Александр Бушков - Пиранья. Первый бросок
Лаврик его просьбу, разумеется, не выполнил, но замолчать замолчал.
Нагнувшись к нему, Дракон с ухмылочкой протянул:
– Сыночка, ты мне такое не лепи. У нас на дворе семьдесят шестой год, а не кое-какой предшествующий. Хоть и нацепил ты пенсню, а до абакумовских особистов тебе – как до Китая раком. Они волчары были, хоть и суки, а волчары, потому как не только подводили народ под петлю, но и сами под петлей ходили каждодневно, а это в людях воспитывает нешуточный профессионализм. Ты, сынок, супротив них, уж прости, бледная спирохета…
– Вы меня неправильно поняли, – сказал Самарин. – Я просто хочу сказать, что не следует заранее суживать круг подозреваемых… На корабле пятьдесят пять человек, считая и команду, и научный состав. Если рассудить, капитан второго ранга Панкратов мог вызвать к себе повлекшие… эксцессы, неприязненное отношение не обязательно у присутствующих здесь. Учитывая склонность означенного кавторанга к тесному общению с женским полом и проистекающие отсюда на замкнутом пространстве коллизии…
– Все сказал?
– Все.
– Умен ты, сынок, а глуп, – сообщил Дракон. – Все ты правильно говоришь, вот только одно совершенно упускаешь из виду: товарищ Панкратов писать будет не касаемо команды или научного состава. На это у них свои есть… замполиты. Писать товарищ Панкратов будет касаемо присутствующих. А писать он умеет кудряво, поверь старику… – Он вздохнул. – Ребятки, вы что, и в самом деле от заграничной экзотики малость охренели? Позабыли, что все ваши действия сопровождаются, помимо прочего, ворохом бумаг? А эти бумаги, между прочим, люди внимательно читают, поскольку деньги им как раз за это и платят. А то и звезды дают, вплоть до лампас. И за чтение, и за реагирование на сигналы. – Он говорил тихо, с расстановкой. – Ребятушки, неужели вы в самом деле считаете себя суперменами? Супермен – это персонаж разложившейся буржуазной культуры… как там дальше, Самарин? Ты ловчей меня сплетешь… В общем, поняли, о чем я. Вот, к примеру, старший лейтенант Мазур. Каковой о себе отчего-то возомнил, что является Колумбом и Дрейком в одном лице. А никакой он не Дрейк, не говоря уж о Колумбе. Дзержинку кончил? Так все кончали. Во Вьетнаме понырял? Так многие ныряли… к тому же во Вьетнаме ты, товарищ старлей, строго говоря, не работал, а купался, что несет непонятные непосвященным нюансы… а?
Мазур кивнул, не поднимая глаз. Многие слова в их узком кругу, как частенько бывает, носили иной, непонятный непосвященным смысл. «Работал» – это значит, вступал под водой в активный контакт с… ну, скажем, с потенциальным противником. Грубее говоря, резался под водой с такими же, как сам, подводными хамами, убивал их насмерть, чтобы они тебя не убили. А ежели «купался», это означает, что твоя подводная деятельность протекала без непосредственного контакта с противником. Пусть даже тебя, как собаку, гоняли на боевых катерах и вертолетах, глушили гранатами, как рыбу, и в любой миг могли отправить к Нептуну. Все равно – «купался»…
– Вот… – продолжал Дракон. – Даже не работал, а купался. Ну, искупнулся неплохо. «За боевые заслуги» имеешь, вьетнамское что-то там в придачу… Так это – у многих. Вот и все твои свершения на сегодняшний день, старлей. Ну, у этого, – он ткнул пальцем в сторону Морского Змея, – дела обстоят несколько авантажнее. И поработал пару раз, и орденок в придачу к паре медалей… Но все равно, хорошие мои, со столь куцым послужным списком вы еще котенки. И ежели один старательный службист отпишется, а другой на его писюлю отреагирует, сверкать вам вашими медальками где-нибудь на малом сторожевом корабле Северного флота. А тебе, – он кивнул в сторону Лаврика, – обеспечивать безопасность мореходства в Певеке или Игарке… Вбейте это себе в башку. И не думайте, что старый хрен вам чересчур уж мрачные картины рисует. И не таким орлам бумажки жизнь калечили. А вы… Гондон с водой… Дети малые… Он ведь на вас может качественно отоспаться, если не уйметесь. Ребята, я вам добра желаю…
Если бы он рычал, брызгал слюной, колотил кулаком по столу, все смотрелось бы гораздо несерьезнее. Но от его тихого, усталого голоса веяло чем-то настолько мрачным и непреложным, что Мазуру поневоле стало не по себе, словно лежал на рельсах перед яростно грохочущим поездом и знал, что отползти не успеет. Он поник на стуле. Стояла тишина.
– Я вам добра желаю, обормоты…
Мазур решился, рывком поднял голову:
– Можно рассказать абстрактную притчу?
– Ну-ну? – поднял бровь Дракон.
– Человек идет с другом и девушкой в кино. Здесь, в городе. Получив законное разрешение на выход в город. Фильм, между прочим, не шедевр, но под категорию идеологических диверсий никак не попадает, его в Союзе скоро будут крутить, я сам в «Советском экране» читал. И тут появляется… некто. Орет, как на мальчишку, и происходит все это посреди улицы, никто из местных не понимает ни слова, но все равно… Он, видите ли, сомневается в полной идеологической чистоте сего фильма, а потому на всякий случай не рекомендует посещение кинотеатра, которое вдобавок может быть неправильно истолковано… Ну, и разное прочее… Полный набор.
– Ага, понятно, – кивнул Дракон. – С Ирочкой был, что ли? Ну, ладно, ладно… Ну и что? Плюнь на дурака. Козырни, поблагодари за науку, кружным путем обойди пару кварталов, а потом отправляйся на другой сеанс. А ты – гондон с водой… Знали б вы, что там про вас понаписано… Гонор у них, видите ли, взыграл. Орелики, в нашем мире столько идиотов, что ежели собачиться с каждым, жизни не хватит. А уж собачиться с тем, у кого больше звезд, весьма даже чревато…
– Что, позволять в лицо плевать? – угрюмо спросил Мазур.
– Ну, уж так-то не стоит… Дипломатом надо быть. Учитывать сложности жизни и военной службы – так оно будет точнее. А вы, краса особого отдела? – уставился он на Самарина. – Вы-то что себе позволяете? Ну, снимают на здешних очаровательных ландшафтах кино какие-то португальские французы или бельгийские итальянцы… И пусть себе снимают. Какой вас черт дернул лезть и брать автограф у актрисы?
– Все брали, – пожал плечами Лаврик.
– Все – это все, а вы, сокол мой, – советский офицер. И, между прочим, контрразведчик. Они же не мультяшки там снимают про волка с зайцем, а самую натуральную порнографию. Известный на гнилом Западе порнографический сериал «Эммануэль». Вот, почитайте на досуге, – он хлопнул уграбистой ладонью по стопе газет. – Вот вам орган Союза писателей СССР, «Литературная газета». Изучите как следует статью советского писателя Василия Аксенова – он, помимо прочего, и этот сериал выводит на чистую воду, и эту вашу, как ее там, Сильвию Кристаль. Она в порнографии снимается, а вы ей блокнотик для автографа суете. Уж вам-то насчет идеологической выдержанности следовало бы помнить.
– Он что, и меня заложил? – мрачно поинтересовался Лаврик.
– Товарищ капитан-лейтенант, не «заложил», а вовремя по инстанциям просигнализировал. Бумажки – оне подшиваются…
– Во-от кстати! – Лаврик несколько театрально хлопнул себя по лбу, распахнул папочку из кожзаменителя. – Товарищ вице-адмирал, я и забыл о своих прямых обязанностях… Тут у меня оформленный должным образом рапорт, в рамках контрразведывательного обеспечения операции. Рутина, конечно, однако каждая бумажка подшивается… Короче говоря, восемь дней назад капитан второго ранга Панкратов, находясь в городе, продал хозяину ресторанчика «Викторьез» две бутылки водки «Столичная» и четыре баночки черной икры вместимостью пятьдесят граммов каждая, за что получил некоторую сумму денег, конкретно – в фунтах стерлингов. Точная величина суммы в настоящий момент выясняется оперативным путем, но вряд ли это так уж существенно: главное, действия капитана второго ранга Панкратова самым беззастенчивым образом нарушают строгие предписания, перечень коих в моем рапорте приведен. Как вы совершенно справедливо заметили несколько минут назад, есть люди, обязанные реагировать на сигналы, в особенности когда речь идет о членах экспедиции, подобной нашей…
Несколько мгновений Дракон ошарашенно таращился на него, потом, прямо-таки взвизгнув от избытка чувств, хлопнул себя по колену:
– Н-ну, Самарин… Дезу не шьешь?
– Товарищ вице-адмирал! – с видом оскорбленной невинности возопил Лаврик. – Повторяю, речь идет об оперативных данных, добытых с использованием местных источников. Название ресторанчика, имя хозяина, время и место – все полностью соответствует истине. Семьдесят шестой год на дворе, а не какой-то предшествующий… Прошу, – он широким жестом протянул бумагу Дракону. – Нужно будет подшить согласно заведенному порядку, по инстанциям отправить…
Мазур мысленно оскалился – мстительно, недобро. Приходилось признать, что Лаврику они все должны как минимум литр. Конечно, он и себя, любимого, вытаскивал, не такой уж он альтруист, но все равно удачно получилось. Минус на минус дает плюс. Этой бумаженцией Панкратова можно будет заткнуть надолго. Что бы он там про них ни понаписал, Лаврикова «телега» – вещь не в пример серьезнее. Не за то вора бьют, что украл, а за то, что попался.
