Данил Корецкий - Кто не думает о последствиях…
И тут, очевидно на свет фонарей, с джипа вновь начали стрелять. Как бы подтверждая правоту задержанного, над головами «стражей» засвистели пули.
– Огонь! – крикнул командир в темноту.
И тут же ночную темноту разорвали вспышки автоматов. Оказалось, что не меньше отделения «стражей» заняли позиции вдоль шоссе и сейчас обрушили всю свою огневую мощь на нападающих. Десятки огненных трасс протянулись в пустыню, стараясь нащупать цель. Огни фар мгновенно погасли.
«Может быть, накрыли?» – с надеждой подумал Камран.
Но нет!
– Уходят! – доложил командиру «страж», наблюдавший за боем в прибор ночного видения. – Кажется, одного достали…
Командир не очень любезно толкнул Камрана ногой.
– Кто там, в джипе? Почему они за тобой гнались?
– Похоже, бандиты… Они наняли нас бурить, вроде, воду искать…
– Почему «вроде»? – перебил командир. – Это официальная экспедиция, исламский университет прислал нам заявку и получил разрешение… Возглавляет поиски известный профессор!
– Нет, все не так! – замотал головой Камран. – Откуда у геологов автоматы? А сегодня им привезли целую машину взрывчатки «С-4»… Они убили Махди и, наверное, Масуда…
– «С-4»? – насторожился командир. – Это точно? Ты что, разбираешься во взрывчатке?
– Точно. Я видел маркировку!
От избытка адреналина Камрана била дрожь. Вокруг собрались «стражи» – человек десять или двенадцать.
– Ушли! Преследуем?
Командир взмахнул рукой.
– Никуда они от нас не денутся, утром возьмем. Через час рассветет. Али, вызывай подкрепление!
* * *В ночной пустыне звуки разносятся далеко. Звуки перестрелки на шоссе донеслись до буровой. Приглушенные стокатто автоматных очередей не потревожили сон уставших рабочих и профессора, но для напряженно вслушивающихся в тишину «специалистов» прозвучали сиреной тревоги.
– Что будем делать? – напряженным тоном спросил Сохраб.
– А что остается, – наморщил лоб Парвиз. – Все уберем, заложим заряды, замаскируем скважину и уедем в другую сторону. Ну, и конечно, всех зачистим!
– Двое вышку не разберут, – покачал головой Сохраб.
– Почему двое? Заставим работать эту старую свинью. Может, ребята вернутся… Да и мы поможем, если понадобится… Главное, выполнить задачу!
В кабине грузовика они взяли автоматы, после чего пинками подняли рабочих.
– Вставайте, собаки, братья предателей! Живо поднять трубы! Мы уезжаем!
Эхсан и Сивуш были настолько шокированы столь ужасной трансформацией всегда корректных «специалистов», что безропотно залезли на вышку и при свете аккумуляторного фонаря запустили лебедку. Через несколько минут к ним присоединился профессор Нилофер, которого разбудили так же, как наемных рабочих, пригрозили автоматом и вдобавок разбили лицо, чтобы он лучше осознал изменение обстановки.
Через полчаса вернулся изрешеченный пулями джип. Реза лежал на сиденье с простреленной грудью, за рулем сидел Аббас, который не получил ни единой царапины.
– Там была засада! – возбужденно сообщил он. – Целый взвод, не меньше! Еле ушли…
– А что с этими? – нахмурился Парвиз.
– Одного прикончили, второй ушел…
– Это плохо…
– Так получилось.
– Это плохо, – повторил Парвиз. – Положи автомат и лезь на вышку, вынимай трубы!
– Что?!
– Не понял?!
Аббас привык бить других людей, пугать оружием и даже стрелять в них. Но сейчас, когда всегда сдержанный «специалист» прицелился в него самого и он ясно осознал, что через секунду прозвучат выстрелы, он понял, каково это – находиться по другую сторону автоматного ствола.
– Надо перевязать Резу, – сказал он, бросая оружие на песок.
– Это не твоя забота! Полезай на вышку! И помни – ты такой же, как они! Если что – получишь пулю!
Когда рассвело, скважина уже была освобождена и наемные рабочие, среди которых один имел докторскую степень, а другой – большой боевой опыт, сбитыми в кровь руками грузили буровые трубы в кузов грузовика.
– Успеем? – Сохраб посмотрел на часы.
– Другого выхода у нас нет, – без всяких эмоций ответил Парвиз, хотя оба они знали, что такой выход есть. Единственный выход, который существует для людей их профессии, когда они оказываются в тупике.
Почти все оборудование уже было погружено в грузовик, когда вдали показались клубы пыли. Поглядев в бинокль, Парвиз рассмотрел три бронетранспортера, несколько джипов и два грузовика, набитых вооруженными людьми.
– Ну, вот и все! – сказал он. – Нам не хватило нескольких часов, чтобы замести следы. И как всегда, из-за предательства.
– Ты прав, брат! – спокойно сказал Сохраб.
– Пойди, приготовь все, что надо, – Парвиз кивнул в сторону палатки, а сам направился к грузовику.
Четверо «наемных рабочих» с трудом затаскивали в кузов тяжеленный буровой станок. Метров с шести Парвиз дал короткую очередь. По тактике ближнего боя первой выводится из строя самая опасная цель, поэтому он прицелился в Аббаса. Кинг-Конг вскрикнул, но, в отличие от своего экранного собрата, сразу повалился на спину. Станок сорвался на него с края кузова и в лепешку раздробил грудную клетку.
Вторая очередь из трех пуль угодила в профессора – не потому, что он был опасней других, просто Парвизу так было удобней. Профессор не доставил хлопот и, не издав ни звука, послушно опустился на песок и тихо умер.
Третья очередь была пуль на десять и поразила Эхсана и Сивуша. Длина очереди обратно пропорциональна ее эффективности, поэтому оба были только ранены. Эхсан упал и жалобно заверещал, как заяц, а Сивуш развернулся и бросился бежать. Следуя тактике, Парвиз вначале дострелил в спину бегущего, потом закончил с кричащим. Аккуратно сделал четыре контрольных выстрела, потом заглянул в джип. Реза пришел в себя и встретился с ним глазами.
– Не обижайся, Реза, скоро встретимся, – сказал Парвиз и выстрелил ему в лоб. С сожалением осмотрел забрызганный кровью салон и захлопнул дверцу. Он не любил беспорядка. Огляделся по сторонам. Кажется, все. Машины приблизились, до них оставалось метров четыреста. Значит, несколько минут у них есть.
Он неспешно зашел в палатку. От штабеля зеленых ящиков три шнура вели к конденсаторной подрывной машинке. Возле нее сидел на коленях Сохраб с закрытыми глазами, методично раскачивался и что-то бормотал. Парвиз опустился рядом и тоже принялся молиться.
Бронетраспортеры, джипы и грузовики приблизились и взяли лагерь в кольцо. Крупнокалиберные пулеметы и десятки автоматных стволов тщательно искали цели, но не находили их – буровая как будто вымерла. Взвод «стражей» спешился и принялся прочесывать лагерь. Распластанные возле грузовика трупы ввели их в заблуждение, а труп в джипе опасное заблуждение укрепил.
Но через несколько минут Парвиз это заблуждение развеял в пыль, причем в буквальном смысле этого слова. Он нажал кнопку, и крик «Аллаху Акбар!» слился с грохотом взрыва колоссальной силы.
Спутник «Лакросс» с высоты двухсоткилометровой орбиты зафиксировал яркую вспышку и разлетающиеся в стороны броневики. Поисковые группы «Стражей исламской революции», выдвинувшиеся на розыск пропавших подразделений, обнаружили огромную воронку, искореженную буровую вышку, перевернутые броневики, сгоревшие джипы и много-много трупов. В сети Интернет появились фотографии и сообщение, что американский спутник зафиксировал взрыв на территории Ирана, по предположению экспертов, возможно, явившийся следствием чрезвычайного происшествия при транспортировке ракеты к космодрому Семнан. Власти Ирана данное сообщение никак не прокомментировали и факт взрыва не подтвердили. Но журналисты принялись проводить свои расследования и публиковать статьи о том, что произошло в пустыне Деште-Кевир.
* * *Узергиль, Камры
Можно ли профессию журналиста приравнять к профессии официанта? Об этом Джавад никогда не задумывался. Он знал наиболее расхожее сравнение: дескать, первая древнейшая профессия – проституция, а вторая журналистика. Кроме обычной констатации, в таком сопоставлении проглядывались и некоторые параллели между этими занятиями, что конечно же не способствовало восхвалению пишущей братии.
Те, кто обучался не за деньги, знали и польский афоризм на эту тему: «Журналисты вовсе не интересуются известиями, которые сообщают, как официанты не имеют аппетита к блюдам, которые приносят…» Но Джавад, которого родственники собирались выучить на ветеринара, второго афоризма не знал. Да он бы ему и не понравился, ибо надо было ломать голову над смыслом. Ну да, официант пищу не готовит и подсунуть клиенту лапшу вместо жареного барашка у него вряд ли получится… Но при чем здесь журналист? Конечно, более развитый коллега мог бы объяснить: журналист накормит лапшой и убедит в том, что это седло барашка, но Джавада не интересовали чужие разъяснения, да и польские высказывания тоже. В Дагестане достаточно своих афоризмов. Джавад любил один из них: «Вовремя сделанный подхалимаж стоит двух высших образований». На восхваление заслуг начальства он и был заточен с самого начала, и это всегда окупалось.
