Дмитрий Щербаков - Стерва
Вскоре появилась его мучительница, обернутая большим банным полотенцем, заменившим ей халат. Она встала перед зеркалом и, не сказав ни слова, принялась расчесываться.
— Маша… — начал он осторожно.
— Иди к черту!
— Но объясни мне…
— Трус! — бросила она презрительно.
— Кто?.. — опешил он. — Я трус?!
Алексей ожидал чего угодно, только не такого обвинения.
— Ты трус и есть! — подтвердила Мария. — Баба перед ним голая ходит, сама его в койку укладывает, а он!.. Пялится тут! Чего ты пялишься?! Чего пялишься?! Давно не видел?.. Я думала, что хоть ты-то настоящий мужик — смелый, сильный, самостоятельный!.. А ты… «шестерка»! Шаха! Недаром Голован тебе доверяет!
— Маша… Что ты говоришь?!
— А может, ты импотент? Так и скажи, а чего? Или, может, гомик?! Девочек не любишь, а? Понятно тогда, почему Петр тебя ко мне приставил…
Алексей не смутился.
— Да нормальный я.
— Ага, нормальный! Ну, значит, точно трус! Все вы боитесь Голована! А я-то, дура, его не ценила. Он, по крайней мере, никого не боится. Хозяин! Король! Не то что ты…
— Маша, ты же ничего не знаешь! — крикнул Алексей отчаянно.
— Чего я не знаю?! Или у тебя вся сексуальная энергия в боевую переходит?! На драки, да?! Конечно, когда надо убивать, мы герои! А вот если наложница босса хочет разорвать свои чертовы путы!.. — Она запнулась, подбирая слова. — Хочет перестать быть рабыней, вещью, хочет первый раз в жизни сама выбрать… Предлагала себя, как последняя дрянь, как шлюха!.. А ты!.. Как же! Женщина шефа, благодетеля… Тьфу!
В ее глазах заблестели слезы.
— Но, девочка, ты же говорила…
— Не смей называть меня девочкой! Что я говорила?! Кокетничала, недотрогу из себя корчила? Ох и дурак же ты, Лешенька! Что, по-твоему, я должна была на шею тебе бросаться? Умолять — «трахни меня, милый»? За кого ты меня принимаешь?! Или думаешь, разделась я вчера просто так, потому что бесстыжая детдомовская девка?! Идиот! Трус! Предатель! — Она вдруг опустилась на стул и, уткнув лицо в ладони, заплакала.
Когда Мария выкрикивала свои обвинения, Алексей хотел возразить, сказать, что ее упреки несправедливы. Но он понимал: это только подольет масла в огонь. Нужно, чтобы она успокоилась.
Конечно, она слишком ранима. С ее самолюбием никогда никто не считался. С раннего ее детства и до последнего времени ею владели как вещью, как заводной куклой.
Неудивительно, что теперь она может запутаться в хитросплетениях человеческих отношений, принимая черное за белое и наоборот.
— Маша… Я действительно боялся. Но не Голована. Тебя… Тебя я боялся. Обидеть тебя боялся… Унизить… Понимаешь?..
— Идиот… — всхлипнула Маша. — Боже, какой идиот… Я не верю тебе! Ты элементарно струсил! Струсил! Испугался потерять теплое местечко при Головане! Все вы одинаковые. И ты такой же, как все. Голован — это бог! А я кто? Так… Но я ведь живая! Я женщина!.. Ты мог получить все…
— Маша, я клянусь тебе!..
— Заткнись… — Мария вдруг успокоилась. — Я дура. Распустила сопли: «мог получить все». Что «все»? Только меня… А на те деньги, которые платит тебе Петр, можно купить двадцать таких, как я… Так что ты прав, Лешенька, не стоило рисковать ради каприза вздорной зажравшейся бабы. Она ничуть не лучше сотен других баб. Ты прав, милый! — Маша брезгливо усмехнулась.
— Маша! Если ты говоришь искренне…
— Все, хватит! — обрезала Мария. — И гляди, не вздумай стукнуть Петру. Не о себе забочусь. Тебя, дурака, жалею. Мне Астахов ничего не сделает, уж поверь. А тебя убьет. Ему неважно, люблю я его или нет. Ему важно владеть мной единолично. И любого конкурента он уничтожит. Не веришь?
— Верю…
— И все. И забудем об этом. Считай, что ничего не было. Я сейчас оденусь, и мы поедем дальше. Туда, куда ехали. И станем дружить, как дружили. И никогда не будем вспоминать о вчерашнем вечере. Договорились?
— Да, но…
— Договорились?! — Она повысила голос, требуя, чтобы он согласился.
— Договорились… — вздохнул Алексей. — Но если б ты знала правду…
— Хватит врать, — уже спокойно произнесла Мария. — Никакой другой правды нет, кроме той, что ты… поступил разумно. И давай закончим, Алексей! Ты, кажется, мой телохранитель? Вот и выполняй свои обязанности. Делай, что тебе приказал шеф. Наверное, нам уже пора ехать, не так ли?..
Алексей остановил машину возле здания почты.
— Я вспомнил, что мне надо дать телеграмму, — объяснил он Марии. — Не выходи из машины, ладно?
Она нехотя кивнула.
Хотя объяснение после случившегося в гостинице состоялось, Мария держалась как-то отчужденно. Почти не разговаривала. А взгляды, которые иногда бросала на него, были полны какой-то непонятной тоски.
Алексей не знал, радоваться ему или огорчаться. С одной стороны, хорошо — не ошибся в ней, она именно такая, какой ему представлялась. Но с другой стороны, плохо — теперь спрашивал себя: а не упустил ли ты, парень, свой шанс?
Занятый этими мыслями, Алексей вошел в почтовое отделение, не обратив внимания на то, что из машины, следовавшей за ними от гостиницы, вышли двое спортивного вида парней.
Иван и Глеб были оперативниками. Они дружили и работали обычно в паре, постоянно поддерживая друг друга. Они хорошо знали, на что способен каждый из них, и были уверены: напарник не подведет никогда. А еще умели точно, правильно оценивать любую ситуацию, даже самую сложную.
После того как начальник отдела, где служили Иван и Глеб, конфиденциально переговорил с каждым из своих оперативников и предложил заработать десять тысяч долларов, задержав некоего парня, разъезжающего на легковом черном «ЗИЛе», два друга сошлись во дворе — обсудить задание.
— Возьмем мы этого пижона, чего там! И столько баксов получим, — мечтательно произнес Глеб. — Вот моя Светка обрадуется! А то все ноет, что денег ей мало. Говорит, ни тебя самого не вижу, ни твоей зарплаты.
— Да, с зарплатой у нас, конечно… — поддержал Иван.
— Ну! А тут — сумма! Светка сразу перестала бы меня ревновать. Вот бабы, Вань! Ведь знает, что не хожу я налево, но все равно ревнует.
— Светлана ревнует? — удивился Иван.
— Представь себе! — подтвердил Глеб. — А твоя Татьяна тебя не ревнует?
— Нет. Она же сама юридический окончила. Знает, что у нас за служба.
— Ну, так как с этим парнем? — Глеб вернулся к обсуждению задания.
— Знаешь, у меня какое-то сомнение.
— Почему? Что тебе не нравится?
— По-моему, незаконно все это, — сказал Иван угрюмо.
— Что незаконно?
— А все. Юлит что-то наш шеф. Темнит. Ты не заметил? Кто такой этот малый, которого надо взять? Почему на него нет ориентировки? Почему, если его задержишь, не надо составлять никаких протоколов?
— Ну, сказано было: запереть в камеру и ждать дальнейших указаний.
— Каких еще указаний?! Зачем вообще хватать парня? В чем он виноват?
— Дурной ты, Ванька! — отмахнулся Глеб. — Пойми: поступил приказ от кого-то из Москвы. Дело секретное, потому и деньги платят. Хорошие деньги. Что тебе еще?
— Если бы я работал за одни деньги, я бы давно ушел к Коловороту. Он мне чуть не каждый день золотые горы сулит! — мрачно заявил Иван. Коловоротом звали местного уголовного авторитета, «державшего» город. — Или брал бы взятки. Сам знаешь, предлагают… А я до сих пор гоняюсь за всякой шпаной, мешающей людям жить, и никак не куплю себе приличные брюки.
— Ладно, не ты один такой честный! — обиделся Глеб. — Но посуди сам, Иван: кто, кроме ворья, может предложить подобную сумму за поимку какого-то парня? Да еще за вежливое задержание его подружки… Скажи, кто?
— Никто, — согласился Иван.
— Ну вот! Теперь, надеюсь, тебе ясно? — горячился Глеб. — Значит, что получается с этим типом на черном «ЗИЛе»? Получается, он бандит, наступивший на ногу другому бандиту! Так чего его жалеть, объясни мне?!
— Ладно, убедил, — сказал Иван.
— Отлично, Ваня! — обрадовался Глеб. — Ну, теперь парнишка в наших руках! Он ведь точно направляется сюда?
— Если верить начальству. «ЗИЛ» отследили областные гаишники, шеф же говорил.
— Ох, Ваня! Представь, как мы вчетвером — ты с Танькой и я со Светкой — гульнем на заработанные бабки! — воскликнул Глеб радостно.
Оперативники обнаружили черный лимузин и следили за его хозяином. Брать парня решили возле почты — более удобный случай вряд ли представится. А то, что операцию придется проводить на глазах у горожан, их не смущало. Люди за последние годы, кажется, ко всему привыкли.
Но все-таки друзья сошлись на том, что надо обойтись без перестрелки. И чтобы, не дай Бог, не зацепить кого-то из прохожих, и чтобы «клиента» не угробить, поскольку деньги платили за живого, а не за труп. Иван и Глеб решили не рисковать. Они мастерски владели приемами рукопашного боя, поэтому чувствовали себя уверенно. Пистолеты они, правда, прихватили, но не зарядили, рассчитывая использовать их только для воздействия на психику.
