Б. Седов - Наследство старого вора
Он бросил трубку и выхватив из кармана «Макаров», наставил его в темноте в сторону двери.
Дверь, тихо заскрипев, приоткрылась на несколько сантиметров, и по полу кладовки прокатился какой-то предмет. Страх схватил Мурзика за обнажившиеся кости, и он понял, что это была граната.
- Суки, падлы! - только и смог он вспомнить в такой важный в его жизни момент.
Через несколько секунд в тесной кладовой прозвучал удар грома. Дождя не пошло, но в Мурзике образовалось около пятидесяти липших дырок, и на полу все-таки образовалась лужа. Она была черного цвета и ее не было видно в темноте.
Проходя мимо открытой двери, через которую было видно сидевшего на полу у батареи Садовского, Тихоня спросил у Березая:
- А с этим что?
Березай взглянул на человека, из-под задравшейся штанины которого был виден протез, и ответил:
- Менты освободят.
Они вышли в зал, и Березай сказал:
- Все, поехали дальше.
Глухарь отпер входную дверь, и они стали подниматься на улицу. Навстречу им на ступени шагнула какая-то помятая личность, направлявшаяся вниз, к Ботвиннику в гости.
Огромный Тихоня встал у личности на дороге и недобро сказал:
- Закрыто. Переучет.
Личность развернулась и уныло побрела в другое место.
Желваковские спецы уселись в машину, и Блэйд, заводя двигатель, сказал:
- Теперь в Купчино.
* * *В Купчине, на улице Салова, в ее кривой и малолюдной части находился деревообрабатывающий цех. В одном из его помещений действительно стояли станки, высились штабеля досок, из которых четверо алкоголиков делали какую-то мебель, и было полно опилок и стружек. В общем - обыкновенная столярка.
Но лишь очень немногие знали, что все остальное пространство занимала тайная база Грыжи. «База» - серьезное и деловое слово. И поэтому правильнее было бы назвать это место складом, схроном, а то и просто малиной. Там, в коробках, мешках и ящиках хранилось награбленное добро. Отнятые и украденные у людей вещи. От телефонного аппарата до автомобиля. Шмотки, бытовые видики и слышики, швейные и стиральные машины, одежда - ничем не гнушались жадные до чужого братки, сами чувствовавшие себя благородными разбойниками. Им и в голову не приходило, что и пират, и корсар, и изящно звучащий флибустьер - все они попросту грязные, кровавые и жадные убийцы.
Кроме склада, там под высоким потолком были оборудованы просторные антресоли, где могли провести время братки, которым в силу обстоятельств необходимо было отлежаться под корягой. К их услугам были мебель и видики из числа отнятых и украденных, так что на антресолях было в определенном смысле даже комфортно.
Заведовал этим хозяйством Алексей Митрофанович Федюков, шестидесяти двух лет. В советское время он был завхозом. Страсть, а может быть, и талант к управлению имуществом сочетались в нем с непреодолимым желанием это имущество присвоить. Несколько раз он сидел по соответствующим статьям, выходил и снова становился начальником над чьим-нибудь хозяйством.
В каждой организации ему непременно присваивалось избитое, но бессмертное прозвище - Плюшкин, против которого он не возражал. Он не находил ничего смешного или неестественного в поведении гоголевского героя и лишь пожимал плечами, когда кто-нибудь укоризненно или насмешливо указывал на их сходство. И вот однажды извилистая дорожка Плюшкина пересеклась с мрачной тропой Грыжи. Они нашли друг друга, и теперь в жизни Плюшкина наступила гармония. Он управлял присвоенным имуществом и чувствовал себя на своем месте.
За цехом в землю была зарыта пустая цистерна емкостью сорок тонн. Когда-то в ней хранился мазут для котельной, но вот уже лет двадцать ею никто не пользовался, и о ней забыли. Люк, находившийся на уровне земли, был завален мусором и деревянными отходами. Грыжа нашел ей достойное применение, и теперь в сорокатонном пустом объеме хранились трупы тех, кого пришлось убить в процессе отъема денег и имущества. Трупов было то ли одиннадцать, то ли семнадцать - никто точно не знал. А охотников спуститься и посчитать не находилось.
В общем, хорошее было местечко.
Именно туда направлялись сейчас Березай и его рейнджеры.
Повернув с Бухарестской на Салова, Березай спросил:
- Ну что, по кофейку?
Предложение было одобрено единодушно, и «пятерка» свернула в карман, ведущий к площадке перед станцией обслуживания автомобилей. Напротив фасада станции выстроились ларьки, в которых можно было приобрести абсолютно все, что могло потребоваться для ремонта «Жигулей». Когда-то, в замшелое советское время, спекулянты запчастями толпились перед станцией и бегали от ментов и сотрудников ОБХСС. Теперь все они стали добропорядочными коммерсантами и с достоинством прогуливались около своих лавок, обращаясь к автолюбителям со стандартным вопросом:
- Что-нибудь ищем?
Поставив «пятерку» напротив ларька № 35, Березай вышел из машины и, пожав руку сидевшему на алюминиевом стульчике пожилому мужику с животом-арбузом, обменялся с ним несколькими ничего не значащими приветственными фразами. Войдя в главный вход и, повернув налево, рейнджеры оказались в кафетерии, где толпились испачканные благородной грязью автослесари и преданно глядящие на них клиенты.
Блэйд скорчил недовольную гримасу, но Березай поднял руку и издалека показал стоявшей за стойкой девушке четыре пальца. Узнав Березая, девушка заулыбалась и кивнула. Рейнджеры встали к одному из высоких столиков и закурили в ожидании кофе. Пока они ждали, Березай говорил о подробностях предстоящей операции и подчиненные внимательно его слушали.
В это время на базе Грыжи происходили приготовления к акции возмездия, направленной против Желвака и его людей, посмевших посягнуть на грыжевскую братву.
Четырнадцать бандитов чистили пистолеты, курили план, подбадривали друг друга описанием того, что они сделают с желваковскими пидарами, в общем готовились к налету. Объектом предстоящей акции Грыжа выбрал целый этаж в недавно отремонтированном за счет Желвака доме на Измайловском. В бельэтаже этого старинного дома располагались юридическая консультация, салон мобильных телефонов и компьютеров и офис строительной фирмы. Эти организации арендовали площадь, принадлежавшую Желваку, и теперь, по решению Грыжи, должны были быть уничтожены.
Чтоб неповадно было.
В будке около ворот, ведущих на территорию столярного цеха, сидел вахтер. Под столом у него стояла полупустая бутылка водки, и поэтому его настроение было приподнятым, а состояние - приятным. Пес Прошка, от которого по части охраны было гораздо больше толку, потому что зубов у него было раз в шесть больше, чем у вахтера, где-то шлялся. Вахтер, посмотрев в окно, окинул взглядом постылый безлюдный двор, крякнул и полез под стол.
В это время распахнулась наружная дверь, и вахтер, быстро выдернув руку из-под стола, принял официальный и строгий вид. В тесном коридорчике появились четверо молодых и здоровых мужиков. Один из них молча кивнул вахтеру, и они, не останавливаясь, проследовали во двор. Вахтер привык к тому, что мимо него постоянно шастают такие вот суровые мордовороты, и не обращал на это внимания. Если идут, тем более так уверенно, значит - надо. А кроме того, ему тоже была знакома поговорка «меньше знаешь - дольше живешь».
Пройдя во двор, желваковские спецы огляделись и направились к железной двери, из-за которой доносился надрывный вой рейсмуса. Осторожно открыв ее, Березай увидел стоявших у рейсмуса не очень трезвых мужичков в грязных спецовках, которые просовывали в станок доски и принимали их с другой стороны. Через открытую дверь каптерки были видны ноги лежащего на ватниках четвертого члена бригады, который, видимо, сильно устал и прилег отдохнуть. Подойдя к работягам, Березай, стараясь перекрыть истошный крик станка, проорал:
- Мужики, дело есть! - и, кивая, поманил их пальцем.
Мужики, резонно подумав, что дело обернется хорошей выпивкой, побросали доски и, выключив станок, пошли за Березаем. А он, подойдя вместе с ними к двери в каптерку, неожиданно и ловко затолкал их туда и сказал:
- Сидите здесь и не рыпайтесь. Иначе всем хана.
Из- за его спины торчал Тихоня, по лицу которого было видно, что именно так оно и будет, если они будут рыпаться. За ним стояли Блэйд и Глухарь и согласно кивали. Березай закрыл дверь, накинул замочную петлю и всунул в нее щепку. Рейсмус к этому времени почти остановился и обиженно ворчал все тише. Наконец стало тихо.
Из- за двери, ведущей в другое помещение, слышались голоса, звуки перетаскиваемых по полу вещей и взрывы разбойничьего смеха.
Подойдя к этой двери, Березай осторожно приоткрыл ее и заглянул в узкую щель. Внимательно оглядев большой ангар и вольготно расположившихся в нем среди ящиков и разнокалиберной мебели бандитов, он тихо закрыл дверь и сказал:
