Александр Тамоников - Смерть в твоих глазах
– Я понимаю твое возмущение, Лариса, но политика дело такое, непредсказуемое. Партии удалось привлечь в свои ряды крупного предпринимателя, да ты его хорошо знаешь, это Эдуард Львович Гриневич. Он готов выложить довольно крупную сумму, позволяющую успешно провести выборы не только в отделении, возглавляемом тобой, но и в целом по Москве. Естественно, не из-за симпатии к партии. Сомневаюсь, что уважаемый нефтемагнат даже бегло знакомился с нашей программой. Взамен материальной поддержки ему нужен мандат депутата Мосгордумы. Ну, а то, что он выбрал твой округ, чистая случайность.
Бестужева отставила чашку с недопитым кофе:
– Ясно! Партия решила продать место в Думе.
– Ну, зачем ты так? У нас места не продаются. А то, что господин Гриневич решил вложить в партию деньги, то это, во-первых, не взятка, не подкуп, а разрешенные законные пожертвования, а во-вторых, он имеет такое же право избирать и быть избранным, как и любой гражданин России. Право, закрепленное Конституцией Российской Федерации. Причем, предвосхищая твой вопрос, не обязательно являясь членом партии. Но не тебе объяснять прописные истины. Так что, Лариса, хочешь ты того или нет, в политсовете принято экстренное решение по выдвижению от вашего округа не Бестужевой Ларисы Константиновны, а Эдуарда Львовича Гриневича.
– Он здесь, в офисе?
– Желаешь поговорить с ним?
– Да!
– Нет! В офисе его нет, он сейчас на экономическом форуме в Швейцарии, однако, понимая, что своим решением наносит тебе моральный и материальный ущерб, он просил передать, что готов возместить его.
– Интересно, как?
– Эдуард Львович готов заплатить тебе миллион евро, сумма не ахти какая, но приобрести приличную недвижимость где-нибудь на берегу Средиземного или Адриатического моря можно вполне. Не хочешь за границей, купишь коттедж в Подмосковье. Я помогу тебе подобрать подходящий вариант. Более того, зная, насколько тебя ценят в партии, господин Гриневич обещает оказать тебе значительную финансовую поддержку на выборах в областную Думу.
– Да, – проговорила Бестужева, – как меня ценят в партии, я убедилась. А сколько лично вам заплатил господин Гриневич за то, чтобы уговорить меня снять свою кандидатуру?
– Не задавай глупых вопросов, Лариса.
– Мне надо поговорить с председателем партии.
– О, как! – воскликнул Себенко. – Вот взять и поговорить с председателем партии? Тебе что, меня мало?
– Представьте себе, мало. Я хочу из уст Александра Сергеевича услышать то, что услышала от вас.
– Не дури, Лариса. Хотя… попробуй набрать его номер, но вряд ли получится связаться с ним.
– Почему?
– Потому что Александр Сергеевича Борисов в командировке, – усмехнулся Себенко, – и… заметь, какое совпадение, тоже, как и Гриневич, в Швейцарии. Скажу больше, Борисов остановился на вилле нефтемагната. Ну, как? Будешь звонить?
– Мне надо выйти!
– По-моему, нам пора на Совет.
– До заседания еще десять минут.
Бестужева вышла из кабинета. В коридоре ее ждала Плаксина с неприятным известием:
– У нас все готово, Лара, но почему-то не пришли наши постоянные члены да Слава Корнеев. На звонки никто не отвечает.
– Ну, с постоянными членами все понятно.
– Что тебе понятно?
– Они не пришли, потому что им велено не приходить.
– Велено? Но кем? – удивленно посмотрела на подругу Плаксина.
– Думаю, господином Себенко.
– Что происходит, Лара?
– А то, что советником председателя партии мне предложено снять свою кандидатуру в пользу нефтемагната Гриневича. Слышала о таком?
– Да, но… но это же полный беспредел!
– Почему? Гриневич решил поддержать партию взамен места депутата гордумы. В партии ухватились за него. Это же такая удача, заполучить дойную корову.
– Вот почему приехал Себенко. Ясно. Тебе-то хоть что-нибудь предложили взамен?
– Миллион евро и финансовое обеспечение на следующих выборах в областную Думу.
– И чего ты тогда нервничаешь? Бери «бабки», избирайся в область и открывай свое дело.
– Нет, Аля, я сдаваться не намерена. А миллион Гриневич пусть засунет себе в задницу.
– Ты что, Лара? Эти монстры сожрут тебя. Так хоть деньги заимеешь, да и облдума тоже неплохо. А будешь брыкаться, затопчут.
– Посмотрим. Я упертая, ты меня знаешь. Что у нас по кворуму, Аля?
– Кворум есть, но впритык. Из тридцати одного члена Совета собралось пятнадцать, ты – шестнадцатая. Заседание можно начинать.
– А Дмитрий Григорьевич пришел?
– Наша гордость? Герой Союза? Здесь. Он на все Советы ходит.
– Слушай, передай ему мою просьбу. Пусть сегодня пропустит заседание и идет домой. Я потом все ему объясню!
– Решила сорвать заседание? Но что тебе это даст?
– Время!
– Так можно не успеть зарегистрироваться.
– Это успеем. Надо с членами Совета поработать и с председателями первичек. Подготовить конференцию, на которой даже в случае, если Совет рекомендует Гриневича, прокатить его по полной.
– Но политсовет вправе отменить решение конференции.
– Вправе, но времени собрать другую уже не останется. А поэтому либо во главе списка пойду я, либо местное отделение не будет участвовать в выборах.
– Ох, Лара, с огнем играешь.
– А что мне терять? Ступай к ветерану и побыстрей выведи его из офиса, ровно в 11.00 я начну заседание. Давай, Аля. Надеюсь, ты-то на моей стороне?
– Конечно, Лариса. Я на твоей стороне.
Бестужева вернулась в кабинет. Себенко курил у окна, сдвинув жалюзи в сторону и приоткрыв окно. Он обернулся, услышав, как она вошла, и улыбнулся, обнажив свои белые зубы:
– Бегала узнавать у своих, кто как проголосует?
– Проверила, все ли готово к заседанию.
– Не надо, Лариса, лгать, – сразу посерьезнел Себенко. – Разве тебя не учили, что это нехорошо? Ты хотела узнать мнение своих коллег. Могла бы и не суетиться, я ответил бы на все твои вопросы. И отвечу. Совет проголосует за Гриневича. – И он тут же поправился: – Большинство Совета.
– Вы и их подкупили?
– Твои коллеги, Лариса, оказались более сговорчивыми. Так что снимаешь свою кандидатуру, и тогда предложение Гриневича остается в силе, или упрешься, как овца, и в итоге не получишь ничего.
– Да как вы смеете разговаривать со мной в подобном тоне? – возмутилась Бестужева.
– Смею, Лариса Константиновна, – тоже повысил голос Себенко. – У вас ровно минута на принятие решения.
– Мне не надо времени. Решение принято. Я отказываюсь от вашего предложения. Если Совет выставит кандидатуру Гриневича, а, похоже, так и будет, то я тоже оставлю свою на рассмотрение партийной конференцией.
– Ну, смотри! Я хотел как лучше.
– Для кого? Для Гриневича?
– Для всех! Нам пора!
Бестужева и Себенко пошли к залу заседаний. У дверей их встретила Плаксина и с расстроенным видом обратилась к Ларисе:
– Лариса Константиновна, к сожалению, мы не можем провести Совет.
– Это еще почему? – вышел вперед Себенко.
– Извините, не удалось собрать кворум.
– Что значит, не удалось собрать кворум? Я лично общался с членами Совета и насчитал шестнадцать человек, включая, разумеется, госпожу Бестужеву. У вас же в Совете тридцать два человека. Так что кворум был.
– Все это так, – вздохнула Плаксина, – но нашему ветерану Дмитрию Григорьевичу Иванцову стало плохо. Он попросил отвезти его домой, трое же постоянных членов Совета, которые еще позавчера намеревались прийти на Совет, по неизвестным причинам не явились.
– Отменяйте Совет, Алла Владимировна, – распорядилась Бестужева, – о дате и времени следующего заседания мы оповестим всех дополнительно.
– Нет, подождите, – остановил Плаксину, собравшуюся пройти в зал, Себенко, – подождите. Совет должен состояться. Представителей контролирующих органов нет, повестку дня мы сократим до одного вопроса – предложение кандидата на конференцию, протокол составите с учетом внезапно заболевшего ветерана.
Плаксина посмотрела на Бестужеву.
– Что делать, Лариса Константиновна?
– Действия советника председателя партии незаконны. Проводить заседание Совета при отсутствии установленного Уставом партии кворума мы не имеем права. Отменяйте Совет!
– Хорошо! – И Плаксина пошла в зал.
– Считаешь себя умнее всех? – сердито взглянул на Бестужеву Себенко. – Убрала старика, чтобы не состоялось заседание? А что изменила-то? Только усугубила собственное положение. Тебе не то что кандидатом в депутаты не быть, но и председателем отделения. Да что там председателем? Таким, как ты, в партии не место.
– Это еще неизвестно, кому не место в партии.
– Дура ты, Бестужева, самоуверенная идиотка.
– А вы хам, Сергей Владимирович. Проститутка. Стелетесь под всеми, кто готов заплатить. Не желаю больше с вами разговаривать!
– Ну, ну! До скорой встречи, госпожа Бестужева. А слова ваши я запомнил. У меня, знаете ли, память очень хорошая.
