Кирилл Казанцев - Народный мститель
На перекрестке Алекс зажмурился.
– Веду вслепую! – крикнул он. – А-а-а-а!
– Идиот, сейчас же прекрати, – пыталась вернуть его к реальности Томка. – Разобьемся.
– И не подумаю. – Скорость туманила мозг почище любого наркотика. – Глаза открыть? Пожалуйста! – Алекс выпучил глазищи, но при этом отпустил руль.
Джип летел по улице, вихляясь из стороны в сторону. Девушка с визгом вцепилась в руль одной рукой, уводя свой «Самурай» от столкновения с бордюром.
– Да не лети ты так, никто за нами не гонится, – причитала она.
На поперечной улице мелькнуло такси. Его водитель еле успел затормозить, пропуская взбесившийся джип.
– Не хочу так! – кричала Томка. – Это, в конце концов, моя тачка. Вали из нее сам, если с ума сошел. Кретин!
Алекс резко вдавил тормоз. Девушка едва успела упереться руками в приборную панель. Заглохший джип замер посреди дороги. В наступившей тишине стало слышно, как тикают встроенные в панель часы.
– Ты же сама хотела поразвлечься, – усмехнулся молодой человек. – Вот и развлеклись. Ну, где там твой кокс? Пора и нюхнуть. А то я смотрю, ты совсем бледная.
– Побледнеешь тут… Только я в отличие от тебя еще с ума не сошла. Мозги у меня на месте. И здесь нюхать я тебе не позволю.
– Нашлась пай-девочка. Может, ты еще и в Деда Мороза веришь?
– Быстро пусти меня за руль, – Томка принялась толкать Матюкова-младшего в плечо.
– Все. Мир, – Алекс приподнял руки, словно сдавался. – В самом деле, отъедем в какой-нибудь закоулок. Там и расслабимся.
Девушка поломалась для вида, но все же согласилась:
– Идет.
Теперь Алекс вел гламурный джипчик подчеркнуто осторожно. Свернул с ярко освещенной улицы в мрачный и узкий переулок, остановился.
– Ну, как? Подходит?
Девушка подалась вперед, глянула на дом. Первый этаж – офисы, выше тоже темно. Впереди, чуть левее, зияла чернотой пасть подворотни.
– Потом к тебе поедем? – спросила Томка. – А то у меня дома ремонт. С родителями жить приходится. Меня отец предупреждал, чтобы с тобой не связывалась, – и правильно, кстати, делал. Только сейчас поняла.
Девушка щелкнула замочком сумочки, вытащила пудреницу и высыпала на зеркальце из металлического цилиндрика, похожего на футляр для помады, неровную дорожку белого порошка.
– Хватит? – вопросительно посмотрела она на парня.
– Для начала – да.
Для Томки наркотик еще не был насущной необходимостью, как для Алекса. По большому счету, употребление кокаина являлось для нее чем-то знаковым, вроде пропуска во взрослую жизнь – такую, какой она ее понимала. А потому и все аксессуары были броскими.
– Держи, – протянула она ему короткую серебряную трубочку с гравировкой и поблескивающими камешками.
– Ты, Томка, еще в куклы не наигралась, – осмотрел он приспособление. Но тем не менее воспользовался трубочкой и потянул порошок носом.
– Ну как?
– Дрянь, конечно, бавленная, – скривился Матюков-младший. – Но для начала сойдет. – И он, потянув второй ноздрей, возвратил пудреницу хозяйке.
Томка неверной рукой принялась насыпать на зеркальце новую дорожку, но получилось что-то извилистое и неровное.
– О-ба-на, – тихо воскликнул Алекс, завидев, как из подворотни вынырнул бомж в длинном демисезонном пальто. За собой он катил позванивающую стеклотарой тележку.
Тома тем временем длинным ногтем пыталась подровнять дорожку на зеркальце. А потому и не смотрела на улицу.
– Что там такое? Менты?
– Не менты, а дичь, – ответил Алекс, приглядываясь к бомжу.
Ночной бродяга, поняв, что тележка с бутылками слишком громко тарахтит по плиткам тротуара, съехал на проезжую часть и осторожно покатил ее по гладкому асфальту. Матюков-младший запустил двигатель.
– Да погоди ты, все рассыплется.
Джип тронулся с места. Пудреница выскользнула из пальцев девушки, порошок просыпался ей на колено. Бомж обернулся, когда у джипа вспыхнули фары. Он законопослушно втащил тележку на тротуар, уступая машине дорогу. Но не тут-то было. Небольшой джип пару раз ткнулся передним колесом в бордюр, затем все-таки въехал на него и, чуть прибавив скорость, двинулся вслед за бездомным. Бомж прибавил шаг. Джип тоже ускорился.
– Ты смотри, смотри, как запрыгал! Боится, жить хочет, – кривил губы Алекс.
– Да оставь ты его в покое. Нашел с кем связываться. Я из-за тебя только кокс рассыпала. – Томка, широко разведя колени, шарила по коврику, пытаясь нащупать пудреницу.
Бомж побежал. Его тележка с бутылками отчаянно звенела, тарахтела по плиткам тротуара. Джип с сияющими фарами неторопливо, но неизбежно приближался. Бездомный буквально обезумел от страха. Он, как заяц, мчался в коридоре яркого света и не мог из него вырваться. Додумавшись наконец, он бросил тележку с бутылками и побежал быстрее, высоко поднимая колени и срывая на ходу мешающее ему пальто. Тележка с хрустом исчезла под колесами машины.
Томка что было силы колотила кулачками Алекса в плечо:
– Хватит, уймись! Что он тебе сделал? Колеса мне пропорешь…
– Вот именно, ничего он мне и не сделал.
Пальто полетело в лобовое стекло и закрыло его. Девушка завизжала и, схватившись двумя руками, вырвала-таки рычаг передач из руки Алекса. Последовал несильный, мягкий удар в бампер. «Самурай» еще прокатился пару метров и замер. Томка сидела с открытым ртом, боясь выходить из машины. Алекс с чувством превосходства смотрел на нее.
– Поджилки трясутся? У меня тоже в первый раз тряслись.
Пальто сползло на капот. Бомж стоял на четвереньках, тряс головой. А затем, вскочив, помчался по улице и исчез в первой же подворотне.
– Ну, вот. А ты за него переживала, мать Тереза.
– Ты человека чуть не задавил, урод.
– Где ты человека видела? Это отброс общества. Про санитаров леса тебе в школе не рассказывали?
Томка отодвинулась подальше от спутника и посмотрела на него исподлобья.
– Ладно тебе, – улыбнулся Алекс и положил руку девушке на колено. – Я же просто пошутил. Игра такая. Ты что, всерьез думаешь, будто я его задавить хотел? Велика честь – колеса пачкать.
Томка понемногу оттаивала, Алекс мял ее ногу, забираясь под юбку.
– Не здесь, слышишь? Не люблю в машине. Что мы с тобой, школьники?
На удивление, Алекс не стал настаивать. Он уже и сам понимал, что достаточно натворил за сегодняшний день. У него всегда так случалось. Попадал в неприятности – и только потом спохватывался. Теперь же рядом с ним оказалась та, кто вовремя его остановила, вырвав рычаг передач.
– Не гони только.
На счастье, по дороге к загородному дому Матюкову-младшему не попался на глаза ни очередной бомж, ни любитель проехаться автостопом. Порошок, которым угостила его Томка, оказался каким-то неправильным. От него лишь тянуло в сон и кружилась голова. Алекс то и дело клевал носом, и тогда Томке приходилось трясти его.
– Приедешь, тогда спать будем.
– Ага, точно. Мы с тобой спать будем, – Матюков-младший вскидывал голову, выравнивал машину и глупо ухмылялся: – Спать, говоришь? А кувыркаться кто будет?
Алекс еле вписался в ворота загородного дома, выключил двигатель и положил голову на руль.
– Как мне хреново… Ну и дрянь тебе подсунули! Вывернет сейчас наизнанку.
– Только не в машине.
Томка, проклиная себя за то, что связалась с Алексом, помогла ему выйти из джипа. Дождалась, пока его вырвет, и повела в дом.
Попугай, дремавший в клетке, накрытой клетчатым пледом, сразу же отозвался, как только в доме появились люди:
– Трезвон, трезвон. Дурак, дурак. Паралич. Д-р-р-р…
Томка вздрогнула.
– Сам ты паралич, – невнятно отозвался Матюков-младший, рухнул на кожаный диван и, не поднимая головы, произнес: – У меня хороший порошок есть. Принеси… – И тут же отрубился.
– Порошок, порошок, паралич, – подхватил попугай. Он умудрился схватить клювом плед сквозь прутья клетки, сбросить его и сразу же уставился на гостью нечеловеческим круглым глазом. – Проститутка! – внятно проговорила птица, после чего очень умело сымитировала телефонный зуммер.
– Ну и семейка, – осмотрелась Томка, – правильно мне папа говорил, чтобы я от этих Матюковых подальше держалась. Он и сам с ними встречаться перестал.
Внезапно к телефонной трели попугая добавилась еще одна, на этот раз настоящая. Под журнальным столиком засветился неоном, замигал прозрачный телефонный аппарат. Алекс завертелся на диване, стал шарить рукой по ковру и сбросил с него трубку.
– Алекс! Алекс! – донесся из трубки взволнованный женский голос.
– Вот же черт, – проворчала Томка, но все же ее сердце тронули нотки беспокойства. Так переживать за этого урода могла только мать.
Девушка нагнулась, подняла трубку и устало произнесла в микрофон:
– Да. Слушаю.
– Кто это? Что с Алексом?
– Я его однокурсница.
– Алекс где? Что с ним? Почему он не подходит? Я его мама.
– Да жив он. Просто вырубился. С ним сейчас лучше не говорить. Опять буянить начнет. Мы только что приехали.
