Сергей Зверев - Ненависть и месть
– Меня это не убеждает, – спокойно парировал Семенков. – Конечно, версию будем отрабатывать, но я сомневаюсь. Гораздо больше это похоже на конкурентов.
– А вот теперь сомневаюсь я, – веско сказал Панфилов-старший. – Кто опекает Володина?
– Как кто? Мы.
– Правильно. Прежде чем запускаться с бензином, мы все решили?
– Все.
– У Изи Копельмана «крыша» синяя. С Сашкой Порожняком я лично стрелку забивал и сам с ним разговаривал. Он, конечно, не вор в законе и не положенец, но за свои слова отвечать приучен. С азерами мы второй год в мире, а им Трошин отстегивает. Кто с Айвазом решал вопросы?
– Я, – сказал Семенков.
– С тех пор проблемы были?
– Не было.
– Больше горючим у нас никто не занимается. Только трошинский «Триал» и копельмановский «Контур». От них никаких предъяв нам не было.
– Не уверен, – пожал плечами Семенков.
– То есть?
– Володину могли что-нибудь предъявить.
– Погоди, Владимир Иванович… Ты что, думаешь, он не сказал бы нам об этом? Я знаю Гришку как облупленного, стоит только камушку в ботинок попасть, он сразу же начинает мне названивать.
Семенков немного помолчал.
– Константин Петрович, ты когда с ним общался в последний раз?
– Не помню. Неделю назад. Ты думаешь?..
– Володин молчал целую неделю, и ты, Константин Петрович, не придал этому значения?!
– Он же в Германию летал.
– А что, в Германии связь не функционирует?
– Человек поехал по собственным делам.
– Какие собственные дела могут быть у человека, половина бизнеса которого принадлежит нам? Деньги-то кто вкладывал? Вот именно, ООО «Лидер».
– Вот зараза, – ругнулся Панфилов и добавил в сердцах еще несколько крепких выражений. – Разборок мне только не хватало. С Татьяной вот тоже…
– Конечно, не мое это дело, Константин Петрович, но когда касается работы, я не могу смолчать. Что-то вам с Татьяной надо решать. Иначе не только бизнес прахом пойдет.
– Я предлагал ей выходить за меня, – сумрачно сказал Константин. – Она ответила, что ей по горло хватило первого замужества.
– Может, ей работу сменить? – скромно предложил Игнат.
– Она уже два месяца не работает.
– Почему? – спросил Семенков.
– Не знаю. Мне она ничего не говорит.
– Костя, ты бы хоть в Запрудный ее перевез, – вмешался в разговор Игнат. – Может, легче было бы?
– Не хочет она из Москвы уезжать, нравится ей там. Ладно, сам как-нибудь разберусь.
– Разбирайся, – усмехнулся Игнат. – Только не пропадай неделями в столице.
– Когда это я пропадал там неделями?
– Не обижайся. Я так, к слову.
– К слову… – буркнул Константин. – А кто за компьютером днями сидит?
– Мне нравится, – весело сказал Игнат.
В нагрудном кармане Семенкова зазвонил сотовый телефон.
– Да, слушаю. Понял. Скоро буду. – Он спрятал трубку. – Извини, Константин Петрович. Надо ехать.
– Что-то новое по нашим делам?
– Похоже, да.
– Держи меня в курсе.
Когда Семенков ушел, Игнат поинтересовался:
– Зачем тебе это надо?
– Что именно?
– Расследование. Пусть менты занимаются, им за это деньги платят.
– Тебя, брат, учить и учить. Менты – ищейки, которые идут по следу, понимаешь, по следу. Кто-то уже наследил, и у них появилась работа. А я должен знать о том, что будет завтра. Я должен знать о том, что еще не произошло. Теперь понял? Это слишком важное дело, чтобы я мог доверить его ментам.
– Я не знал, что ты дал Володину денег.
– Ты о многом еще не знаешь.
– Очень жаль. Мог бы рассказать родному брату.
– Придет время – обо всем узнаешь. Пока молод, копи силы – пригодятся.
Исаак Лазаревич Копельман, глава фирмы «Контур», сидел за столом в своем рабочем кабинете, бессмысленно водя ручкой по листу бумаги. Потом, отложив ручку в сторону, он вытащил из пачки сигарету «Мальборо», щелкнул золотым «Ронсоном» и, рассеянно глядя в потолок, стал пускать кольца табачного дыма.
Из состояния задумчивости его вывела трель телефонного звонка. Сняв трубку «Панасоника», Исаак Лазаревич услышал голос жены.
– Изя! – возбужденно спросила она. – Ну сколько можно пропадать на этой проклятой службе?
– Миррочка, – раздраженно ответил он. – Сколько раз тебе можно повторять – это не служба! Я перестал служить два года назад, когда уволился из треста столовых и ресторанов.
– Ой, не морочь мне голову, Изя. Служба есть служба. Когда ты приедешь домой? Соня уже два дня не видела отца, а я мужа.
– Я ни капли не изменился за последние два дня, Миррочка.
– Это не смешно! – визгливо воскликнула она. – Не нужны те деньги и та роскошь, если мне надо жертвовать семьей.
– Это не ты жертвуешь семьей, а я. И прошу тебя, Миррочка, золотко, не звони мне больше сегодня. Я очень занят, у меня производственное совещание. Ты дергаешь меня уже пятый раз за вечер.
– Не пятый, а четвертый.
– Буду дома, когда освобожусь. Целую.
Копельман положил трубку и, раздраженно пробормотав что-то вполголоса, откинулся на спинку кресла.
Выкурив сигарету, он вновь занялся рисунком, на сей раз не таким бессмысленным, как прежний. Он чертил какие-то квадратики, соединял их между собой сложной системой стрелок, отдельные квадратики обводил кружками, другие перечеркивал.
Спустя несколько минут в дверь постучали.
– Да! – крикнул Копельман.
Вошла секретарша, молодая длинноногая блондинка в сером деловом костюме.
– Исаак Лазаревич, к вам посетитель.
Пропустив гостя, который не стал дожидаться приглашения войти, секретарша спросила:
– Может, вы наконец отпустите меня, Исаак Лазаревич?
– Иди. – Он недовольно махнул рукой и тут же заулыбался посетителю. – Александр Захарович, милости просим. Заждались вас.
– Занят был, – небрежно бросил тот и по-хозяйски уселся в кресло напротив Копельмана.
На вид гостю было около сорока. Худощавый, с жидкими коротко стриженными волосами, одетый в обычные джинсы и рубашку, он выглядел полной противоположностью упитанному, лоснящемуся Копельману в дорогом сером костюме-тройке, с аккуратно уложенными чуть седоватыми волосами.
Синими от татуировок пальцами гость достал из наружного кармана рубашки пачку «Кэмела» без фильтра и многозначительно взглянул на Копельмана.
Исаак Лазаревич тут же вскочил из-за стола и, обежав вокруг, предупредительно щелкнул зажигалкой.
Гость пыхнул дымком, взял зажигалку из рук Копельмана, внимательно осмотрел со всех сторон.
– Ну ни хрена себе… – искренне подивился он. – Сплошная голда, в натуре…
Копельман осторожно забрал дорогую безделушку.
– Подарок супруги к пятидесятилетию, – застенчиво признался он.
– А, подарок?.. – хмыкнул гость. – Ладно, это дело святое. Ну, так в чем вопрос? Серьезное что-нибудь или опять порожняк?
«Порожняк» было любимым словом Александра Захаровича Григорьева, которого хорошо знали в определенных кругах города Запрудного именно под таким прозвищем. В свое время Порожняк совершил две ходки на зону и оба раза по чисто воровской статье, сто сорок четвертой. Никакими особо выдающимися воровскими или иными способностями Порожняк не отличался. Но однажды судьба забросила его в зону, где отбывал наказание Шурик Захар, он же Александр Захаров, ставший позднее известным законником. Именно он окрестил Григорьева Сашей Порожняком и дал ему путевку в жизнь.
Год назад, после второй «командировки», Порожняк вернулся в Запрудный. По рекомендации Шурика Захара занял место одного из запрудненских авторитетов, который по естественным причинам отбыл в мир иной. Предшественник Саши Порожняка умер от цирроза печени.
Порожняк делал «крышу» немалому числу предпринимателей новой волны. В этот круг входил и глава фирмы «Контур» Исаак Копельман.
На зоне Григорьев потерял пару зубов и по этой причине заметно шепелявил. Временами выговор его казался даже весьма комичным.
Но Исаак Копельман был не из тех, кто обращает внимание на подобные мелочи. Он обращался к Порожняку исключительно по имени-отчеству, при встречах вел себя предельно вежливо, если не сказать подобострастно. От Порожняка во многом зависело благополучие Копельмана и возглавляемой им фирмы.
– Александр Захарович, вы, наверное, уже знаете, что случилось ночью за городом, на заправке Володина?
– Ну?..
– Я надеюсь, что мы никоим образом не причастны к этому?
– Об чем базар?
– Будем называть вещи своими именами. У Володина очень серьезная «крыша». Панфилов Константин Петрович, я его, конечно, очень уважаю, он известный в городе человек…
– Я в курсах.
– Что он может подумать?..
– А че? Мы ни сном ни духом…
– Это правда, Александр Захарович?
– Бля буду… Я че, больной – с Жиганом связываться? Он, конечно, не вор, но и не фраер.
Копельман с видимым облегчением закурил, правда, спустя мгновение на его лице появилась озабоченность.
