Сергей Алтынов - Болевой прием
– Ну хотя бы и стадо? – спросил он злым, нервным голосом. – Дешевое, неприхотливое, но при этом ценное и эффективное. Взамен стадо получит корм и возможность случки, чего еще стаду желать?! Искусство в его нынешнем понимании становится ненужным, лишним, потому что и Хозяевам, и стаду одинаково непонятны как Пушкин и Достоевский, так даже нынешние образцы массовой культуры, но с ориентирами на гуманизм, красоту... Хотите вы этого или не хотите, но это так! Спорить не о чем, поэтому умирает философия, вместе с ней и история. Не все ли равно стаду, что там было до него каких-то сто или двести лет назад? Наверняка такое же стадо и было. Хозяевам же читать исторические труды неинтересно, да и некогда. Впереди какие-нибудь гладиаторские бои и еще что-нибудь покровавей и поизвращенней.
– Вот так, Графов, оказывается, ты все прекрасно осознаешь, – кивнул Сократ Иванович.
– Мне платят деньги, я работаю. То, на что способен я, на сегодняшний день не делает ни один психолог или психотерапевт в мире!
– От скромности не умрешь.
– Главное, я действовал только методом внушения...
– Зомбирования! – поправил его генерал Прохоров.
– Зато без всякой фармакологии! – дернул бородой и очками Граф. – Без всякого доктора Хасса и газа эр-эйч... Фармакология нам нужна разве что для создания таких, как Лесли. И то лишь для подавления болевых центров. Взять эту финку... Ольгу. Она ведь вовсе не глупа и имеет два высших образования. Вполне нормальная, адекватная в психическом отношении. Только скучающая, потерявшая жизненные ориентиры, да и в сексуальном плане крайне неудовлетворенная...
При последних словах Граф передернулся всем телом. Точно на себе эту неудовлетворенность испытал.
– Но ввязавшись в придуманную мною, совершенно дурацкую игру, она окончательно потеряла голову и сейчас представляет себя женщиной-комиссаром всего этого менеджерского войска. А остальные уже совсем... – Граф снисходительно вздохнул. – Готовы на что угодно. Это новая индустрия, казалось бы, РАЗВЛЕЧЕНИЙ, и за ней великое будущее. Но не только развлечений. Мне удалось стереть грань между игрой, развлечением и реальностью!
Я вздрогнула, с трудом укрощенная дрожь вновь атаковала меня. Граф претендует на Нобелевскую. В самом деле, если ему удается расшевелить даже уравновешенных флегматичных северянок вроде Ольги, то он и в самом деле многое может. Ни для кого не секрет, что есть определенная категория людей, получающих удовольствие от чужих страданий. Если ее вычислить, собрать вместе? И лозунг соответствующий – «Долой любые табу!» Абсолютная свобода, и точка! Сколько мерзавцев и идиотов поддержат этот лозунг? Всякий, кто не вчера родился, понимает, что немало.
– Оглянитесь вокруг, генерал! – продолжал между тем Граф, сверкая стеклами очков. – У нас вся страна – полигон, Территория 8, генерал. Посмотрите эти бесконечные передачи по ТВ, в которых имитируются жизненные ситуации. Подсадные безработные актеры рассказывают всякую муть или имитируют судебные процессы. Это же все сплошь фальшь, обман, но люди в это верят и жить без этих передач уже не могут!
– Спорить с тобой, Графов, я не хочу, да и времени нет, – только и произнес в ответ Сократ Иванович.
На некоторое время в кабинете воцарилась тишина. Многое может Граф, тут не поспоришь. Только для успешного воплощения в жизнь его теорий никак не обойтись без биологического материала. Сегодня для добычи так называемого «бросового биологического материала» появились особые «сумеречные зоны». Территории господства бандитизма, откровенной работорговли и торговли человеческими органами. На такой территории можно заказать практически любую человеческую особь для разделки и употребления. И территории эти должны будут расширяться и укрупняться, создавать собственные внутренние инфраструктуры. Поэтому столь выгодно существование неспокойных регионов, «горячих точек» на постсоветском пространстве, Чечни, Косова, африканских мятежных континентов и др. Можно использовать детей из детских приютов, под видом усыновления переправлять их в такие «сумеречные зоны».
– Сократ Иванович, я хочу знать, что значили ваши «похороны»! – первой нарушила молчание я.
Вопрос этот сейчас не очень к месту, но мне нужно было получить ответ без промедления.
– Сложилось так, что я потерял поддержку руководства и столкнулся с тем, что не могу доверять своим подчиненным. Оперативная разработка Территории 8 стала невозможной. Остальное – длинная история, но я, будучи профессиональным агентуристом и оперативником, сумел вычислить подрывника, которому меня заказали. Далее мне удалось переговорить с парнем и перевербовать его. С помощью некоторых доброжелателей из президентской администрации и Московского бюро Интерпола мне удалось сымитировать взрыв и собственные похороны. Параллельно я разработал операцию по внедрению на Территорию. С этим мне помогли иностранные коллеги из Интерпола. Сперва по их каналам я узнал, что в Москву направляется международный террорист Гамаль. Далее в образе господина Страума я вышел на тех, кто контактировал с Гамалем, а после и на господина Графова. И сумел его разубедить продолжать сотрудничество с террористом, которого ищет весь Запад. Разумеется, пообещав заплатить куда большую сумму. Я же решил закупить у Графа и биологический материал, а в дальнейшем и патент на его «психотехнологии».
Вновь мои аналитические расчеты оказались верны! Сперва Граф имел желание продаться арабским террористам, но как только его опытами заинтересовались представители финансовых кругов Запада (чьим резидентом был представлен Страум), он сразу же решил ликвидировать Гамаля, что вполне устроило Страума-Прохорова.
– Господин Графов у нас многостаночник, – продолжил объяснения Сократ Иванович. – Случайно познакомившись с Павлом Шорниковым и собрав на него некоторое досье с помощью моего бывшего зама Губанова, он решил похитить его и продать все тому же Гамалю. Тот был на седьмом небе. Конечно, психотехнологии по подготовке воинов джихада тоже чего-то стоили, но заполучить разработчика в области современного оружия – это совсем другое дело... Я же, будучи господином Страумом, перекупил у Графа и Шорникова. Ранее у меня были подозрения, что исчезновение Павла Шорникова может иметь отношение к Территории 8, но никаких зацепок на этот счет не было. Вы же, Евгения, сумели безошибочно взять след... Мы действовали параллельно, независимо друг от друга, и это принесло успех...
– Цель оправдывает средства, – кивнула я. – Вы знали, что у меня нет онкологии?
– Нет. Губанов сумел ввести в заблуждение и меня. Не будем продолжать, – Прохоров кивнул на настенные часы. – Через полчаса в ряде стран Европы Интерпол арестует сразу восемь ваших западных партнеров, Графов.
Граф ничего не ответил.
– Вот так вот вы, генерал, нами поигрались... – произнесла я.
Что еще сказать? Мое любопытство было удовлетворено. Пошел ты теперь, генерал, туда то и туда то?! Дрожь я унять смогла, а вот язык мой развязался:
– Смотрели со стороны – кто кого?
– Не надо, Евгения Федоровна! А что моя семья испытала, когда меня хоронили?!
– Вы не предупредили их?!
– Не успел. Мы все солдаты, сами выбрали свой жизненный путь. Так ведь?
Спорить мне с Сократом Ивановичем не о чем. На месте его семьи мне не хотелось бы оказываться.
– Я приношу вам свои извинения, – проговорил Прохоров. – Главным образом за то, что тогда не доверял даже вам. Этим и объясняются все мои действия.
Я ничего не произнесла в ответ. В самом деле, с тем же Губановым Прохоров бок о бок не один год прослужил. Почему он должен был верить мне? Вот так и живем... Противно, но никуда не денешься. Конечно, я прощу Сократа Ивановича. Потом, после... Если мы выберемся отсюда и уничтожим эту чертову Территорию.
Внезапно Граф прыгнул через письменный стол, его рука дернулась к стене, он намеревался нажать еще какую-то кнопку, вновь засадить нас всех в очередную клеть, но Хмурый опередил его. Тут же оказался рядом с ним и нанес удар, от которого господин психотехнолог рухнул на пол. Сергей поднял его, заломил ему обе руки за спину. На сей раз черные очки свалились с Графа, и я впервые увидела его глаза. Глаза, а точнее глазки, у Графа оказались совсем узенькие, близко посаженные, водянистые. Неудивительно, что столь невыразительную часть своего лица этот мастер психонализа и гипноза прятал под очками.
– Фамилия этого господинчика – Графов. Александр Александрович, – пояснил мне и Хмурому Сократ Иванович. – В советское время был младшим научным сотрудником и, по совместительству, осведомителем КГБ.
– Что делаем дальше, генерал? – спросила я.
– Я вас не задерживаю, свою работу вы, Евгения Федоровна, выполнили. Как всегда, на «отлично».
Мне действительно хочется уйти. Послать-таки воскресшего Прохорова на три веселые буквы и уйти. Но я привыкла доводить начатое до конца.
