Александр Звягинцев - Русский Рэмбо для бизнес-леди
– И ты хочешь сказать, Хабибулла, что стаю шакалов тогда возглавлял мой отец?
– Мистер Коробов, несомненно, был из крупных хищников, но не думаю, что тогда – самым крупным…
– Кто был самым крупным?
– Точно не знаю, – пожал плечами Хабибулла. – Ваши десантники блокировали мой отряд в ущельях, и я не мог проследить весь путь "продукта" и круг лиц, причастных к нему.
– А кто такой Инквизитор?
– Генерал Дьяков из Управления контрразведки КГБ. Говорят, в прошлом он был одним из самых лучших русских разведчиков-нелегалов. Человек Инквизитора, майор Шведов, добыл у моих врагов доказательства причастности к бизнесу генерала Кострова и ряда подчиненных ему особистов. Назревал скандал "на государственном уровне". Но твоему отцу каким-то чудом удалось сделать козлами отпущения совершенно непричастных к нашему бизнесу офицеров десантного полка, в котором служил твой муж.
– Чудо тут вряд ли замешано, – задумчиво протянула ошеломленная рассказом Хабибуллы Ольга. – Просто такой исход был скорее всего удобен всем…
– В конце концов люди Инквизитора перекрыли границу моим караванам, и бизнес пришлось свернуть, – сказал Хабибулла и провел ладонями по лицу. – Заметая следы. Костров подставил тогда командира десантного полка Павлова, помнишь его?
Ольга кивнула. , – Говорят, он потом застрелился, – вздохнул Хабибулла. – Он хорошо относился к нашему населению. Жаль полковника.
– Жаль врага, Хабибулла?
– Мой отряд, если угодно – банда, не вел активной войны с русскими. Для русских я был враг, потому что афганец враг и потому что учился в русской школе КГБ. Они мне не доверяли, и я никому не доверял. Я делал бизнес и ничем другим не интересовался.
– Мое похищение – тоже бизнес?
Хабибулла утвердительно кивнул головой.
– На Востоке сохранился аманат – заложничество, – пояснил он. – Я отправил через границу пять караванов с… "продуктом". Мне была нужна гарантия от мистера Коробова, что я получу за "продукт" свои доллары.
– Когда я уезжала из Москвы, отец знал, что ты похитишь меня и сделаешь заложницей? – пристально вглядываясь в лицо сидящего напротив человека, спросила Ольга.
Спросила, а у самой все сжалось внутри в предчувствии ответа, который она уже знала.
– Такой вариант не исключался. Но окончательное решение я принял после того, как увидел тебя на базаре, – ответил тот. – Очень большой суммой рисковал Хабибулла… Один особист, работающий на Кострова, сообщил мне по рации, когда автобус с тобой пойдет в Кабул, и мои люди похитили тебя на горной дороге. Если тогда сумасшедший Скиф не вырвал бы тебя из моих рук, твоя судьба сложилась бы иначе, – быстро угадав мысли Ольги, Хабибулла исподлобья кинул на нее жадный взгляд.
– Ага-а, – засмеялась она. – Я стала бы пятой женой в твоем гареме.
– Любимой женой! – уточнил Хабибулла. – Когда я впервые увидел тебя на базаре, то сразу потерял сердце и голову.
– Надеюсь, с твоими женами и детьми у тебя нет проблем? – спросила собеседника Ольга и удивилась появившимся на его щеках скорбным складкам.
– Зейну с детьми и Сухроб с детьми убили русские вертолеты, – спокойно ответил Хабибулла. – Зульфию и Алию убили люди Дустума. Их дети ушли с талибами, и я ничего о них не знаю. Аула моего больше нет, а мои нукеры погибли или нашли себе другого хозяина.
– Мне очень жаль всех, – сказала Ольга, смутившаяся от такого ответа.
– Ты думаешь, что сегодня здесь, в Швейцарии, мы встретились случайно? – спросил вдруг Хабибулла.
– Не думаю, – покачала головой Ольга. – Но как ты узнал о моем приезде?
– За деньги можно узнать все, – усмехнулся Хабибулла. – Знаю, что сумасшедшего Скифа посадили из-за меня в тюрьму, а твой отец почему-то не вытащил его оттуда. Знаю, что у тебя новый уважаемый муж-бизнесмен. Знаю, что ты сама занимаешься бизнесом и стала известной звездой на вашем телевидении. Я видел много передач с тобой… Особенно я испугался за тебя в девяносто третьем году, когда ты снимала гражданскую войну в Москве… Это было очень опасно, Ольга…
– Откуда ты все знаешь, Хабибулла? – изумилась она.
– У меня теперь бизнес в одной из стран Ближнего Востока, – улыбнулся Хабибулла. – Иногда он связан с Кавказом…
– С армянами или чеченами? – вспыхнула Ольга, опасливо отстраняясь от собеседника. – Поставляешь им душманов-наемников или опять свой "продукт"?
– О нет, нет! – замахал руками Хабибулла. – Аллах покарал меня за грехи, и теперь я поставляю детям учебники, а верующим – Кораны…
– Так я и поверила! – скептически усмехнулась Ольга. – Волк не станет овцой, даже если натянет на себя ее шкуру.
Хабибулла внимательно посмотрел на нее своими азиатскими глазами и промолчал.
– Мы еще встретимся, Хабибулла, – поднимаясь, пообещала Ольга. – А сейчас, извини, у меня дела.
Он встал и поцеловал ей руку, к ужасу трех азиатов, увидевших это из припаркованной на противоположной стороне улицы машины.
Ольга упругой походкой победительницы уходила по заполненной туристами улице, не совсем еще понимая, зачем ей эта победа. Хабибулла неотрывно смотрел ей вслед, не замечая, что из уютного скверика его самого и его охранников снимают увешанные фотоаппаратами парень и девушка.
Когда Хабибулла сел в машину, самый пожилой из охранников, костистый и рыжебородый, кивнул на уходящую Ольгу и сказал:
– Прикажи, хозяин, и, клянусь аллахом, Хафиз сегодня ночью привезет русскую ведьму на твое ранчо в горах. Тогда нечестивому гяуру Коробову придется выложить за дочь сполна все, что он тебе должен, хозяин.
Хабибулла ожег рыжебородого взглядом своих смоляных глаз.
– Мне нужна его жизнь, Хафиз, – сквозь стиснутые зубы прохрипел он. – Клянусь аллахом, только его жизнь!
В отеле Ольгу ждала ее дочь Вероника с боннойнемкой, почти не понимающей русской речи. При виде Ольги гибкая, как лоза, девчушка сделала было к ней движение, но остановилась, застеснявшись своего порыва.
– Как дела у юной леди Вероники Скворцофф? – прижав ее к груди, спросила Ольга.
– Ихь шпрехе руссиш нихт, – ответила девчушка и спряталась в коленях бонны, добродушной и улыбчивой фрау Марты.
Ольга владела английским языком, фарси и дари, но не владела ни немецким, ни французским, поэтому ее попытки на русском наладить контакт с дочерью, практически не знающей родного языка, не имели успеха.
Пару часов они побродили вместе с фрау Мартой по магазинам, и Ольга покупала Нике все, на что та показывала под осуждающим взглядом бонны. Ольга делала это механически, не всматриваясь в вещи.
В голове осенними мухами бились путаные мысли:
"Неужели тогда отец расплатился за наркотики Хабибуллы своей единственной дочерью?.. Чудовищно!..
Не верю, не верю!.. Не хочу верить…"
Чтобы отогнать черные мысли, Ольга переключилась на Нику: господи, как она похожа на Скифа!..
Его глаза, губы, нос… Тот же гордый поворот головы…
"Стоп! – вдруг пронзило ее. – Если бы папаша Коробов не расплатился с Хабибуллой своей дочерью, то Скиф не сел бы в тюрьму за дезертирство и угон вертолета…" Выходит, ее первому мужу и вот этой кареглазой девочке, ни слова не говорящей на родном языке, испоганил жизнь ее, Ольгин, родной отец?..
"А твою жизнь, хоть ты и многого в ней добилась, разве не испоганил собственный папаша?" – спросила себя Ольга.
Но что-то ей мешало ответить на этот вопрос однозначно.
"Ты предъявляешь отцу завышенный счет, – убеждала она себя. – Разве его вина, что жизнь – это гонка по вертикальной стене?.. Что там летит под колеса: судьба ли чья или даже чья-то жизнь, рассмотреть времени не дано… Отвлекся – с грохотом вниз, и дуйте в траурные трубы, господа!.. И вообще, какое у тебя право судить отца?.. Разве ты сама не шла к нынешнему благополучию по.., по чьим-то изломанным судьбам?!"
Незаметно они оказались на берегу Цюрихского озера, окрашенного лучами закатного солнца. В розовой дымке, за озером, просматривались остроугольные вершины Альп. Их контрастные отражения мирно качались на маслянистой глади озера. Казалось, перевернутые вершины Альп вот-вот доплывут до их берега и коснутся древних камней набережной.
Ника с радостным смехом бросилась кормить лебедей, стаями плавающих у берега. Гордые белые птицы с царственным достоинством брали пищу из рук людей и так же достойно отплывали в сторону, уступая место собратьям.
По набережной неспешно прогуливались с детства хорошо кормленные, хорошо одетые, спокойные люди. Пожилые церемонно раскланивались при встрече со знакомыми, молодые приветливо улыбались друг Другу, парочки, не обращая ни на кого внимания, целовались. Но проделывали они это как-то не по-русски: пристойно, без вульгарной нарочитости…
