Вячеслав Денисов - Оружие фантома
Но это будет потом, а сейчас Морик тонко подвывал, держась обеими ладонями за правую сторону лица, и выслушивал нотации проклятого деда.
– Кто ж так с дедушкой разговаривает, внучек? Рази можно? Я ж лет на сто старше тебя буду! Тебя пригласили, как уважаемого человека, с предложением заработать хорошие деньги, а ты беззащитного старичка матом кроешь. Рази можно?
Морик перестал выть и уставился на старика единственным глазом. Второй успел заплыть так, что не было видно даже щелки.
– Под кем ходишь, внучек? Кто «папка» у тебя?
Голова Морика гудела от удара, но слова «заработать» и «хорошие деньги» он всосал, как сухая губка – влагу.
– Под Моисеем.
– Николенька, кто у нас такой – Моисей?
– Из местных, – ответил тот, что был за рулем. – Полгорода «крышует». По «поняткам» правит верно, в беспредел не ударяется. В «общак» вносит исправно.
– Это хорошо, – заочно похвалил Моисея старичок. – Значит, и люди у него добрые… Внучек, ты домой как прибудешь – пописай на тряпочку и к глазу приложи. Верное средство. А сейчас скажи, милок, денежку заработать хочется?
Морик молчал. У него чуть не вырвалось – «себе в глаз нассы, козел старый», но он вовремя спохватился.
– По глазу вижу, что хочешь, – неправильно прочитал мысли Морика старик. – А инвалидушкой в молодые годы трудно жить. Обычно – как? Коли в жисть босяцкую ударился, тут одно из двух – либо богатый, либо инвалид…
Морик понял одно. Либо ему сейчас дадут денег, либо изуродуют, а заплывший глаз – это задаток.
– А че делать-то? – осторожно спросил он, понимая, что ему сейчас придется кого-то продать. Тем не менее выбор он уже сделал. Ему хотелось выйти из автомобиля если не с деньгами, то хотя бы просто выйти.
– Добрый разговор, – поддержал его дед. – А вопрос простой – где сейчас можно найти товарища по фамилии Пацифеев? Если такого не знаешь, то скажи, где можно найти господина Заградского? Они тут проездом, господа эти. Внучек, только говори быстрее, иначе тебе еще лет двадцать придется писать на тряпочку.
– Это седой такой, высокий? Волосы назад зачесаны, крепкого телосложения?
– Ты что, милок, потерпевший, что ли? Какого хрена ты мне его описываешь? Я тебя спрашиваю – где найти Пацифеева или Заградского!
– Он здесь, в гостинице живет. «Тэтэшку» у меня зачем-то купил… Я его с Моисеем познакомил, а тот его на мента «нашего» в управе вывел. Этот Заградский деньги большие за информацию платит, похоже, боится чего или готовится к чему…
Старичок обратился к верзилам.
– Ребята, проверьте гостиницу. От чердака до подвала. Если его здесь нет, я хочу знать, где он… А тебе внучек, вот что скажу. Возьми-ка телефон, по которому ты только что в ресторане калякал, и вызвони мне Моисея. А пока вот тебе тысяча долларов. И расписочку мне напиши. Люблю расписки, эх, люблю… Потом человечек чуть что – на дыбы встанет, мол, братва, да я с этим старым делов никаких не имел!.. А я тут же – раз! – расписочку… Сколько шальных мальчишек на этом погорело…
Морик понял, что его «застругали», как Буратино.
– А если не напишу?..
– Глазик-то проходит, нет? Как придешь – обязательно на тряпочку пописай.
Морик нацарапал на листке бумаги слово «РОЗПИСКА» и поднял глаз на старика:
– А на кого писать-то?
– Степной я. Законник. Слыхал, внучек? Вот так… Степной. Через «е» пиши, мурзилка…
Выйдя из машины и снова увидев солнце, Морик стал успокаиваться. Конечно, Степной – дядька серьезный, за него весь блатной мир словечко замолвить может, да и расписка у него в кармане, но где еще пересекутся их пути с Мориком? Да еще так пересекутся, что понадобится эта расписка. А расписка эта… Ох уж, и гадская расписка! Получается, чувак из мира криминала взял с вора в законе деньги за то, что помог ему! Да за это на любом сходняке на колени поставят и презервативы на уши натянут!
– Ох, ты и па-а-адла… – бормотал Морик, затягиваясь сигаретой в салоне своей «бээмвухи». – И скольким же ты так уже жизнь испоганил, интересно?
Он еще сидел около получаса, куря одну сигарету за другой, поминая «добрым» словом Степного и думая о дальнейших перспективах. Ход его мыслей прервал стук ногтя по стеклу. Морик посмотрел в окно, и у него окончательно испортилось настроение. У машины стоял Булгаков и с ним еще какой-то фраер.
– Что за день сегодня такой?.. – вполголоса бормотал он, выбираясь из-за руля.
– Что ты там за заклинания шепчешь, Мориков? – поинтересовался Булгаков, усаживаясь на капот автомобиля.
– Оружия нет, наркотиков нет, взрывчатых веществ нет, ничего не знаю, – отчеканил Морик и захлопнул дверцу.
– Мориков, как правильно произносится твоя фамилия: Мориков или Чмориков? Я вот сколько с тобой ни общаюсь, никак запомнить не могу.
– Мо-ри-ков, – сжав зубы, произнес тот. – Савелий Алексеевич.
– А скажите мне, Савелий Алексеевич, когда в последний раз вы видели гражданина Заградского? И, если, конечно, не секрет, при каких обстоятельствах?
«Они че, сговорились сегодня, что ли?»
– Вчера видел. Если вы про того Заградского, который постоянно пристает ко мне с просьбой продать ему пистолет. Будто я бандит какой-то…
– Конечно, Савелий Алексеевич, вы не бандит. Вы только учитесь. Будьте любезны, обопритесь на этот капот руками и раскорячьте ноги как можно шире. Я вас немножко потрогаю.
– Вы петтингом, случайно, не болеете, Андрей Васильевич? – спросил Морик, поворачиваясь спиной к операм и расставляя ноги. Заодно он косился на вход в гостиницу – было бы неприятно, если бы кто-нибудь из знакомых заметил его в этой позиции.
– Петтингом, Савелий Алексеевич, не болеют. Им занимаются. А трогаю я вас исключительно из меркантильных соображений. С информацией сейчас туго. Народ потерял веру в милицию. А я вдруг в ваших карманах найду что-нибудь не совсем законное? Тогда, чтобы не привлекать вас в очередной, по-моему, – уже в четвертый раз к уголовной ответственности, я вступлю с вами в торг и поменяю свою информацию на вашу свободу. Мы, подонки, всегда так делаем… – разговаривал, как с недоношенным ребенком, Булгаков, вычищая карманы Морика. – Ой, а что это, Савелий Алексеевич?
На капот «BMВ» упала перетянутая резинкой пачка пятидесятидолларовых купюр.
– Это мои доллары, – сделал заявление Морик. – Год копил. В кино не ходил, мороженого не ел, на обедах экономил.
– А покупал-то где? – осведомился Стариков, разворачивая веером купюры.
– В обменных пунктах города, – убедительно произнес Морик, продолжая опираться на капот. – С паспортом, конечно. Справки, к сожалению, потерял.
– Что у вас за суки в «обменниках» работают, Андрей? – возмутился Стариков. – Они в течение года продавали едва не умершему от голода гражданину Морикову доллары с одинаковыми серийными номерами!
– Что?! – Морик крутанулся ужом и воткнулся носом в руки Старикова.
– Какая неприятность… – «огорчился» Булгаков. – Гражданин Мориков задержан сотрудниками милиции с фальшивыми денежными знаками другого государства. Я знал, Мориков, что ты рано или поздно опять сядешь, но почему-то думал, что либо за вымогательство, либо за торговлю оружием. Мне и в голову не могло прийти, что ты «вспотеешь» на такой хренотени, как фальшивые баксы. Какая глупость…
– Клянусь, я не знал, Василич! Гадом буду последним! «Кинули» меня, волки ужасные! Я не при делах! Ты же знаешь – я «липой» сроду не занимался! Вот су-у-уки!..
– Еще какие, – подтвердил Стариков.
– Да я не про вас! – отмахнулся Морик. – Есть тут шкуры…
– Игорь, не в службу, а в дружбу… – попросил Булгаков. – Зацепи двоих понятых.
– Не надо понятых! – взмолился Морик. – Это же срок, Василич!
– Нет, а ты что хочешь, чтобы мы тебя с долларами дальше гулять отправили? Или забрали их себе?! Сейчас оформим, как положено, а там, Савелий Алексеевич, будет видно – дело начинать «шить» или в сейфе материал закрыть. До поры.
Когда с официальным изъятием было покончено и понятые отпущены, Стариков, глядя в одиноко и тускло блистающий глаз Морика, спросил:
– Чем здесь интересовался Заградский?
– На Моисея через меня вышел.
– Кто такой Моисей? – спросил Булгакова Игорь.
– Авторитет местный. Вот таких, как этот, пригрел и их руками жар загребает.
– И о чем он просил Моисея?
Морик думал. Соврать с ходу уже не получилось, а раз так, то Булгакову врать вообще не стоит. Хуже будет. А Булгаков источник информации ни при каких обстоятельствах не «сдаст» – Мориков знал это.
– На нашего человека в вашей «конторе» выходил.
Опера окаменели. Они знали, что информация такого характера в руки оперативника может попасть только раз в жизни.
– На кого? – глядя себе под ноги, тихо спросил Булгаков.
Морик взял с капота пачку сигарет и закурил.
– На кого? – повторил Андрей.
– На Ожегова…
Булгаков, посерев лицом, пнул камешек и провел по крышам домов пустым взглядом. Стариков, поняв ситуацию, продолжил допрос:
