Банковский счет - Уэстлейк Дональд Эдвин
Наконец, в десять минут третьего, капитан хмыкнул, сменил позу и сказал: «Хватит».
Остальные трое пытались выглядеть настороже.
«Мы здесь ничего не добиваемся», - сказал капитан. «Мы не мобильны, мы ни с кем не контактируем, мы ничего не добиваемся. Водитель, отвезите нас обратно в штаб-квартиру.
«Есть, сэр!»
Когда машина тронулась с места, лейтенант в последний раз взглянул на закусочную и подумал, действительно ли она будет работать достаточно долго, чтобы он смог получить бесплатный чизбургер. Ему было жаль людей, пытающихся управлять заведением, но почему-то он сомневался в этом.
29
«Вон они!» Крикнул Виктор.
«Наконец-то, черт возьми», - сказала мама Марча и сразу же начала расстегивать ремешки на своем шейном бандаже.
Дортмундер сидел за столом с Мэй, тренируясь держать руки вместе, как будто на нем наручники. Теперь он скосил глаза на Виктора и спросил: «Ты уверен, что они уходят?»
«Пропал», - сказал Виктор. «Абсолютно пропал. Развернулся там у знака и уехал».
«И как раз вовремя», - сказала Мэй. Пол вокруг кресла, на котором она сидела, был усеян крошечными окурками.
Дортмундер вздохнул. Когда он поднялся на ноги, его кости заскрипели; он чувствовал себя старым, одеревеневшим и с болью во всем теле. Он покачал головой, подумал о том, чтобы добавить комментарий, и решил просто оставить это без внимания.
Последние четыре часа были сущим адом. И все же, когда они с Келпом впервые увидели это место, оно показалось им особым даром Небес. Большая вывеска у дороги, пустая парковка, посыпанная гравием, и пустое место там, где должна была быть закусочная; кто мог желать чего-то большего? Они помчались обратно на стоянку трейлеров «Жажда странствий», где Марч уже прикрепил банк к фургону для перевозки лошадей, и быстро привезли сюда весь набор и экипировку, за исключением украденного универсала, который они оставили по дороге у кого-то на подъездной дорожке. Виктор и Келп уехали на квартал или около того вперед на «Паккарде», чтобы остерегаться копов, а Марч последовал за ними на фургоне для перевозки лошадей и банке — его мама и Мэй ехали с ним в кабине фургона, Дортмундер и Герман вернулись в банк. Они добрались сюда без проблем, расположили банк, припарковали фургон и «Паккард» так, чтобы их не было видно позади него, и вернулись к своим обычным делам, единственными изменениями были то, что Герману снова пришлось пользоваться электроинструментами на батарейках, а игра в «сердца» была возобновлена с помощью фонарика. Кроме того, дождевая вода, стекавшая по металлической обшивке банка, быстро охладила внутренности и вызвала у всех легкое одеревенение и ревматизм. Но это было не так уж ужасно, и в основном они были в довольно хорошем настроении — даже Герман, который вновь обрел веру в свою способность залезть в любой сейф, если ему дать достаточно времени.
И тут прибыли копы. Келп увидел их первым, выглянув в окно и сказав: «Смотрите! Закон!»
Остальные столпились у окон и уставились на полицейскую машину, припаркованную у знака. Мэй спросила: «Что они собираются делать? Они нас вычислили?»
«Нет». Это был Виктор, всегда готовый высказать свое мнение, основанное на его опыте общения с другой стороной закона. «Они просто патрулируют», - сказал он. «Если бы они были заинтересованы в нас, они бы справились с ситуацией по-другому».
«Например, окружить это место», - предложил Дортмундер.
«Точно».
Затем один полицейский вышел из машины и подошел к нам, и оказалось, что их прикрытие сработало. Тем не менее, было трудно сосредоточиться из-за этой чертовой полицейской машины, вечно припаркованной возле банка, который вы только что украли, а игра в сердца, наконец, просто сошла на нет и прекратилась. Все сидели без дела, раздраженные и нервничающие, и примерно каждые пять минут кто-нибудь спрашивал Виктора: «Какого черта они там делают?» Или «Когда они собираются уйти, ради всего Святого?» А Виктор качал головой и говорил: «Я просто не знаю. Я сбит с толку».
Когда начали появляться другие полицейские машины, по одной и по две за раз, вся команда внутри банка начала подпрыгивать, взволнованная, как котята в мешке. «Что они делают» спросили все, а Виктор продолжал говорить: «Я не знаю, я не знаю».
Позже, конечно, выяснилось, что все остальные машины доставляли заказы на кофе и датское печенье. Когда Дортмундер наконец пришел к такому пониманию, он рассказал об этом остальным и добавил: «это означает, что они так же пьяны, как и мы, что дает мне надежду».
И все же время тянулось медленно. Дополнительный кофе и 9 датских батончиков, которые им дали копы, очень помогли — к тому времени они все изрядно замерзли и проголодались, — но по прошествии нескольких часов все они начали представлять себя либо умирающими от голода, либо замерзающими до смерти, навечно запертыми в этой дурацкой банке кучкой копов, которые даже не знали, что они находятся в одном округе.
Кроме того, Герман был ограничен в нападениях, которые он мог совершать на сейф, пока полицейская машина была припаркована у входа. Шлифовка круглого отверстия могла продолжаться, но такие вещи, как взрывы, должны были подождать. Это делало Германа раздражительным, и он, как правило, расхаживал взад-вперед с одного конца банка на другой и рычал на людей.
Затем было дело с шейным бандажом. Марч так много говорил об этом, что его мама в конце концов согласилась носить его, пока полицейская машина стоит у входа, но предполагалось, что она будет раздражительной, пока ее голова подперта этой штукой, так что вокруг рыскали две больные головы, что нисколько не помогало делу.
И затем, все сразу, они ушли. Без причины, без объяснения, их уход был таким же внезапным и бессмысленным, как и их прибытие, они встали и ушли. И вдруг все заулыбались, даже мама Марча, которая забросила шейный бандаж в самый дальний угол банка.
«Итак», - сказал Герман. «Теперь я могу попробовать то, что хотел сделать последние два часа. Дольше. Еще до полудня».
Дортмундер расхаживал восьмеркой, двигая плечами и локтями, пытаясь расслабиться. «Что это?» — спросил он.
«Это круглое углубление», - сказал ему Герман. «Я думаю, что теперь мы сделали его достаточно глубоким, так что, если я заполню углубление пластиковой взрывчаткой, оно просто может выскочить оттуда».
«Тогда давайте сделаем это», - сказал Дортмундер. «Прежде чем Департамент здравоохранения придет инспектировать кухню, а разносчик хлеба начнет разносить продукты, давайте сделаем это и уберемся отсюда к чертовой матери».
«Это будет еще больший взрыв, чем раньше», - предупредил Герман. «Я хочу, чтобы ты это знал».
Дортмундер остановил восьмерку. Ровным голосом он спросил: «Мы переживем это?»
«О, конечно! Не такой большой!»
«Это все, о чем я прошу», - сказал Дортмундер. «Мои желания просты».
«Мне потребуется около пяти минут, чтобы все подготовить», - сказал Герман.
Это заняло меньше времени. Четыре минуты спустя Герман заставил всех встать по другую сторону перегородки от сейфа, объяснив: «Это может разбросать немного металла».
«Хорошо», - сказал Дортмундер. «Мне хочется сделать то же самое самому».
Все они ждали в главной части банка, пока Герман, скрывшись из виду, выполнял свою последнюю часть работы. После нескольких секунд молчания они смотрели, как он медленно возвращается в поле зрения из-за перегородки, держа в каждой руке по куску проволоки и осторожно вытягивая провода за собой. Он посмотрел на остальных через плечо. «Все готовы?»
«Взорви эту чертову штуку», - сказал Дортмундер.
«Правильно». Герман соединил оголенные концы проволоки, и с другой стороны перегородки раздался Крак! Банк тряхнуло гораздо сильнее, чем при предыдущих взрывах, и стопка пустых пластиковых банок из-под кофе упала со стола в углу, где их оставила Мэй. «Понял», - сказал Герман, улыбаясь во все лицо, и из-за края перегородки повалила струйка серого дыма.
