Виктор Доценко - Тридцатого уничтожить!
Яркая вспышка молнии озарила все вокруг. Неожиданно загорелся столб забора, то ли поддоженный кем-то, то ли вспыхнувший от ударившей в него молнии.
Часовой вздрогнул и растерянно посмотрел на пламя. В этот момент лысый «прапорщик» взмахнул двумя руками с ножами, и часовой, глухо вскрикнув, повалился лицом вниз, а тишину прорезала длинная автоматная очередь. Это было так неожиданно, что никто не заметил продолжающейся очереди, когда часовой уже упал в грязь лицом.
Пули вспороли грудь «капитану», его отбросило на несколько шагов назад, но каким-то чудом, неимоверными усилиями своего натренированного тела он удержался на ногах и даже сделал шаг вперед. На его лице не было признаков боли, скорее удивление, и, если бы не залитая кровью грудь, можно было бы подумать, что он просто удивляется падению перед собой часового, которого он и пальцем не тронул.
— Странно… — прошептал он, потом добавил несколько громче: — Вот и все! — и упал на спину.
«Прапорщик» подошел к лежащему без движения часовому, выхватил из его шеи и спины свои ножи, вытер их об его плащ и сунул в ножны, укрепленные за спиной. Потом повернулся к трупу «капитана» и покачал со вздохом головой.
— «Это тебе нужно бояться», — вслух повторил он слова, сказанные мужчиной в штатском. — Словно в воду глядел.
Он оглянулся, поежившись оттого, что за воротник попала струйка воды и крикнул:
— Семнадцатый, отнесите Двадцать первого в «Уазик!»
Из-за угла вышли двое парней, подхватили тело «капитана» и быстро понесли в «Уазик». Мужчина в штатском нисколько не удивился, увидев мертвого «капитана», словно и действительно предвидел такой исход. Он невозмутимо отметил что-то в своем блокноте.
А вокруг работа шла своим чередом были перекусаны дужки замка склада, и несколько человек с огромными усилиями раскрыли мощные ворота.
«Урал» развернулся и сдал назад, въехав прямо в здание склада. Сразу началась быстрая погрузка оружейных ящиков.
Через несколько минут кузов был заполнен, борт закрыли, и «прапорщик» вытащил свою рацию:
— Четвертый! Четвертый! Вас вызывает Шестой!
— Четвертый на связи! Говорите, Шестой!
— Уснул Двадцать первый! Погрузку закончили! Как с составом?
— Отлично, Шестой! Все по плану! У вас будет через минуту! Все, конец связи!
«Прапорщик» сунул рацию в карман, подошел к «Уазику», с жалостью посмотрел на мертвое тело «капитана». Потом повернулся к мужчине в штатском, хотел что-то сказать, но только покачал головой и бросил водителю:
— Возвращайся, Двадцать третий! «Уазик» тут же сорвался с места и вскоре исчез в темноте,
Шестой быстро вскочил на подножку «Урала» и забрался в кабину. Взревел мощный мотор, и машина двинулась вперед, а когда выехала на дорогу, фары были вновь погашены.
Через полчаса довольно быстрой езды военный грузовик оказался рядом с железнодорожным полотном, укрытым от шоссе высокими деревьями. Вскоре показался товарный состав, догнал «Урал», и несколько минут они шли рядом с одной скоростью, пока не показалась небольшая площадка, свободная от насаждений. Состав замедлил движение, грузовик задним ходом двинулся к составу. Вскоре точно у заднего борта машины остановилась платформа, на которой возвышался огромный контейнер иностранного производства.
Из кузова «Урала» на платформу выпрыгнули несколько мужчин и быстро, без лишней суеты начали работать: открыли контейнер, распахнули борт машины. Дождь все усиливался, но нисколько не тормозил их работу. Казалось, они его просто не замечали.
«Прапорщик» наблюдал за погрузкой из кабины «Урала» в зеркало заднего вида.
Вскоре щелкнули запоры контейнера, клацнули зубы пломбиров, и «прапорщик», с довольной улыбкой взглянув на часы, повернулся к водителю:
— Поехали, дарагой! — с небольшим акцентом произнес он.
Грузовик двинулся вперед, выезжал на дорогую и одновременного ним с места тронулся и состав. Шестой вытащил рацию:
— Четвертью Четвертый! Здесь Шестой!
— Четвертый слушает! Говорите, Шестой!
— «Фрукты» в пути! Все прошло по схеме!
— Отлично, Шестой! Машину уничтожить! Все!
— Есть, Четвертый!
Воспоминания о Варе
Ни о захвате оружия, ни о гибели Двадцать первого, которая вмешается в его судьбу и вовлечет в эти события, ни о том, кто и зачем организовал захват оружия, Савелий не знал.
В этот момент он пытался уснуть, но сон не приходил. Тогда Савелий решил воспользоваться одним из советов своего Учителя:
ЕСЛИ НЕ ПРИХОДИТ СОН, ТО ТЫ НАХОДИШЬСЯ В ОДНОМ ИЗ ДВУХ СОСТОЯНИЙ: ЛИБО ВОЗБУЖДЕНО ТВОЕ ТЕЛО И НЕ ХОЧЕТ УЙТИ В СОСТОЯНИЕ ПОКОЯ. ЛИБО ВОЗБУЖДЕН ТВОЙ МОЗГ И НЕ ДАЕТ УЙТИ В СОСТОЯНИЕ ПОКОЯ. И В ТОМ И В ДРУГОМ СЛУЧАЕ НЕ СТОИТ ДЕЛАТЬ НАСИЛИЕ НАД СОБОЙ И ЗАСТАВЛЯТЬ СЕБЯ УСНУТЬ. ДАЖЕ ЕСЛИ ЭТО УДАСТСЯ, ЭТО БУДЕТ ПЛОХОЙ СОН И ОТВРАТИТЕЛЬНЫЙ ОТДЫХ. Я ПРЕДЛАГАЮ ДРУГОЙ ВЫХОД, ПРИМИ Мой СОВЕТ С РАДОСТЬЮ И УВЕРЕННОСТЬЮ, И ОН ПОМОЖЕТ ТЕБЕ В НУЖНЫЙ МОМЕНТ.
ПРЕДЛАГАЮ ДВА ПУТИ: ПЕРВЫЙ — АКТИВНЫЙ, ЗАЙМИ СВОЕ ТЕЛО КАКИМ-ЛИБО ТРУДОМ И, КОГДА ПРИДЕТ УСТАЛОСТЬ, ПРИДЕТ И ЗДОРОВЫЙ СОН.
ВТОРОЙ ПУТЬ — ПАССИВНЫЙ, ЛЕЖА РАССЛАБЬ ВСЕ СВОИ МЫШЦЫ, ПРИКРОЙ ГЛАЗА И НАЧИНАЙ ВСПОМИНАТЬ ЭПИЗОДЫ ИЗ СВОЕЙ ЖИЗНИ. МОЗГ САМ ПОДСКАЖЕТ, КАКИЕ ИМЕННО СОБЫТИЯ ТЕБЕ ЗАХОЧЕТСЯ «УВИДЕТЬ», И ТЫ НЕЗАМЕТНО ПОТЕРЯЕШЬ ГРАНИЦУ МЕЖДУ СВОИМИ ВОСПОМИНАНИЯМИ И СНОМ».
Интересно, что сейчас подскажет ему память? Савелий лег на спину, сложил на груди руки и медленно, начиная от кончиков пальцев и заканчивая макушкой, мысленно прошелся по всем мышцам, расслабляя их и переводя в состояние покоя. Он сомкнул сразу же отяжелевшие веки.
Варюша! Какая страшная судьба! Потерять любимого мужа, уединиться среди тайги, пытаясь уйти от людей, слиться с природой и… наткнуться на его почти бездыханное тело, не предполагая, что эта находка принесет столько всего, что, если положить на одну чашу весов все плохое, на другую — все хорошее, неизвестно, что перетянет.
Да, Варюша спасла ему жизнь, более того, казалось, нашла свое и его счастье: к ним неожиданно пришла ЛЮБОВЬ! Но… Воланд послал своих людей, которые должны были расправиться с Савелием.
Эх, Савелий! Если бы он не ушел в тот вечер от Варюши, если бы не оставил ту злополучную записку, если бы вернулся чуть раньше. Снова цепь случайностей, на этот раз роковых. Подонки! Что они сотворили с Варюшей! С его Варюшей! Савелий так сильно стиснул зубы, что они заскрипели. Да, они все мертвы, они получили свое, но…
Окажись они сейчас перед ним, он бы придумал такую кару, что они позавидовали бы даже мертвым!
Телесная рана со временем заживает, но и она оставляет после себя след, а душевная?
Когда Савелий вышел из госпиталя, залечив раны, полученные от бандитов Воланда, его встретил капитан Зелинский и лично вручил документы о реабилитации с небольшим денежным пособием. Однако он почему-то не испытал должной радости или хотя бы удовлетворения. Он чувствовал, что капитан чего-то недоговаривает, и это что-то было страшным. Савелий оттягивал, не торопился услышать об ЭТОМ, хотя и понял, что страшное и непоправимое произошло с Варюшей.
Они долго, чуть ли не час, молча ходили под мартовским солнцем, и веселые ручейки, неизменные спутники весны, шаловливо переговариваясь с капелью, не давали сосредоточиться на одной, главной мысли, словно специально сбивая с нее, отвлекая.
Не выдержал Зелинский, первым нарушил молчание:
— Что собираешься делать? — как-то виновато спросил он.
— Что с Варюшей? — хрипло выдавил Савелий, его горло внезапно пересохло.
Зелинский остановился, положил руку на плечо Савелию и взглянул прямо в глаза.
— Ее… ее убили? — прошептал Савелий.
— Вот. — Капитан, сунул руку в карман и, вытащив оттуда конверт, протянул ему. — Тебе письмо от нее. — Он отвел глаза в сторону и начал тихо говорить. — Эти подонки страшно надругались над ней. Все внутри повредили. Нет-нет, угрозы смерти не было! — тут же воскликнул он. — Но калекой, и не только физической, ока жить не захотела. — Он тяжело вздохнул и продолжил еще тише; — Все в доме прибрала, вымыла, вычистила, написала тебе письмо, затем помылась, приоделась во все новое, тщательно причесалась, отправила Мишку в тайгу и… выстрелила себе в грудь.
Савелий мгновенно ссутулился, словно на его плечи возложили непосильный груз, помолчал немного, потом тихо спросила
— Ее похоронили с Егором?
— Да, рядом.
Савелий помолчал немного, глядя себе под ноги, потом поднял глада на Зелинского:
— Спасибо тебе, капитан, за все. — Он крепко пожал ему руку. — Может, когда и свидимся.
— Твои координаты я знаю: ты же вернешься в свою квартиру?
— Пока, да. — Неопределенно пожал плечами Савелий, потом тяжело вздохнул.
— Ты же еще не знаешь, я в Москву перебрался; закрыли, наконец, глаза на мои «афганские» штучки. — Капитан как-то странно усмехнулся,
— хотя я думаю, что все это благодаря моему приятелю.
