Александр Чернобук - Капкан для Скифа
Достал визитку: «…директор Михельсон Конрад Карлович, телефон мобильный, телефон рабочий, факс… офис! Точно, офис на складе! Там же должны быть договора на ответственное хранение, на аренду помещения и прочая канцелярия. Даже если этих жуликов, что наверняка, и след простыл, все равно какие-то данные в бумагах арендодателя должны быть. Каждое преступление оставляет финансовый след».
Серега повернул ключ зажигания и надавил на педаль газа.
Найдя на базе коммерческого директора, шустрого, вертлявого молодого пройдоху, Рембо быстро запугал его смесью лжи и правды и вытрусил из него все, что тот знал. Этот деляга быстро сообразил, что вступил во что-то нехорошее. На то он и коммерческий директор, чтоб чувствовать паленое еще тогда, когда оно только начинает пригорать.
— Рассказывай все по порядку, крыса канцелярская, — пытал его Савельев. Он закрыл кабинет изнутри и теперь наваливался всем своим огромным телом на стол коммерческого директора, за которым тот пытался спрятаться.
— Пришел он на общих основаниях, без протекции, — откатываясь вместе с креслом подальше в угол от грозного посетителя, торопливо вещал директор.
— Откуда Михельсон мог узнать о сдаче площадей в аренду? — Серега зашел с другой стороны стола и опять навис над директором.
— Мы давали объявление. — Тот попытался выбраться из блокированной Савельевым зоны, но тщетно.
— То есть эту информацию мог получить любой?
— Да.
— Где выходило объявление?
— В прессе. — Парень нашел занятие рукам, он принялся безотчетно перебирать разбросанные по столешнице карандаши.
— Какой?
— Местной. Областной.
— Кто проверял у этого «Януса» документы?
— Бухгалтерия.
— И только?
— Нет, конечно. Я лично проверял.
— И ничего подозрительного не заметил? — усомнился Рембо.
— Нет, все в полном ажуре!
— Кроме Михельсона кого еще видел в их офисе?
— Никого. Мелькала секретарша, но я к ней не присматривался. Еще какие-то люди приходили- уходили. Никого не запомнил. — Давно готовый к этому вопросу скороговоркой выпалил коммерческий директор.
— Идем, посмотрим помещение. — Без особого энтузиазма сказал Серега и выпустил коммерческого директора из угла.
— Конечно. Сейчас я вам все покажу. — С радостью покидая неуютную зону согласился тот и загремел связкой ключей.
Как и следовало ожидать, из всей стильной и богатой обстановки офиса в помещении остались только предметы, принадлежащие арендодателю, то есть: обои, выключатели и розетки. Все остальное было вывезено, скорее всего, вчера вместе с плиткой.
— Договор? Где? — прошипел Рембо прямо в лицо перепуганному директору.
— Сею секунду. Не извольте беспокоиться. Принесу. Шесть секунд. — По лицу парня пробежала волна легко читаемого страха, и он припустил рысью за документами.
Увидев реквизиты, юридический адрес и печать, Серега хлопнул себя по лбу: «Твою волю. Все это есть в договоре купли-продажи плитки. Надо успокоиться и сосредоточиться — дергаюсь, как хвост в проруби».
— Что можешь добавить, деляга? Предложения, вопросы, замечания? — Савельев свернул документы и засунул в барсетку.
— Ничего. — Проводив бумаги взглядом следящего за удавом кролика, помотал головой тот.
— Вот и славно. Веди дела осторожно. Береги себя.
— Угу. Хорошо.
Посоветовав дрожащему, как лист на ветру, директору забыть об этой истории, Рембо покинул территорию, окруженную двухметровым забором с колючей проволокой сверху.
Он с остервенением гнал машину к юридическому адресу фирмы. Не зря он перетрусил эту базу, не зря. Появилась интересная зацепка. В договоре аренды на бокс номер двадцать четыре и офис, площадью восемьдесят четыре квадратных метра, красовалась размашистая подпись Михельсона, а набранная печатными буквами ФИО генерального директора фирмы значилось, как Бессонов И. Н. В договоре купли-продажи плитки эта фамилия отсутствовала. Таким образом, всплыл новый человек, каким-то образом замешанный в этом разводе. И этот человечек может оказаться ключиком к ларчику, в котором лежат деньги, те самые шестьдесят две тысячи долларов. Серегины шестьдесят две штуки, кровные…
***
Найдя нужный адрес, Серега припарковал машину неподалеку и крепко задумался: «Горячку тут лучше не пороть. Как бы самому не встрять. Как быть дальше? Что исполнять в отношении человека по фамилии Бессонов? Надо его «вывозить» или колоть прямо на месте? Не пора ли подключать Прохора? Или может пока так пообщаться с этим генеральным директором? Так — это как? По-людски? Вряд ли он захочет откровенничать, наверняка, с ходу пошлет подальше. И это будет в любом случае, при любом раскладе. А какие вообще есть варианты? Как этот Бессонов может быть замазан в деле?» — он поерзал в кресле, усаживаясь удобней:
«Первый. Этого типа использовали втемную. Фирма работает, бизнес вертится, а тему с плиткой крутанули за его спиной. Кто? Или подчиненные, или те, кто его кроет. И так, и иначе мне он ничего не скажет. Во всяком случае, сразу и добровольно. Такие ситуации с кем попало не прокачивают — самому надо во всем разобраться, переосмыслить, а уже потом принимать решение. Нет, при таком раскладе говорить со мной он не будет. Это точно.
Второй вариант — более реальный. Он в курсе и в деле… А может, даже руководил всей операцией, — Серега оглядел фасад престижного дома, в котором была квартира Бессонова. — Вполне может быть. В этом случае он тем более говорить не будет. Сразу пойдет в отказ. Знать не знаю, ведать не ведаю. Договор подписан Михельсоном? Какой такой Конрад Карлович? У него еще есть старший компаньон Марк Ариевич? Не слышал, не знаю. Печать? Липа, подделка — сейчас за пятьдесят баксов любую сделают. Плитка? Никакого кафеля в глаза не видел. Не слышал, не знаю, не хочу, не буду… М-да… Похоже, по-хорошему разговаривать смысла нет».
Просидев еще полчаса в раздумьях, выкурив, не останавливаясь, пяток сигарет, Серега понял, что заползает в досужие домыслы. Строить какие-то версии на имеющейся информации глупо, сплошное сочинительство на всевозможных допусках и догадках получается. Надо брать этого Бессонова и прессовать по полной программе. Только так он может пролить свет на отношение его фирмы к Михельсону, Марку Ариевичу, плитке и всей этой истории.
Рембо со вздохом набрал номер Прохора и приложил трубку к уху.
— Есть желание выставить тебе пузырь водки, — после обмена приветствиями, особо не мешкая и не деликатничая, Рембо перешел к делу.
— Водка — это хорошо, — отозвалась трубка нейтральным тоном.
— Вот и я о том же.
— Помощь нужна, — утвердительно произнес авторитет.
— Догадливый.
— Что хотим? Уже чувствую, одним фуфыриком не отделаешься.
— Я тоже.
— Чем могу помочь?
— Парень мне нужен. Прямо сейчас. Поголовастей.
— Нет проблем. Сейчас посмотрю, кто под рукой есть. Куда прислать? — голос Прохора посерьезнел. — Что там за дела?
— Да так. Игры коммерческие. Ничего серьезного.
— Точно? Может, двоих-троих подослать?
— Одного, пожалуй, хватит. А то я с тобой не рассчитаюсь, — вздохнул Рембо и объяснил, где его найти.
— Чего тебя туда занесло? — недовольно пробурчал авторитет. — Не наша территория.
— Я знаю, — безрадостно отозвался Савельев и отключился.
Прохор прислал Рыку — Павла Рыкова, довольно грамотного парня из своего ближайшего окружения. Было уже темно, когда тот подъехал к месту встречи на своей «девятке». Серега рад был увидеть именно Павла. Он давно симпатизировал этому бойцу бригады Прохора. Немногословный, крепкий, умный и рисковый. К тому же, он, как и Рембо, служил в десантуре, правда, не в разведке, а в ДШБ. Где подготовка лучше — вопрос спорный.
Коммерсант давно хотел сблизиться с этим парнем, но тот почему-то держал дистанцию, не подпуская к себе. «Не нравится ему хлеб коммерческий», — довольно быстро сообразил Сергей, но хуже к Рыке относиться не стал. Мало ли какие у кого заблуждения в молодости. Не нравятся пацаненку барыги — не беда, просто не понимает еще он, что хоть и кажутся они на вид все одинаковыми, но бабки и власть разную имеют. И самые серьезные из них гораздо выше любых бандюков стоят.
Рыка в суть темы врубился сразу. Оставив машины в паре кварталов, они присели на лавочку возле подъезда дома напротив. Квартира Бессонова располагалась на третьем этаже, и вести наблюдение за ней было несложно. Решение было принято уже через полчаса. Стрелки показывали двадцать два часа двадцать минут, когда Павел сформулировал свое мнение:
— Судя по всему, он дома один. Откладывать смысла не вижу. Колоть будем на месте, если что — «вывезти» никогда не поздно.
— Согласен, — кивнул Рембо, — вламываемся в хату, глушим и базарим по полной программе.
