Фридрих Незнанский - Штрафной удар
— Были, я заметил. Еще в конце сезона к Антошке подкатывали какие-то «братки», за жизнь трепались. «Чисто», «конкретно» и все такое.
Денис достал фотографии Раптора и двух его друзей:
— Узнаёте кого-нибудь?
— Один — это водитель Рябова, не помню, как его зовут. Остальных не помню, может, они, может, и нет. Вот… Мы переехали на другую квартиру, так, на всякий случай. Люся вот тоже переехала. В «Буревестнике» болтали, что она с Антошкой спит, ну, а он ее просто домой иногда подвозил, так мы и познакомились. А нашим околофутбольным людишкам только дай языками почесать…
— Только не надо из него святого делать, — вставила Люся.
— Никто и не собирается. Он нормальный мужик, хотя и мальчишка еще, со всеми вытекающими отсюда рефлексами и желаниями. Так о чем это я?
— О том, что вы переехали.
— Да. Было как-то неуютно. И я снял неприметную квартиру почти в центре. Я и сейчас там живу… Поменяли машины — на всякий случай, номера мобильных телефонов. Но Антону же нужно было где-то тренироваться, и мы договорились с «Салютом», конфиденциально. Катанян сразу вник в ситуацию и безо всяких проблем и условий пустил нас к себе. Спустя несколько дней, вечером тринадцатого февраля, я поехал к одному знакомому посоветоваться. Возвращаюсь часов в десять вечера, Антона дома нет.
— К кому конкретно вы ездили?
— Его фамилия Власюк. Мы раньше вместе работали.
— Хорошо, о нем потом поговорим. Итак, вы вернулись — Антона нет.
— Его вещей — тренировочной формы, бутс, кроссовок — ничего нет! На столе записка. Вот она. — Вячеслав вынул из бумажника квадратик бумаги, на котором было размашисто написано: «Славка, я поживу пока у друзей. Так будет безопасней для нас обоих. Наш уговор в силе».
— Это его почерк? — спросил Денис.
— Безусловно.
— О каком уговоре идет речь?
— Сейчас объясню. Я бросился к Катаняну. Катанян ничего не знает. В «Салюте» говорят: мол, уехал парень после тренировки, и все. Не возвращался. Я смотрю, а «ниссан» Антошкин возле стадиона припаркован. Потрогал капот — холодный. Что делать? Послонялся я там, вдруг подходит ко мне один тип, говорит с такой мерзкой улыбочкой: «Я видел, как вашего брата увозили».
— Пингвин? — сказал Денис.
— Что? Какой пингвин?
— Он был одет пингвином?
— Каким еще пингвином?! Нормально был одет. Сказал, Жора его зовут. Но тут у меня нервы сдали, я же вижу — врет, просто денег хочет, ну и я по роже ему заехал, не сдержался.
— Он не врет, — сказал Денис. — Он действительно это видел. Только это нам не поможет.
— Жаль, — безо всяких эмоций на этот раз отреагировал Вячеслав. — Мне остается только надеяться, что у Антона есть настоящие друзья и поклонники, которые в состоянии поддержать его в такой затруднительной ситуации. И что он у них сейчас и находится. Единственно, что я мог сделать, предвидя нечто подобное, я попросил в свое время не подписывать никаких бумаг без моего участия. Надеюсь, он так и поступит, надеюсь, об этом написал в записке.
— Вам не знаком человек по имени Сергей Сергеевич Порфирьев?
— Не помню такого.
— Но вы знаете лично этих друзей и поклонников своего брата?
— Нет, к сожалению… или к счастью. О нем все у нас пишут как о зарвавшемся восемнадцатилетнем мальчишке, а он взрослый и не безответственный, поверьте мне, человек. Я уверен, он найдет правильное решение. Он шел к этому всю жизнь и так просто за здорово живешь непоправимую глупость, а тем более подлость, не сделает.
— Хотелось бы надеяться, — пробормотал Денис. — А Паламарчука вы знаете?
— Украинского защитника? Лично не знаком. А что?
— А брат ваш с ним, кажется, знаком.
— Они один раз всего виделись, когда за сборную мира вместе играли. В Саудовской Аравии. Антон сказал, что быстро нашли общий язык и Паламарчук ему очень понравился.
— Ясно.
Денису действительно было ясно, что теперь все дороги ведут в Киев. Как быстро там может оказаться Антон Комаров — это, вполне вероятно, был лишь вопрос времени. Но какой полнотой информации обладает сейчас сам молодой футболист? Знает ли он, что на самом деле происходит вокруг него? Знает ли, что Рыбак, судя по всему, уже готов торговаться с возможными покупателями?
Шанс найти парня по-прежнему оставался, и отказываться от него Денис был не намерен.
Сеанс, видимо, подходил к концу. В кафе стали активно прибывать посетители с красноватыми лицами — только что с мороза. Один так и вовсе куртку не удосужился снять. В таком респектабельном заведении, как «Стрела», это было даже несколько странно. Денис присмотрелся к нему. Мощная шея, короткая стрижка, кустистые брови. Так себе работа, мысленно усмехнулся сыщик. У него была тренированная зрительная память, и он не сомневался в том, где именно уже видел этого молодого человека. В Глаголеве, на даче у Кролика, где же еще. Он возился в открытом гараже, когда Дениса заводили в дом. Парень повернулся лишь на секунду, но этого было достаточно, чтобы Денис «сфотографировал» его лицо. Совпадение исключалось, в кинотеатре «Стрела» этому любителю прекрасного делать было нечего.
Скверно, подумал Денис. Выходит, раз он следил за мной, я привел его к старшему Комарову. Скверно. Но зачем Кролику это надо, если Антон действительно у него? Просто подстраховка? Или Кролик хочет вынудить что-то сделать Антона, захватив его брата? Вот это более вероятно. Вообще плохо. Теперь придется его охранять.
— Вот что, друзья, — проникновенно сказал Денис. — Тут нам разговаривать больше не стоит. Давайте прогуляемся.
Комаров-старший молча встал, Люся с сожалением посмотрела на недоеденные пирожные.
— Пусть девушка останется, — предложил Денис. — Мы быстро вернемся.
На улице Вячеслав сказал:
— У меня машина.
— Я знаю.
— Так, может, в ней поговорим? Прохладно…
— Не стоит привлекать внимание к вашей машине.
— Что это значит? — удивился Вячеслав.
— К сожалению, я привел к вам «хвост»… Не оборачивайтесь! — прошипел Денис. — Мы избавимся от него, не волнуйтесь. Кто такой этот ваш бывший сослуживец Власюк?
— Когда я играл еще в своем городе, он был у нас начальником команды. Потом бросил футбольные дела, перебрался в Москву. Хороший дядька. И Антошку он всегда любил. Жили-то мы тогда бедно. Я думаю, даже Антошка, хотя он еще пацан совсем, хорошо это помнит. Правда, когда я начал играть в высшей украинской лиге, я уже зарабатывал больше, чем отец, — кстати, известный футбольный арбитр. После каждой игры Власюк вызывал нас к себе. У него в строго определенных местах лежали деньги. Выдавал он их честно, светясь добротой, которую не сыграешь. Разницу я почувствовал позже, оказавшись в команде первой лиги, в соседней области. Отыграл там пять сезонов, а потом команду взяли под контроль блатные. Начались сплошные договорняки.
— Договорняки? — не понял Денис.
— Ну да, это обычное дело тогда было — договорные игры. Результат обговаривается заранее. За них мы денег не получали, договаривались без нас. Доходило до того, что, когда на базу приезжали «пацаны», мы пулей летели в корпус. И, выглядывая из окон, ждали, когда они попарятся в сауне и уедут. Случалось это обычно в сумерках, после чего нас выгоняли на тренировку… Так и тренировались ночью, представляете? Очень уж я с тех пор не люблю эту братию.
Перед Денисом стояла дилемма. С одной стороны, нужно было воткнуть «жучок» в «рено», с другой — нельзя было показывать человеку Кролика эту машину. (Послушать, о чем будут говорить Вячеслав с Люсей, Денис хотел с единственной целью — проверить правдивость слов Комарова-старшего о том, что он действительно не знает, куда подевался его брат.) А детина следовал за ними неотступно, и, надо признать, топтун из него был неплохой. Скучающий вид, соблюдает дистанцию, не психует, не дергается. Нет, что-то тут не так, подумал Денис. Он же не профессионал, он типичный «пацан», он не станет тачку ловить, если мы вдруг сваливать станем. Он должен быть не один.
Денис сделал Комарову знак рукой, что хочет остановиться у газетного киоска. Протянул в окошко десятку:
— Газету.
— Какую? — раздался скрипучий старческий голос.
— Да любую.
Вот теперь, слегка повернувшись, Денис смог разглядеть, что позади их преследователя рядом с тротуаром медленно едет темно-синий «мерседес». Денис усмехнулся: хороши конспираторы. Он сунул газету под мышку, и они с Вячеславом продолжили свою прогулку. Но… в безопасности ли Люся?
— У вашей девушки есть с собой телефон?
— Да.
— Тогда позвоните, — сказал Денис, — и спросите, как дела, не подсаживался ли кто-нибудь за ее столик.
Комаров пожал плечами, но послушался.
Нет, к Люсе никто не подсаживался, но есть она больше не хочет, зато возьмет себе, пожалуй, чашечку кофе. С молоком.
