Павел Яковенко - Месть как искусство
При упоминании этого имени в глазах рыжего охранника снова мелькнула тень, и он тихо ворча что-то неразборчивое, открыл калитку и отошел в сторону.
Линда и Алексей протащили Милю за забор и по аллее отправились к входу в корпус. По пути им попались два парня явно неславянской национальности. Они что-то спросили у Линды на незнакомом Маркину языке, но девушка отрицательно покачала головой и также ответила им что-то, Алексею непонятное. Но, строго говоря, ему показалось, что они говорили по-чеченски.
Охранник на входе в корпус вообще не сказал ничего. Он с усмешкой посмотрел на Линду, Милю, Алексея, и молча открыл двери. Компания вошла внутрь. Оставалось только подняться по лестнице.
Это оказалось не так легко. Миля вообще превратилась в мешок, и ноги у нее уже не передвигались, а влачились, как две плети.
Несмотря на свою кажущуюся легкость, женщина, на самом деле, оказалась довольно тяжелой, и ее спутники порядком утомились. Поэтому, поднявшись таки на нужный этаж, они постояли немного, чтобы отдышаться, а потом только потащили тело к месту ночлега.
Попав в комнату, Миля застонала, и сказала по-русски:
— Мне плохо…
Линда махнула рукой Алексею — «иди мол».
— Может быть, помочь? — спросил Маркин.
— Нет, нет! Уходи! — Линде явно не хотелось, чтобы Алексей присутствовал при дальнейшем развитии событий. Впрочем, судя по краю тазика, торчащему из-под кровати, об этом можно было без труда догадаться.
Алексей открыл дверь, повернулся, сказал:
— Завтра на том же месте. Хорошо?
Линда быстро кивнула, не оборачиваясь. Маркин вышел.
Он взглянул на часы. Время было позднее. Был хороший шанс, что Тараса Григорьевича на месте нет. Алексей поднялся к его кабинету. Осмотрелся. Было тихо. Он толкнул дверь. Она, вполне естественно, оказалась заперта.
Тогда Маркин достал из своего кошелька на ремне авторучку. Это была сувенирная авторучка большого размера, выполненная в некоем модернистском стиле. Вся в острых углах и изломах.
На самом же деле это была разборная отмычка. На то, чтобы разобрать псевдо авторучку, и превратить ее в универсальную отмычку, потребовалось всего несколько минут.
Алексей вставил ее в замочную скважину, немного повозился, и дверь отворилась. Ничего сложного замок не представлял.
Аккуратно закрыв за собой дверь, и снова запершись, Маркин оглядел кабинет. Из того, что его интересовало, в помещении находилось всего два предмета — два компьютера и сейф.
Первое, что сделал Алексей, быстро, но тщательно осмотрел кабинет на предмет наличия внутренней сигнализации или системы видеонаблюдения. Ни того, ни другого не обнаружилось. Теперь предстояло решить главный вопрос — где искать информацию?
«Если она находится в компьютерах, то как ее оттуда достать? Там, наверняка, стоит пароль. Вырвать что ли винчестер?» — подумал Алексей. — «А толку? Чтобы считать информацию, его нужно будет тащить в Симферополь, на явку. Но только она будет уже бесполезна… А если еще и сейф с шифром?».
Но сейф оказался без шифра. Алексей мысленно вознес хвалу Господу, и снова достал из кармана универсальную отмычку. Сейф сопротивлялся не долго. Алексей с дрожью в сердце распахнул дверцу…
Там аккуратно лежало несколько десятков папок. Маркин снял верхнюю. На ней крупными каллиграфическими буквами было написано: «Эдиги Аманатович Дагадаев».
Алексей бегло пересмотрел корешки. «Ахмед, Изам, Заур… Аманат, Магомед, Али…». И остановился. И как-то сразу сердце ухнуло куда-то вниз, хотя этого и следовало ожидать. «Линда, Эльвира».
Он отложил две эти папки на потом, как бы на «сладкое», и бегло пролистал предыдущие — «мужские».
Здесь были описаны и болезни, вызванные, в основном тяжелой жизнью в полевых условиях — экземы, грибковые заболевания, осложнения после простуды, воспаления легких, обморожения — так и различные ранения. Почти в каждом деле были примечания — «Психически неуравновешен». «Не злить! Не сердить!… Ублажать!» — усмехнулся про себя Маркин. Судя по ярлычкам на папках, весь второй этаж этого корпуса был отведен исключительно под данную специфическую публику. Все-таки селить их с обычными отдыхающими, видимо, побоялись.
Алексей открыл папку Линды. Фото там, (впрочем, как и на других), отсутствовало. Было только описание болезни. Ничего серьезного — общее ослабления организма. Видимо, подумал Алексей, она была здесь вместе с сестрой. И лечилась, и приглядывала за ней. У Эмилии в «багаже» оказалось ранение позвоночника, и тяжелое сотрясение мозга.
На втором листе перечислялись лечебные процедуры, которыми надлежало привести Милю если не в идеальное, то хотя бы в приемлемое физическое состояние.
«Наших бы так лечили!» — со злостью подумал Маркин, аккуратно сложил папки на место, посмотрел на часы, и заторопился. Картина ему теперь была совершенно ясна. Нужно было действовать.
Он проскочил мимо охранника на входе, только молча кивнув ему, а вот рыжему пришлось объяснять долгую задержку.
— Женщине плохо было, — сказал Алексей. — Нужно было помочь.
Рыжий сплюнул в сторону:
— Ладно, иди. Но, вообще-то, поменьше шарься здесь. Тут контингент специфический. Я тебе просто по-человечески советую.
— Я хожу к Линде, — сухо ответил Маркин, сделав вид, что не обращает внимания на развязность охранника. — Мне остальные неинтересны.
— А зря… — протянул рыжий, и похабно подмигнул.
Алексей растянул губы в подобие улыбки, и ушел.
Глава 14.
Рано утром Алексей подошел к остановке, купил билет, и отправился в Симферополь. Микроавтобус ему понравился. Хотя «Мерседес» и был явно подержанным, однако выглядел он все еще неплохо. Наши автомобили в таком возрасте обычно превращались в откровенную развалину.
«Умеют же делать немцы технику!» — откровенно позавидовал им Маркин.
По дороге он уснул, а потому красивые виды Крыма остались вне его внимания. Вынырнул он из забытья уже около самого города. Потянулся, оглянулся…, а вскоре и приехали.
На остановке Алексей поймал такси. На всякий случай он назвал адрес не того дома, куда ехал, а ближайшего — вместо Пионерской, десять — Пионерскую, восемь. Ехать пришлось не очень долго. Таксист получил свои гривны, быстро пересчитал их, но никуда не уехал, а остался сидеть в машине.
Алексей зашел в подъезд дома номер восемь, и долго высматривал в щель, когда же таксист, наконец, уберется отсюда. Но тот, как назло, не торопился, долго курил, стряхивая пепел через окошко на асфальт, потом все-таки развернулся, и укатил.
Подождав, на всякий случай, еще несколько минут, непрерывно изучая в это время окружающую обстановку, Маркин вышел из чужого подъезда, торопливо перешел дорогу, вошел в дом номер десять, и поднялся на третий этаж.
Дверь явочной квартиры была обита старым черным дермантином, и явно нуждалась в ремонте. Однако глазок присутствовал. Алексей позвонил. В глубине квартиры что-то заквакало. За дверями послышался слабый звук шагов.
— Кто там? — раздался бодрый голос.
— Я по объявлению о продаже книг, — заученно ответил Алексей.
Дверь приоткрылась на цепочку. Из щели выглянул небольшой лысоватый мужичок. Таких типов еженедельник «СПИД-Инфо» называет скрытыми сексуальными гигантами.
— Это у вас продается дореволюционное издание Тараса Григорьевича Шевченко? — сказал Маркин условленную фразу.
— Как на Украине сейчас популярен Кобзарь! — воскликнул толстячок. И это тоже была условленная фраза — отзыв. — Заходите!
Алексей вошел. Прихожая была темна, и Маркин чуть было не стукнулся лбом об светильник, который свисал с потолка. Зато в самой комнате было очень светло, что особенно контрастировало с полутьмой в прихожей. Здесь громко тикали настольные часы, а возле подоконника в клетке сходил с ума зеленоватый волнистый попугайчик. Однако, тем не менее, почему-то пахло все-таки кошками.
— У меня дело к Володе, — сказал Маркин.
Толстячок ничего не ответил, а взял стандартный лист бумаги размера А4, и ручку. Затем написал на нем мелким почерком:
— «Что вам нужно».
Листок и ручку он пододвинул к Алексею. Тот начал быстро писать.
— «Мне нужен пистолет с глушителем. Такого размера, чтобы удобно было носить в небольшой сумке. И еще нужна спецтрубочка. Володя знает, какая. Срочно».
Молчаливый собеседник прочитал написанное, и кивнул. Однако Маркин снова взялся за ручку.
— «Пусть скажут, нужно ли сохранять пистолет, или можно от него избавиться»?
Толстяк кивнул, попросил жестом ручку, и начала писать сам.
— «Завтра утром — около 11 часов — придете на железнодорожный вокзал. Сядете на скамейку возле киоска «Морской бриз». Сейчас я дам вам сумку. Приедете с ней. Рядом с вами сядет человек с такой же сумкой. Он отойдет. Возьмете его сумку, и спокойно уйдете. Там все будет — и оружие, и указания».
