Александр Белов - Поцелуй Фемиды
— И тем не менее…
После чего разговор начинался заново и шел по тому же кругу.
Эта странная игра успела до чертиков надоесть обеим сторонам. Следователь прокуратуры, проводя изо дня в день по сути один и тот же допрос, явно скучал и томился. Судя по его вопросам, многочисленные допросы свидетелей также не могли добавить к делу ничего новенького и свежего. Адвокат Белова в ходе положенных бесед с подзащитным уверял: подобное обвинение в суде непременно «развалится».
Но, несмотря на явно оптимистические прогнозы защиты, Белов просто физически ощущал, как усиливается давление невидимого атмосферного столба. Достаточно было уже и того факта, что на допросы его вызывали непосредственно из карцера, где не было возможности хотя бы набросать на листе бумаги план доводов в собственную защиту.
Однако же наступил день, когда его содержание в карцере исчерпало допустимые инструкцией сроки, и хмурый старый знакомец дядя Костя повел «пассажира» в камеру. Саша ничуть не удивился, когда узнал, что ему вновь предстоит поменять место обитания. Его нечаянная дружба с агрессивными малолетками, по всей видимости, не входила в планы постановщиков спектакля, и для Белова приготовили какой-то новый сюрприз.
Интересно, кто на этот раз окажется у него в соседях? Фредди Крюгер, ожидающий рассмотрения кассационной жалобы? Или вампир Дракула, специально подсаженный оперчастью для ведения задушевных бесед? Мысленно прокручивая возможные сценарии, Белов подобрался и максимально сосредоточился на предстоящей «прописке».
Новая камера находилась в том же крыле, но была гораздо более плотно населенной по сравнению с предыдущей. Привыкая к полумраку, Белов прикинул, что здесь обитает никак не меньше двадцати человек. И, судя по этой плотности и духоте, можно было предположить, что контингент не слишком-то дружен с администрацией СИЗО. А значит, не заслужил маленьких официальных привилегий. В помещении, тем не менее, слышался звук работающего телевизора и был относительный порядок.
Первой реакцией на сдержанное приветствие вошедшего была минутная пауза, затем откликнулось сразу несколько голосов. Саша всмотрелся: по крайней мере, двое из присутствующих были ему знакомы.
С Семеном, который поднялся и протянул руку для приветствия, Сашу связывал в прошлом короткий, но драматический эпизод. Смотрящий от воров по Красносибирску, этот человек в свое время оказался Белову «попутчиком»: они сообща выдавили из города наркобарона. Впоследствии местный авторитет и руководитель комбината не пересекались: надобность в сотрудничестве отпала, и они не мешали друг другу. Стало быть, сегодня у Саши были все основания ожидать от новых соседей известной лояльности. По крайней мере, драки в ближайшем будущем не предвидится.
Другое знакомое лицо принадлежало парню из команды Семена по кличке Дуба. С наружностью гангстера-аристократа Дуба даже в тюремном прикиде умудрялся выглядеть стильно.
— Так вот ты какой, северный олень! — присвистнул «гангстер», протягивая руку в свою очередь. — Ошибочка вышла: мы стукача ждали.
Семен коротким, но выразительным взглядом заставил говоруна заткнуться. Еще два-три скупых жеста с его стороны, и для Саши была освобождена удобная шконка.
— Располагайся, — кивнул ему Семен и пододвинул кружку с уже готовым чифирем. — Когда суд?
— На следующей неделе обещали ознакомить с материалами дела. Значит, через две- три недели можно ждать суда, — ответил Саша. — Но у вас в соседях, похоже, я не долго задержусь…
Александр не стал озвучивать свою догадку о том, что дружелюбный прием, оказанный ему ворами, наверняка тоже кое-кому не понравится, а значит, ему, Белову, предстоит новый переезд. На языке людей бывалых такие вот бесконечные переселения из камеры в камеру назывались «дизельной терапией». Семен, казалось, понял это и без слов и прикрыл веки, показывая, что так оно и есть.
— Как дочки? — поинтересовался Саша, памятуя о том, что Семен, вопреки неписаным воровским правилам, является образцовым семьянином и очень дорожит двумя дочерьми.
— Нормально. Старшую замуж отдал. Младшая поступила в Московский университет.
Дуба тем временем приготовил и протянул новому соседу солидный бутерброд с салом. Это было более чем кстати, поскольку после урезанного пайка, положенного обитателю карцера, нормальная еда входила в число самых изощренных фантазий. Хлеб, на котором поместился шмат сала, был тоже словно бы из другого мира: пышный, прекрасно пропеченный, с классической золотистой корочкой.
— Тебе обязаны хлебушком, — с одобрением заметил Семен. — Сказывают, с твоей подачи новая пекарня заработала.
Белову было понятно, что Семен избегает тем, которые могут быть опасны. Причина, вероятнее всего, была в одутловатого вида мужике, демонстративно спавшем на соседней шконке. Между тем, поговорить стоило.
Такая возможность вскоре им представилась — на прогулке. Однако, тоже не сразу. Двигаясь по одному ему ведомой траекторий в ограниченном пространстве «утюга», Семен счел необходимым сначала переговорить с некоторыми из остальных сокамерников. При Белове все это время неотлучно терся общительный Дуба.
— Глянь-ка туда! — жестом экскурсовода красавчик привлек внимание Саши. — До воли рукой подать.
Находясь в этом корпусе изолятора, Белов попал на прогулку впервые. Похоже, это был единственный блок, где «утюги» — прогулочные площадки — располагались не во дворе, а на крыше самого корпуса. Насчет близости воли Дуба был прав: их площадка вплотную примыкала к крыше обычного жилого дома, буквально прижимающегося к территории изолятора. Систему прогулочных двориков от этой «вольной крыши» отделяли лишь металлические щиты и плотный серпантин колючей проволоки под напряжением. И еще плакат: «Стой! Опасно для жизни!»
Саша глубоко вдохнул арбузный весенний воздух, как если бы его можно было сохранить в легких про запас. Удивительное дело: человек теряет возможность ощущать себя счастливым до тех пор, пока у него не отберут некоторую часть доступных прежде радостей. Благополучная особь ни за что не узнает, какое это удовольствие — пить, если ее хотя бы несколько часов не подержать в удалении от источника воды. Тот, кто никогда не промерзал до печенок, не способен оценить восторга прижаться к горячей печке. Да вот, кстати, никогда так остро Саша не ощущал желания обладать любимой женщиной, как целуя ее в лютый мороз на заснеженном льду Обской Губы.
Неожиданно Белов рассмеялся. Несколько раз ему случалось прочесть в глазах Лайзы ответное желание, и до сих пор ни разу обстоятельства не позволили им осуществить его…Прав пижон Дуба: очень хочется на волю.
Через несколько минут благодаря словоохотливому собеседнику Саша уже знал, что Семен и Дуба попали не крепко, «чисто по наводке», и выдвигаемые против них обвинения на самом деле туфта. У Дубы при обыске нашли два ствола, а с Семеном вышла и вовсе смехотворная история: его повязали на «коксе», между тем как любая собака в Красносибирске готова подтвердить жгучую ненависть шефа к любой «дури», как в смысле употребления, так и по части бизнеса.
А реально дело состояло в том, что в городе вновь начался передел сфер влияния. Опять нарисовался старый конкурент Семена — Грот, который не желал смириться с отведенной ему узкой нишей по части торговли оружием. Причем не просто накатил, а накатил с новой хитрой крышей, о которой доподлинно мало что известно. Формально он собирался привести на рынок кавказцев, это и послужило причиной открытой стычки с Семеном. На деле же, кроме кавказцев — ребят серьезных, никто и не спорит, за Гротом стояли еще более серьезные ребята, которые светить себя не торопились.
Семена, Дубу и еще четверых бойцов из той же команды быстренько нейтрализовали, упрятав в СИЗО. Причем так торопились, что не успели придумать достойных предлогов, которых и искать-то долго не особо нужно — не-вооруженным глазом видно. Сегодня вечером суд, и, скорее всего, их отпустят. К тому же случилось и вовсе необъяснимое: вчера повязали Грота.
— Скажи-ка мне вот что, — неожиданно совсем рядом прозвучал тихий и, как всегда, бесстрастный голос смотрящего. — Ты чем так Кума разобидел, что он на тебя наехал по полной?
Белов вздрогнул от неожиданности: он не заметил, как подошел Семен. Дуба мгновенно отвалил и отправился пасти одутловатого мужика, которому, по всей вероятности, обитатели камеры, имели основания не доверять.
— Кума? — Белову было известно, что этим ласковым именем заключенные называют начальника оперчасти. — А пес его, Кума, знает. Может, рожа моя ему не нравится. Сам бы дорого дал, чтобы узнать.
— Рожа или чего еще, только советую вести себя осторожней. Особенно с Гротом. Есть слух, что с Гротом тебе здесь не разминуться, — Семен, не торопясь, закурил и задрал голову кверху.
