вливались садовые ароматы. Вспомнив про недопитую бутылку «Пино-гриджо», он открыл холодильник и заглянул внутрь. Любимый пудинг Зои, шоколадный мусс, приготовленный матерью специально по случаю приезда дочери, ждал ее на подносе.
Профессор неодобрительно покачал головой и налил охлажденного вина. Потом, прихватив бокал, вышел в сад. Его жена Джейн, стоя на коленях, копалась в клумбе. Рядом лежали приготовленные для посадки клубни.
— Ты сегодня рано, — заметила она, поднимая голову и улыбаясь.
— Где она?
— Еще не приехала.
— Я так и подумал — больно уж тихо. А уже должна бы быть.
Джейн Брэдбери воткнула в землю тяпку, выпрямилась, держась за поясницу, и стряхнула с ладоней комочки земли.
— Неплохо, — сказала она, увидев бокал. Он протянул его, и она, сделав глоток, одобрительно причмокнула. — Я бы не беспокоилась. Ты ведь знаешь, какая у нас дочь. Скорее всего, остановилась у друзей в Лондоне.
— А почему бы не приехать сразу домой? Вечно у нее друзья на первом месте. Мы ее почти не видим.
— Зои не ребенок, Том. Ей двадцать шесть.
— А ведет себя именно как ребенок.
— Позвонит. А завтра и сама прикатит, никуда не денется.
— Ты ей потакаешь, — раздраженно сказал он. — Даже любимый пудинг приготовила.
Джейн улыбнулась.
— Ты потакаешь не меньше.
Брэдбери сердито повернулся к дому.
— Могла бы, по крайней мере, сообщить, где ее черти носят.
6
Зои Брэдбери очнулась, словно вынырнула. Яркий свет ударил в глаза, и она зажмурилась. Поморгала, пытаясь сфокусировать зрение. Не помогло — все расплывалось за колышущейся дымкой. Где она?
Примерно через минуту туман в глазах рассеялся. Она была в спальне. В своей? Самое странное, что она не знала. Не помнила.
Она лежала на голом матрасе, под сбившейся, небрежно наброшенной простыней. Зои попыталась сесть и внезапно почувствовала резкую боль в боку. Она поморщилась и ощупала ребра. Похоже, одно сломано. Горло пересохло, в голове — пожар. Посмотрела на ладони — сбиты, кожа содрана, как будто она упала и выставляла руки, чтобы не расшибиться.
Вспышки. Яркие огни. Звуки. Места и люди. Все это смешалось, перепуталось с тенями и эхом. Она смутно помнила, что вроде бы падала. Наверное, ударилась головой. Ощупала голову и обнаружила шишку. Напрягла память — ничего не прояснилось. Моргнула и потрясла головой. Бесполезно.
Паника уже сжимала свои тиски. Зои ничего не помнила. Не знала, что здесь делает, и даже — самое страшное — не знала, кто она такая. Только имя. С ней что-то случилось. Должно быть, упала. Упала и повредила голову. Господи, только бы вернулась память.
Ясно было только одно: ей угрожает какая-то опасность. Она понимала это на некоем инстинктивном уровне. Чувствовала, как попавшее в западню животное чувствует присутствие хищника.
Инстинкт помог сосредоточиться.
«Перво-наперво убирайся отсюда. Об остальном побеспокоишься потом».
В комнате с ней никого не было. Но когда ветерок шевельнул занавески, она увидела сидящего на балконе мужчину.
Самым примечательным в нем было то, что в руке незнакомец держал пистолет. Рука с пистолетом лежала на коленях, и оружие смотрело в ее сторону. Мужчина сидел, откинувшись на спинку стула, лицом к ней, и сначала Зои подумала, что он наблюдает за ней через занавеску. Но грудь его поднималась и опускалась размеренно, как у спящего. К тому же никакой реакции на ее пробуждение не последовало. У ног караульного стояла бутылка узо и пустой стакан. Долетающий с моря легкий ветерок небрежно играл блондинистыми волосами.
Стиснув зубы, чтобы удержать внутри рвущую бок боль, Зои села на кровати. Спустила одну ногу, потом другую. Плитки были прохладные.
Незнакомец на балконе не шевельнулся.
Зои осторожно поднялась и отступила от кровати. Голова закружилась, ее повело в сторону. Чтобы не упасть, пришлось ухватиться за спинку кровати. Она увидела, что одета в желтый топ и белые брюки. Мятая, замусоленная одежда неприятно липла к телу, как будто она провалялась в ней несколько дней. Правая штанина порвалась на колене, топ перепачкался в грязи — с правой стороны, где сидела боль.
С трудом держась на ногах, Зои потянулась за желтыми, в тон топу, сандалиями на каблуках и, держа их за шнурки, двинулась к двери.
«Только бы тот, на балконе, не проснулся. Только бы не проснулся…»
Ручка поддалась не сразу, и она решила, что дверь заперта на ключ, но на всякий случай нажала сильнее. Сердце радостно подскочило — дверь открылась без малейшего скрипа. За ней начинался коридорчик и дальше уходящая вниз лестница. Зои прокралась на цыпочках через коридорчик и, держась за металлические перила, посмотрела вниз. Где-то далеко, в глубине дома, слышались голоса. Женщина говорила что-то, мужчина смеялся.
Сердце заухало, заколотилось. Медленно, осторожно ступая босыми ногами по керамическим плиткам и морщась на каждом шагу от боли, Зои начала спускаться. Страх обострил чувства и прояснил голову. Она не представляла, где находится, но отчетливо сознавала, что должна выбираться из этого дома.
Она спустилась, и никто ничего не услышал. Никто не прибежал сверху, из спальни. Ей никто не угрожал — пока.
У подножия лестницы обнаружилась еще одна дверь. Снаружи ярко светило солнце. Зажимая одной рукой бок и держа в другой сандалии, Зои проковыляла дальше и оказалась на небольшой террасе, заставленной горшочками с цветами. Еще три ступеньки вниз, и ноги ступили на белый каменистый берег. Камни кололи и обжигали ступни. Она обулась. Сандалии пришлись по ноге, хотя и казались чужими.
