Андрей Дышев - Атомный экспресс
То, что видела Леся, уже было агонией. Я до боли, судорожно стиснул кулаки, перевернулся на бок, сжался, как младенец в утробе, издал протяжный вздох и замер.
Несколько секунд девушка неподвижно стояла надо мной, затем быстро опустилась на колени, положила автомат на песок и принялась обыскивать меня. Ее руки скользили по моей груди, карманам джинсов, проникали за пояс. Мне становилось щекотно, и, когда она запустила свою холодную змеиную ладонь мне под майку, я хрюкнул, крепко схватил ее за руки и, перевернувшись, подмял ее под себя.
Шокированная таким перевоплощением и моим коварством, она некоторое время была вялой и безвольной, а затем вскрикнула и начала отчаянно сопротивляться.
– Мерзавец! Мерзавец! Обманул…
Она была сильной, но тем не менее я без труда удерживал ее под собой.
– Слушай, малыш, а не заняться ли нам любовью? – на правах победителя издевался я. – Как романтично: Влад спит, вокруг нас ночь, звезды, кобры…
Леся взвизгнула и попыталась укусить меня за нос, но я успел увернуться.
– Я разожгу твое желание, – нес я какую-то чушь. – Чувство опасности придает ощущениям необыкновенную остроту… Признайся, Филин когда-нибудь трахал тебя ночью в пустыне? Нет? Значит, у тебя будут незабываемые ощущения!
Кажется, она воспринимала мои слова всерьез, но не перспектива быть изнасилованной пугала ее, а то, что теперь я мог безнаказанно говорить все.
От бессилия и злости она заплакала. Всего несколько минут назад эта жестокая девушка могла пристрелить меня, и ее рука не дрогнула бы, а теперь она плакала навзрыд подо мной, и я, чувствуя грудью и животом ее головокружительный рельеф, пожалел ее, как сильный слабого, как мужчина женщину, которых природа создала друг для друга для совсем иных взаимоотношений, чем были сейчас между нами.
Я встал, подхватил автомат и, поймав руку Леси, поднял ее с песка, стряхнул прицепившуюся к ее попке колючку.
– Пойдем, погреемся, – сказал я дружелюбно.
– Никуда я не пойду! – выкрикнула Леся.
– Тогда оставайся, – ответил я и, закинув ремень «калашникова» на плечо, побрел к костру, напевая под нос про мальчика, который хочет в Тамбов.
Леся, однако, оставаться одной среди ползучих гадов не пожелала и поплелась следом за мной. Влад не спал, стоял перед костром, сунув руки в карманы, и смотрел на нас. Его разбудили наши крики, междометия и фрагменты словесного принуждения к интимной близости, потому он не кинулся мне на помощь. Он смотрел на меня с пуританской строгостью, как отец на сына, вернувшегося с ночной гулянки утром. Правда, увидев автомат за моей спиной, он мгновенно сменил гнев на милость:
– А эта ерундовина откуда у тебя?
– Леся подарила, – ответил я, опускаясь на свою подстилку у костра. – В память о незабываемой ночи.
– Хороший подарок, – оценил Влад, снял с меня «калашников» и стал рассматривать его так, словно видел автомат первый раз в жизни. – Повезло тебе. А мне ничего не подарила, хотя у нас тоже была незабываемая ночь.
– Так незабываемой она была для тебя, а не для Леси, – пояснил я.
– А-а-а! – кивнул Влад. – Теперь понятно.
Леся на вялых ногах спустилась по холму, подхватила с песка одеяло и кинула его у самого костра.
– Приготовь кофейку, – попросил я Влада.
Леся смотрела на костер, в ее глазах бесновались пожары. Она мысленно разговаривала сама с собой, губы ее беззвучно двигались, голова покачивалась, то утверждая, то отрицая, руки нервно теребили маленькое зеркальце. Она все чаще поднимала голову, глядя на меня, словно примеривала мое лицо к своим доводам.
– Все не так! – вдруг глухо произнесла она, исподлобья глядя на меня. – Все было не так, как ты думаешь!
Влад, сидя перед костром на корточках и помешивая ложкой кофе, с любопытством взглянул сначала на Лесю, а потом на меня:
– А разве ты еще и думаешь?
Это было не смешно. Как и все то, о чем я хотел сказать.
– Я ее не убивала, – произнесла Леся.
– Кого? – уточнил я. – Проводницу или Регину?
– Я никого не убивала! – теряя контроль над собой, громко сказала Леся и со злостью швырнула в огонь зеркальце, которое судорожно сжимала в руках, словно хотела сжечь свое лицо.
Глава 24
Влад настороженно поглядывал то на меня, то на девушку. Он упустил момент, когда кофе вспенился, и немного напитка пролилось на угли. Мне нравился крепкий аромат подгоревшего кофе. Я втягивал носом ароматный дымок; он проявлял в памяти уютные воспоминания о Крыме, о доме, об Анне. Все это, с чем я расстался всего несколько дней назад, сейчас казалось оторванным от меня на годы и миллионы километров, и образовавшуюся в душе пустоту заполнила лживая и жестокая девчонка. Оттого мне было тяжело и гадко и пропала охота что-либо доказывать.
– Теперь, – произнес я, – когда я вырвал у тебя ядовитое жало, тобой можно подпоясать брюки, чтобы не свалились, а ты будешь только шипеть и дергать своей глупой головой.
Влад опустил голову ниже, делая вид, что всецело занят кофе. Моя неожиданная грубость напугала его; он не ожидал, что мое отношение к Лесе настолько конкретно и негативно.
Леся вскочила на ноги. Она в самом деле напоминала встревоженную змею. Неопределенность пугала ее больше, чем мои образные угрозы, и девушка уже не могла терпеть.
– Ну, скажи что-нибудь! – крикнула она, слепо двигая зрачками: сквозь костер она не видела меня. – Не изощряйся в красноречии! Скажи что-нибудь умное! Факты, доказательства! Слабо?
– Тебе, мокрушница, факты и доказательства предъявит следователь в СИЗО. Мне же достаточно сложившегося о тебе мнения. Если тебе интересно…
– Очень интересно! – не дала договорить Леся. – Я просто сгораю от нетерпения.
– Ты, малыш, грязная подстилка под ногами Филина. Он вытер о тебя ноги, когда думал, что умирает от лучевой болезни. А ты сейчас паясничаешь, кривляешься, защищая не столько себя, сколько его.
– Почему ты говоришь только про нее? – попытался смягчить мою категоричность Влад. – Филин на каждого из нас вылил по ведру помоев.
– Я говорю только про Лесю, – объяснил я другу, – потому что она была любовницей и сообщницей Филина.
– Никто это не сможет доказать, – спокойно ответила Леся. Она думала, что на этом мои доводы заканчиваются.
– Если бы я был следователем, – ответил я, – то этот вопрос беспокоил бы меня намного больше. Сейчас мне наплевать, доказуем этот факт или нет. Я просто рассказываю своему другу то, что было.
Я подошел к Владу, присел возле него на корточки и снял с углей кружку, в которой кофе уже давно перекипел.
– Именно Леся, а не Регина должна была подготовить вагон к захвату, – начал я, прохаживаясь с кружкой возле костра. Так лучше думалось. – За несколько дней до теракта она купила по какому-то липовому списку двенадцать билетов на прицепной вагон поезда Небит-Даг – Ташкент для того, чтобы количество заложников в вагоне было ограничено, и, естественно, один билет для себя. До того как в вагон подсели Филин со своими братками, она выполнила несколько малоприятных, но очень важных дел.
Леся усмехнулась, села на песок и стала горстями пересыпать его с ладони на ладонь.
– Во-первых, – продолжал я, – используя свой скверный характер, ты сразу же начала выявлять самых агрессивных пассажиров, которые смогли бы в случае чего постоять за себя. Такие люди в качестве заложников создали бы Филину лишние проблемы. Тебе надо было вычислить их и уничтожить. Метод простой: ты занимаешь чужое место и откровенно хамишь законному пассажиру.
– Любопытно! – качнул головой Влад. – Выходит, вся та шумиха с «двойниками», которую они раскрутили, была провокацией?
– Не они раскрутили, – поправил я. – А Леся раскрутила. Я тоже сначала думал, что Леся и Регина – давние подруги. Нет, просто им достались соседние места, и девушки познакомились скорее всего на платформе, ожидая подачи вагона.
– Ошибаешься! – с протяжным «ш» произнесла Леся. – Регина была вторым человеком после Филина. Она убивала, она расчищала путь банде!
Я поднял руку, предлагая Лесе замолчать.
– Никакого отношения к вам Регина не имела. Ты просто подставила ее несколько раз, а она, дурочка, клюнула.
– Стой! Стой! – замахал руками Влад. – Не путай! Объясняй все по порядку. Вот мы зашли в вагон и поругались с девчонками. Ну, Леся выяснила, что я сволочной и скандальный мужик. И что плохого она потом мне сделала?
Леся, чувствуя, что Влад невольно становится ее защитником, с замаскированной благодарностью взглянула на него и закивала головой.
– Она попыталась тебя убить, – ответил я.
– Что?! – скептически поморщился Влад. – Она? Меня?
– Да, – подтвердил я. – И спасло тебя только то, что удар был касательный.
– Ах, вот ты о чем! – Влад наконец вспомнил, как кто-то двинул его по голове в купе, и коснулся пальцем давно засохшей ссадины над ухом. – А почему ты решил, что это сделала она?
