Елена Караваешникова - Офицеры
Наконец Командор действительно услышал, как открылась дверь, послышались шаги. Он поднял голову и увидел трех человек, одетых в полуспортивном, полувоенизированном стиле, принятом у рэкетиров и боевиков. Определив в смуглых, небритых черноволосых парнях «лиц кавказской национальности», Командор удивился такому обороту дела: торговля, рэкет и прочий бандитский бизнес никогда не входили в сферу его профессиональных интересов. С этими парнями у него просто не должно быть общих тем для разговора. Бандиты разглядывали его, как обезьяну в зоопарке, и обменивались впечатлениями на своем языке. Они кого-то ждали.
В подвал вошел еще один человек. Тридцатилетний красавец в длинном стильном пальто нараспашку, под которым виднелся, пожалуй, чересчур артистичный для делового человека костюм от Версаче. Он был безукоризненно выбрит, его ухоженность просто бросалась в глаза. Бандита сопровождал образцовый телохранитель, одетый в таком же, как хозяин, дорогом стиле итальянской мужской моды.
Боевики в мешковатых штанах и коротких кожаных куртках почтительно посторонились, давая хозяину возможность подойти к пленнику. Бандит внимательно осмотрел Командора.
Командор хорошо представлял, как он сейчас выглядит: пятидесятилетний мужчина, изнуренный холодом и мучительным стоянием у стены. Но человек, способный отличить существенное от несущественного, заметил бы, что тело Командора — сильное и мускулистое — выглядит лет на десять моложе почерневшего от усталости лица, прочерченного глубокими волевыми складками.
— Я знаю, что моих людей в Южном порту убили твои люди, — сказал главарь. — Назови их имена и скажи, где их найти.
— Пусть меня освободят, тогда я буду с тобой говорить.
Главарь дал знак одному из боевиков, и тот набросился на пленника, как пес, получивший команду «фас!». Позволив ему основательно избить Командора, главарь крикнул что-то на своем языке, и вошедший в раж боевик неохотно отошел от своей жертвы.
Про стрельбу в Южном порту Командор читал в газете. Это происшествие не прошло незамеченным из-за его исключительной для того времени дерзости — в девяносто втором году бандитские разборки на улицах среди дня еще не стали обычным делом. Читая репортаж, Командор отметил, что работали подготовленные ребята. Три выстрела — три трупа. Поймать стрелков не смогли, несмотря на то что в погоню за ними немедленно бросились и товарищи бандитов, и дружественная им милиция. Но все это вовсе не означало, что чеченцев убили люди из его команды. Хотя, кто знает, для пользы дела сотрудники спецподразделения имели право на убийство. Иногда они им пользовались.
Однако доказывать чеченцам, что он не знает, кто убил их товарищей, было самоубийственной глупостью. Командора все равно не выпустили бы отсюда живым. Значит, надо было вступать с бандитами в соглашение, морочить им головы, обещать вывести на убийц. Тогда мог появиться шанс выйти из подвала, а там как судьба повернется.
Командор попрепирался с главарем столько, сколько надо было, чтобы не совсем уж позорно расколоться, потом сказал, что знает, кто убил чеченцев.
— Они знают, что вы их ищете, — сказал он. — Они поменяют место жительства, поменяют документы. Без меня вы их никогда не найдете.
— Я вижу, ты умный человек, — ответил главарь. — Ты правильно все понимаешь. Зачем тебе подыхать за чужую вину? Помоги нам их найти, и ты останешься жить.
— Для того чтобы их найти, надо объехать несколько мест, где они могут скрываться. Твоим людям не удастся даже приблизиться к этим местам без моей помощи, но я хочу иметь гарантии, что останусь жив.
— Я тебе это обещаю. Даю слово.
— Я предпочел бы что-нибудь более существенное, — усмехнулся Командор. — Но делать нечего, придется согласиться на то, что дают.
— Можешь не сомневаться, ты останешься в живых, если поможешь найти этих двух гадов.
— Вряд ли смогу быть тебе чем-нибудь полезен, пока вишу здесь, как свиная туша.
— Хорошо. Давайте, отцепите его. Меня предупредили, что ты такой крутой мужик, круче не бывает. Не знаю, может, это и так, но имей в виду, если ты врешь и пытаешься задурить мне мозги, то умрешь ты очень плохо.
Боевики отстегнули наручники от скоб в стене. Отойдя от стены, он чуть не упал. Тело одеревенело от многочасового стояния и, казалось, почти не слушалось. Боевики не спускали с него глаз. Но Командор выглядел как измученный, основательно избитый человек, с трудом преодолевающий боль и слабость. На самом деле он тянул время, чтобы восстановить подвижность суставов и кровообращение в мускулах. Во время препирательства с главарем Командор по понятным для профессионала признакам постарался определить, где каждый из боевиков носит свой любимый ствол. Он пришел к заключению, что трое боевиков вооружены пистолетами или револьверами — кому что нравится. Только у телохранителя главаря под длинным и довольно объемным пальто мог оказаться пистолет-пулемет типа «узи» или обрез. Его и красавчика-главаря надо выбивать в первую очередь.
Медлительность и неуклюжесть Командора действовали главарю на нервы.
— Не тяни время, пошевеливайся, — приказал он.
— Быстрей не могу, — пробормотал Командор. — Что-то мне от вашего гостеприимства совсем плохо. Сынок, не в службу, а в дружбу, подай мне куртку.
— Сдурел, козлина? Кто я, по-твоему, чтоб куртки тебе подавать? Сам поднимешь. — И боевик, которого Командор попросил помочь, пнул валяющуюся на полу куртку.
Но главарь сказал ему что-то, и боевик, всем своим видом демонстрируя крайнее неудовольствие, нагнулся, поднял куртку и ткнул ею в Командора.
Командор перехватил его руку, мгновенно развернул бандита спиной и прижал к себе. Удерживая его правой рукой, левой он выдернул у него из кобуры пистолет и всадил пулю в позвоночник. Ранение даже в область сердца не дает гарантии, что враг сразу потеряет способность двигаться и атаковать. Такую гарантию дают только простреленный череп или перебитый позвоночник. Оттолкнув тело первого бандита, Командор перебросил пистолет в правую руку и, вскинув его на уровень глаз, выстрелил в голову телохранителю и тут же перевел прицел на самого главаря. Звук третьего выстрела слился с раскатившимся под низким потолком подвала эхом второго. Все произошло буквально в доли секунды. Бандиты еще только схватились за оружие, а на полу уже валялись два трупа и один тяжелораненый.
Попасть в человека из пистолета даже с небольшого расстояния совсем не так просто, как это принято думать, особенно если имеешь дело с профессионалом, умеющим хладнокровно и расчетливо передвигаться, сбивая прицел и заставляя врагов перекрывать друг другу директорию огня. Ошалевшие от неожиданности, два бандита бешено нажимали на курки, опустошая обоймы.
Каждое движение Командора было точно рассчитано. В таких ситуациях невозможна прицельная стрельба и используются приемы инстинктивного наведения оружия на цель. Но это приносит успех только специалисту, постоянно поддерживающему свою боевую форму. Несмотря на то что в последнее время Командору почти не приходилось самому заниматься реализацией операций, тренировался он регулярно. Тремя выстрелами он завалил двух оставшихся бандитов.
Подвал заполнила глухая тишина. Грохот выстрелов притупил на некоторое время слух Командора. Потом он услышал стон одного из бандитов и частое, как у собаки в жаркий день, дыхание еще живого главаря. В стволе пистолета оставался последний патрон. Командор подошел к тому бандиту, которому принадлежал пистолет, обыскал его карманы, нашел запасную обойму и перезарядил оружие. Пустую обойму он обтер полой свитера и бросил на пол. Подойдя к раненому бандиту, Командор без малейшего колебания добил его, затем пристрелил и бьющегося в агонии главаря. В планы Командора не входило, чтобы раненые успели дать показания, а кроме того, он считал, что, хоть бандиты и не его «епархия», дело должно быть сделано чисто и до конца.
Стерев с пистолета отпечатки своих пальцев так же, как он стер их с обоймы, Командор бросил его на пол. Во время перестрелки Командор дважды почувствовал жалящую боль: один раз в ноге и второй в спине. Он знал, что ранен, и, прежде чем выбираться из подвала, решил посмотреть, насколько серьезны дырки, которые он получил. Спиной он к своим врагам не поворачивался, поэтому туда скорей всего попала пуля, отрикошетившая от стены. Осмотреть эту рану Командор не мог, оставалось только надеяться, что пуля уже была сильно деформирована и не проникла так глубоко, чтобы повредить внутренние органы. (Как выяснилось позже, уже в госпитале, пуля действительно застряла в мышцах.) Второе ранение было в ногу. В мускулах бедра уже ощущалось сильное онемение, но они действовали, и нога держала нагрузку. Командор разорвал на полосы свою собственную майку и прямо поверх джинсов туго перевязал рану.
